Ноги Джослин обмякли, в то время как слова потекли, словно вода сквозь решето.
— Я не хочу, чтобы ты меня убил.
Она ответила честно.
У нее не было другого выбора.
Он этого и требовал.
— Почему я должен сделать это? — мужчина отшатнулся.
Джослин буквально прикусила язык. Ей нужно быть сильной. Она знала достаточно, чтобы понять, он управлял ею своим голосом. Как и не сомневалась в том, что не сможет перенести увиденное в пещере.
Обдумывая, можно ли убить вампира пулями, она видела только один шанс разобраться с ним. Джослин не могла допустить, чтобы ее поймали.
И ее не поймают.
Но если она выстрелит и промахнется — или еще хуже, ее пули не возымеют никакого эффекта на сверхъестественное существо — то станет слишком поздно. Ее судьба будет предрешена.
Джослин сглотнула комок в горле: она знала, что должна делать. Ей надо взять полный контроль над ситуацией — создать единственный исход, над которым у нее будет полная власть.
Джослин продолжала сопротивляться мощному принуждению, ее разум наполнился свирепой решимостью. Успокоив дрожащие пальцы, она переместила оружие в правую руку и, развернув его, с железной решимостью приставила к своему виску.
Одним плавным, решительным движением она нажала на курок.
Глава 5
Натаниэль рванул в сторону женщины со всей сверхъестественной скоростью и точностью своего вида, чтобы вывернуть ее руку с оружием, как раз пока она спускала курок. Смертельная пуля попала в соседнее дерево с громким глухим стуком, и маленькие фрагменты коры разлетелись, словно от взрыва, в воздухе. Он был абсолютно потрясен ее опрометчивым поведением.
— Ты с ума сошла? — спросил он, больше не беспокоясь о вежливости. — О чем ты только думала?
Женщина выглядела ошеломленной, словно изо всех сил пыталась понять, что только что произошло. Она должна была быть мертва, но Наталиэль уже отвел пистолет до того, как пуля покинула барабан. Непонимание на ее лице сменилось подавленностью. Совершенно сбитая с толку, она пыталась пробормотать ответ, но вышла только серия неразборчивых звуков. А затем ее зеленовато-карие глаза наполнились слезами.
Натаниэль сделал глубокий, успокаивающий вдох и понизил голос, специально используя внушение снова:
— Прямо сейчас ты скажешь мне, чего так сильно испугалась, что решила скорее убить себя, чем стоять передо мной.
— Тебя, — прошептала она еле слышно.
— Меня? — Наталиэль нахмурился, удивленный ее ответом.
Безусловно, он шокировал бедную женщину, но это едва ли было поводом покончить жизнь самоубийством.
— Почему, во имя всего мира, ты так боишься меня?
Женщина смахнула слезы, явно раздраженная тем, что потеряла контроль.
— Ты... вампир.
Натаниэль тихо отступил. Теперь он был действительно ошеломлен.
— Понятно.
Он сказал это сухо, ничего не отрицая, и затем повнимательней рассмотрел женщину, стоящую перед ним.
Она была невысокой и довольно худой. Подтянутой, но стройной.
И держалась с заметной уверенностью, несмотря на ситуацию. Ее волосы были богатого коричневого оттенка, что напомнило ему мягкий молочный шоколад. Восхитительно длинные, с янтарным отливом, который волнами ложился в переплетениях кос.
Ее глаза были очаровательны, со странной темной смесью бледно-зеленого и мягкого цвета лесного ореха, пылающего в их глубинах. Словно глаза тигра. Натаниэль решил, что они ошеломляющие, как и все остальные безупречные черты ее лица. Просто поразительная женщина.
И, очевидно, напугана до безумия.
Молчание повисло между ними на долгое мгновение, прежде чем она ответила.
— Не собираешься отрицать? — ее кожа побледнела, и она покачала головой. — Тогда ты признаешь, что вампир? Мистическое существо из фильмов ужасов? — несмотря на стремление быть бесстрашной, ее голос дрогнул.
Натаниэль улыбнулся, надеясь смягчить ее страх.
— Я ничего такого не признаю, — съязвил он. — Но совершенно уверен, что не миф или существо из фильмов ужасов. Тем не менее, вижу, что ты считаешь меня таким. Хоть и не знаю почему.
— Ты прекрасно понимаешь, что ты такое, — возразила она, встретившись с ним взглядом, и расправила плечи.
