— Вот в чём дело… Всё понятно. Много же я проспала…
— Пора возвращаться — голос «сестры» вырвал меня из моих размышлений.
— Почему Максим сказал, что вы мои сёстры?
— Потому что мы теперь едины, все мы теперь братья и сёстры, Ана. Нет больше границ, в том числе и возрастных, которые не позволяли ранее к более старшему обратиться на «ты». Мы больше не теряемся в условностях — всё в общении упростилось, к чему все эти бесполезные правила, они не имеют никакого значения, когда над всем человечеством лежит угроза подобного характера. Названия всех наших городов были стёрты, названия улиц, наши фамилии — это всё несущественно. Мы должны почувствовать себя единым целым, поэтому ни к чему нам помнить такие мелочи, мы должны быть больше, чем были до Ночи — мы должны стать семьёй.
— Понятно… Разумно. Соответствует ситуации.
— Соответствует ситуации??? И это всё, что ты можешь сказать? Ана, ты, наверное, просто в шоке…
— В шоке я была, когда увидела смерть своих родных.
— Твоя реакция слишком тихая. Я в первые часы была бледнее белого листа, периодически ещё и зеленея. Кто-то впадал в истерику, кто-то просто стоял и бился головой о стену, а ты только и можешь что сказать «соответствует ситуации»! Таня будет в шоке, честное слово — сказала Эльза с улыбкой на последних словах.
Не знаю, может я действительно была в шоке, может основной шок в своей жизни я уже пережила и теперь хоть трава не расти. Моя реакция меня саму немного насторожила, я чётко осознавала всю плачевность нашего положения — люди против монстров, которые в разы нас сильнее, которые пытаются либо поработить нас, либо съесть. Но при этом внутри меня царило такое абсолютное спокойствие, может, влитые и вколотые в меня за те двадцать семь дней истерик и депрессий лекарства, наконец, подействовали?
— Скоро солнце начнёт садиться. Нужно возвращаться, Ана.
— Да, конечно. Эльза, расскажи мне, пожалуйста, про наше поселение, пока мы идём обратно.
— Хорошо, слушай. У нас двадцать пять домов, в каждом доме по две жилые комнаты: в одной живут представители женского пола, в другой — мужского, чтобы в случае ночного нападения мужчины могли помочь женщинам. Так же в каждом доме есть ванные комнаты, они построены по типу общественного туалета — восемь кабинок, восемь душевых и вдоль одной из стен восемь умывальников. Мужчины встают на полчаса раньше и первыми идут на водные процедуры, далее расходятся каждый выполнять свои строго определённые обязанности: либо сменяют дежуривших на границах поселения, либо принимают продовольствие и ткани, либо тренируют желающих новичков.
— Тренируют? В смысле, учат сражаться?
— Да. Мы — мирное поселение, ориентированное лишь на оборону и безопасность людей внутри него, но наши мужчины всё равно запасаются силами и знаниями в боевых искусствах. Каждое поселение не имеет названия, а имеет свой номер — мы под номером тринадцать. Максим, с которым ты познакомилась сегодня, из другого поселения — из сопротивления. Они нумеруются отдельно, Максим тоже в поселении номер тринадцать. Неподалёку от каждого мирного поселения располагается поселение сопротивления с тем же порядковым номером. Они — наше прикрытие и наш отдел снабжения, если можно так выразиться. Они тренируются с утра до вечера, выходят в города, добывают продовольствие, ткани, необходимое оборудование и поставляют всё это таким поселениям, как наше. Внутри каждого поселения есть некоторые запасы, но они не безграничны, к тому же многие люди не хотят прятаться, хотят бороться. В доме, который находится по центру поселения, есть тайный подвал — именно там находится кухня, в которую мы каждый завтрак, обед и ужин спускаемся за едой и уносим в свои комнаты на подносах, мастерская по пошиву одежды, небольшое помещение больницы, прачечная и склад — именно там хранятся запасы провизии, лекарств, тканей и прочего. К каждому поселению под землёй проведены линии электропередач, газовые трубопроводы, пробурены скважины для добычи питьевой воды — мы полностью обеспечены всем необходимым, Ана.
— Эльза, кто-нибудь когда-нибудь видел «их» во тьме? Ведь если люди из сопротивления добывают нам необходимое в городах, то они наверняка с ними сталкивались?
— «Их»? Почему ты не говоришь «вампиров»?
— Я не знаю… Просто не могу произнести это слово — будем считать, что это и есть моя реакция на рассказанную тобой ужасающую историю.
Эльза слегка улыбнулась мне и ответила на мой вопрос:
— Максим их видел так близко, как сейчас я вижу тебя.
— И какие они?
