- Мое имя Аш... Ашинас, - вовремя исправился Ашарх, в последнюю секунду опомнившись. - Я бы хотел получить причитающуюся мне награду за голову убитой твари.
Подняв повыше котомку, профессор указал на нее рукой. Староста удивленно заморгал, во все глаза рассматривая испачканную в черных разводах ткань.
- Ночевал в лесу, и вот вылезла эта зверюга... Сколько там мне положено квиков?
Селянин задумчиво почесал затылок, сбив колпак на бок.
- Ко мне уже лет пять никто с тварьей башкой не приходил... А чего вы, эфенди, в город ее не отвезете? Тут до Уце всего ничего езды, на повозке часа за четыре добраться можно.
- Ваше село было ближе, - сказал Аш, поджав губы, и высокомерно поднял бровь. - Какие-то проблемы?
- Да нет... Токмо башку покажите мне, а то мало ли вы старую засохшую туда положили. Сами знаете небось, эфенди, что казенные деньги по закону положены за свежую тварь.
Рывком опустив котомку на пол, профессор принялся развязывать узлы, пока староста с сожалением смотрел на доски, испачкавшиеся в тягучих черных каплях свернувшейся крови.
- Ну что, убедились?
Ашарх поморщился из-за тошнотворного запаха гнили, который поднялся из котомки, как только он ее раскрыл. Разлагающаяся голова твари с бельмами на маленьких глазах впечатлила старосту, и он скорее замахал руками, призывая незваного гостя закрыть смердящий трофей.
- Все! Вижу-вижу! Не врете, эфенди!
Селянин зашаркал лаптями, направляясь в угол комнаты, где он достал из небольшого ларца на полке писчие принадлежности, свитки и скромный мешочек, в котором что-то приятно позвякивало.
- Надобно полное имя ваше, город либо поселок, в котором живете, эфенди, да скажите место, где с тварью вы расправились, - деловито запросил подробности староста.
- Нул Ашинас из Шшаза. Тварь встретил в лесу к западу отсюда, рядом с селом Тишинка.
Расположившись за столом, селянин принялся аккуратно по одной букве выводить слова на свитке, осторожно обмакивая перо в чернильницу и стараясь не посадить кляксу на важный документ. Профессор, у которого все внутренние органы, последние несколько минут были сжаты в один тугой комок из-за его опасений, наконец стал понемногу расслабляться. Кажется, в этом селе совершенно ничего не слышали о беглых преступниках, раз староста ни о чем не стал его допрашивать и почти не вглядывался в лицо. Можно было вздохнуть спокойно.
- Запись я сделал, - негромко произнес наконец селянин, оставляя свиток подсыхать на столе и начиная подсчитывать маленькие блестящие монетки. - Вам положено четыре квика и еще половина одной деньги.
Недовольно поморщившись, Ашарх почесал бровь. Он искренне надеялся, что награда будет немного больше. На эти деньги нельзя было даже переночевать на постоялом дворе или разжиться хорошим шерстяным одеялом. Конечно, чтобы купить еду, четырех монет было достаточно, но в целом убийство твари оказалось не очень выгодным предприятием.
Староста поднялся из-за стола, сжимая в крупной шершавой ладони наградные деньги.
- А мне вот интересно, как такой щуплый с виду мужичонка... Не в обиду вам будет сказано, эфенди!.. Сумел одолеть эдакую тварь? И ведь даже никакого меча у вас при себе нет.
Он приблизился к профессору, опасливо обойдя по широкой дуге окровавленный трофей, все еще лежавший на полу, - словно эта голова могла в любую минуту ожить и укусить его.
- Не стоит судить о других по внешнему виду, - проговорил Аш, забрав платиновые квики и ссыпав их в карман брюк, а после одарил старосту мрачным взглядом. - Мало ли какой силой они обладают на самом деле.
- А я что? - пробормотал и сразу же встрепенулся селянин, выставив перед собой ладони. - Я ничего! Только полюбопытствовал чуток, эфенди. Не серчайте... Вы куда дальше путь-то держите?
- По тракту до Уце, - нехотя признался преподаватель, решив, что ничего страшного в такой полуправде быть не могло.
- Ну, хорошей дороги вам. Пусть Залмар хранит вас в пути.
- Благодарствую.
Раскланявшись и попрощавшись, профессор наконец покинул пропахшую кашей избу и пересек двор. Вороной жеребец спокойно поджидал своего хозяина у ограды, задумчиво принюхиваясь к разросшемуся малиннику. Решив оставить пока что животное у плетня, Аш поспешил к тенистому дубу, чтобы с чистой совестью закупиться провизией.
На обтертых корнях дерева сидело несколько бездельничавших мужиков, которые лузгали семечки и громко обсуждали какие-то новости. Их голоса разносились по всей площади, так что не прислушиваться к оживленной беседе было достаточно сложно, и профессор, пока пересекал дорогу, тоже невольно вник в суть разговора.
- Ядрена кочерыжка! Обещали сегодня к полудню он прибудет, - пробасил высокий дородный детина, который постоянно хмуро оглядывался на дорогу, ведущую к околице. - И где?
- Ну ты, Микой, будто не знаешь этих мытарей. Говорят одно, а деньгу потом дерут совсем другую. И так во всем, - бросил его сосед - жилистый тип с вытянутым лицом, покрытым глубокими оспинами.
- Да я больше послухать хочу, каких вестей он привезет.
- Может, ему вообще болтать неохота будет, - предположил третий собеседник, выплевывая кожуру от семечек. - У него таких сел еще уйма по дороге.
- В прошлом году он тут чуть ли не до вечера пробыл. Все про Светоч без умолку трещал. Как они, эти фанатики проклятущие, целую семью в деревне под Шахаром заживо сожгли за то, что те гоблинского торгаша на постой пустили.
- Помню-помню эту историю.
- Уже сколько времени прошло, а у меня этот рассказ все из головы не выходит.