Натаниэль потер большим пальцем свой подбородок и задумчиво посмотрел на нее, еще не зная, что собирается делать дальше. Он уже перешел одну черту, заставив ответить на свои вопросы, а теперь намеревался стереть ей воспоминания. Хоть он и не возражал против того, чтобы проникнуть в ее разум и узнать больше информации, если в этом возникнет необходимость, но не хотел проникать слишком глубоко без разрешения.
Создатели наделили людей несколькими божественными качествами, одно из которых — свободная воля. И это далеко не игрушки. Существовало слишком много потенциальных последствий, и возникновение чувства безысходности или ослабление воли к жизни — не последние из них. Очевидно, у этой женщины уже возникли такие проблемы.
Натаниэль вздохнул и произнес уже более мягко:
— Скажи мне, прекрасная женщина с глазами тигра, почему ты думаешь, что я вампаир?
Он считал, что это довольно резонный вопрос, но женщина стала не просто расстроенной, а опустошенной. Ее глаза потускнели, словно она была под воздействием наркотиков, рот приоткрылся.
— Ты только что назвал меня тигриные глазки? — голос прозвучал с недоверием. — И произнес это слово, как вампаир? Будто заставив его прозвучать более... сексуально... ты можешь изменить его значение?
Он подавил смешок. Остроумие этой человеческой женщины было очаровательным.
Положив руки на бедра, она сердито и вызывающе его рассматривала.
— Ну, для начала ты, кажется, знаешь, как правильно его произнести, — она неискренне рассмеялась, что прозвучало скорее истерически, чем радостно.
А затем заплакала.
Натаниэль поежился.
— Я вижу, у тебя есть чувство юмора. Хотя думаю, это заметнее, когда ты не напугана до смерти. Пожалуйста, не плачь, — он очень медленно сделал шаг к ней и нежно положил руку на плечо. — Поможет ли, если я скажу, что тебе не стоит меня бояться? Я не собираюсь причинять тебе вред, в независимости от того, кто я.
Женщина всхлипнула, вытерла глаза тыльной стороной ладони и скрестила руки на груди, явно обдумывая его слова.
Натаниэль ждал, они смотрели друг на друга, казалось, вечность. Красивая женщина была желанным отвлечением от последних событий, но он не хотел провести в лесу всю ночь. И они были слишком близко к землям Темных, что совсем не успокаивало. Не говоря уже о тайне, скрытой в этих темных глазах: страх такой сильный, что потряс даже его. Чем же он вызван?
— Это могло бы помочь, — наконец сказала она. — То есть, если я буду думать, что могу доверять тебе.
Натаниэль вздохнул:
— Разве я дал тебе хоть один повод не доверять мне?
Женщина пожала узкими плечами.
Раздражение Наталиэля возросло.
— Насколько я помню, это ты решила навредить себе, а я был тем, кто остановил тебя.
Она отвела взгляд.
— Правда...
Всего лишь небольшая уступка, но он принял ее.
Когда он посмотрел на ее нахмуренные брови, пока она о чем-то глубоко задумалась, искушение стало слишком велико, чтобы сопротивляться. Натаниэль мягко скользнул в ее разум и сразу же был озадачен увиденным: без сомнений, женщина напугана до смерти. Она однозначно считала его злом, несмотря на проявленную доброту, и была убеждена, что он собирается навредить ей. И чем вежливее он был, тем сильнее его поведение воспринималось как расчет. Натаниэль знал, что не сможет переубедить ее так легко, не без использования хорошей доли своих сил.
Хотя, может, и нет.
Женщина откашлялась и уставилась в землю, перед тем как встретиться с ним взглядом.
— Ты собираешься отпустить меня? — ее голос звучал как у заключенного, стоящего перед командой для расстрела.
На этот раз Натаниэлю уже было не смешно.
— Конечно, я отпущу тебя, — он поднял руки в примирительном жесте. — В любом случае я тебя здесь нисколько не удерживаю, моя дорогая леди. Я на самом деле пришел только потому, что услышал крик, и беспокоился о тебе, — он окинул взглядом долину. — Здесь действительно не безопасно, — его голос стал настойчивей. — Но мне кажется, что ты уже и так знаешь об этом. И от кого бы ты не бежала, это не я. Поэтому, возможно, было бы целесообразно принять мою помощь.
Брови девушки изогнулись от удивления, и на мгновение Натаниэлю показалось, что он увидел слабый намек на улыбку.
— Я рациональный человек, сэр, — она подняла голову, скрестила руки на груди и снова посмотрела на него. — И я готова признать, что, возможно, ты прав. Возможно.