— Ты же сама, Ана, была очень близко от одного из них, он же впился в твою шею.
— Я ничего не помню, только кроваво-красные глаза — всё остальное мой мозг стёр из памяти, либо просто заместил воспоминания яркой картиной его страшных глаз — я нервно сглотнула, перевела дыхание и приказала себе не нервничать.
— По словам Макса, они в отсутствии солнечного света, при перевоплощении резко бледнеют, глаза наливаются кровью, а все зубы становятся заточенными и острыми — сплошной набор клыков. Скорость их возрастает во много раз, как и физическая сила. Человек им не противник, но вот хорошо натренированная группа из трёх-четырёх человек вполне может вытащить тварь на свет и убить.
— Ясно — лучше бы я не спрашивала, снова учтивое сознание подкинуло мне картину со страшными глазами в ночной темноте.
— Мы пришли, Ана. Я тебе ещё кое-что сказать забыла. Во всех поселениях есть двое Старших, которые в свою очередь назначают Старших по каждой комнате, в нашей — это Таня. В соседней мужской парень по имени Чарльз, он из Англии. По любым вопросам ты можешь обращаться именно к ним, и в том случае, когда порвала штаны — произнесла Эльза, и звонкий смех разнёс по полю проворный тёплый ветерок.
— Здорово! Ты, наверное, теперь каждый день будешь припоминать мне мои штаны и смеяться надо мной…
— Все-не-пре-мен-но! — по слогам произнесла она и снова звонко засмеялась. Я улыбнулась ей в ответ.
Мы уже подходили к дому, когда заметили на крыльце суровое лицо Тани.
— Вы где ходите??? Солнце уже почти начало садиться, а вас ещё где-то носит!!! Вы хоть понимаете, что творите!?! — её возмущению не было конца. Своеобразное проявление заботы, даже в такой форме очень приятное.
— Таня, расслабься, мы тут, солнце ещё не село, нас никто не разорвал, не утащил — всё в полном порядке — после этих слов, сорвавшихся с губ Эльзы, Таня перевела на меня свой подозрительный взгляд, пытаясь понять, как я отреагировала на услышанное.
— Даже не всматривайся, она перенесла всё на удивление стойко. Без истерик, без обмороков, без подозрений на скорую кому, без ступора.
Таня в удивлении изогнула бровь, по её виду было ясно, что она с трудом в это верит. Конечно, та самая девочка, которая, похоже, не давала спать спокойно никому ни днём, ни ночью, кидаясь на стенки, упиваясь своим горем, вдруг узнаёт всю правду и реагирует ровно. Очень подозрительно, я понимаю, но что я могу поделать — не симулировать же.
— Отлично. Значит, я зря запаслась парочкой коробок со смирительными рубашками и сильнодействующими успокоительными — ирония в голосе Тани читалась явно. Она усмехнулась, развернулась и зашла в дом. Мы последовали за ней и, зайдя в свою комнату, расселись по своим кроватям.
Таня подошла к лучине и дотронулась до неё — солнечный свет разлился по нашей комнате, он и согревал так же, как солнце. Кто бы мог подумать — своё собственное солнышко в каждой комнате, оберегающее нас от тьмы. От «них». Оказалось, что кровать Эльзы рядом с моей, у окна. Мы сняли свои серые наряды и запрыгнули в ночные сорочки. Едва лишь моя голова коснулась подушки, как вся тяжесть открытий сегодняшнего дня навалилась на меня — люди, оборотни, маги, «они» — всё закрутилось с бешеной скоростью в моём воспалённом мозгу. Если пятёрка сильнейших среди «них» была создана для борьбы с оборотнями, тогда почему «они» не стали воевать с ними. Почему сейчас «они» напали на нас, почему так безжалостно начали уничтожать? Какой в этом смысл? Власть? Тщеславие? Так же, как и оборотни, захотели всеобщего страха и преклонения? А кто захотел — пятёрка Сильнейших или кто-то другой? Если другой, то почему эти сверходарённые братья-кровопийцы не вмешиваются? Почему не защищают нас? Это раскол внутри их рода или направленное подавление людской воли и истребление? Чем больше я думала обо всём, тем больше накапливалось вопросов.
— Ана, ты спишь? — раздался тихий шёпот Эльзы.
— Нет, не могу уснуть — думаю.
— О чём ты думаешь?
— О том, что ты мне сегодня поведала. Вопросы просто одолевают меня, и главный — кто начал эту войну? Сильнейшая пятёрка братьев или же кто-то другой из их рода.
— Об этом неизвестно никому. Вообще братья ни разу за всё своё существование не выдали себя. Никто не видел их, а если и видел, то понятия не имел, с кем имеет дело.
