— Где у вас силовой щит?
— Внизу лестницы, в подвале, возьмите фонарик. Осторожно, Олег, — объяснила она быстро, открыла ящик стола, достав целую коробку с пробками.
Сергей с отрешённым лицом замер посредине кухни, я презрительно скривился — ждать помощи от этого тюфяка не имело никакого смысла. Спустившись в подвал, я открыл панель, посветил фонариком. Вывернул одну пробку, другую. Перегорело все. Почему бы им не поставить автоматы? Мучаются с дурацкими пробками. Я восстановил освещение и вернулся в кухню. Екатерина подметала пол. Я бросил взгляд на Сергея, который сгорбившись, будто под тяжёлой ношей, сидел за столом, бессильно опустив голову и руки. В душе шевельнулась жалость, несмотря на враждебное отношение ко мне хозяина дома. Наверняка, он знал, чей призрак появляется в доме, но лезть с расспросами я не стал. Решил заняться поисками улик, обошёл кухню, проверил дверь, стены, нет ли там каких-то отверстий. Плинтус очень плотно прилегал к полу, косяк двери тоже был сделан на совесть. Самое интересное, огонь не оставил никаких следов — ни сажи, ни копоти, ни обугленного или сожжённого дерева. Будто языки пламени были призрачными, а не настоящими, хотя я хорошо запомнил реальный жар, исходивший от огня, он обжёг мне руки, лицо, спалил прядь волос.
Я провозился до полуночи, зверски устал и, наконец, решил отправиться спать. Выйдя из ванны, я носом упал в подушку, зажмурив глаза, решив, что мгновенно провалюсь в сон. Не тут-то было. Тело наливалось свинцовой усталостью, но стоило мне закрыть глаза, как сон мгновенно испарился. Я лёг на спину, уставился в потолок. Перед глазами опять начали вспыхивать осколки прошедшего дня. Сумасшедший «ясновидец», стальная «птица» со странным контейнером, покойник, полиция, двое карикатурных персонажей за столом и призрак, явившийся с того света. Я ворочался с боку на бок, пытался считать баранов, верблюдов в пустыне, петь себе колыбельные, рассказывать сказки. Ничего не помогало.
Не выдержав, я встал, вышел на балкон. Отсюда был хорошо виден маяк и чернеющий провал залива между отрогами гор. На берегу горели фонари, которые подсвечивали воду призрачным, тусклым светом. Я закурил, облокотившись на ограждение. Через пару минут я заметил, как над водой начали скапливаться клубы тумана, подсвеченного изнутри. Они поднимались все выше и выше, приобретая очертания архитектурных объектов строгих форм. Как заворожённый я следил за миражом, который вдруг приобрёл чёткие контуры зданий, выстроившихся, будто по росту и гармонично сходившихся в центре в одной, самой высокой башне с длинным шпилем. Я кинулся в свою комнату, вытащил камеру. Буквально через мгновение я вновь очутился на балконе, но к моему разочарованию прекрасное видение исчезло, распавшись на клубы тумана, который через пару минут растаял, оставив лишь блестевшую под лунным светом дорожку на воде.
Я вернулся в комнату под сильным впечатлением. За один день судьба выплеснула на меня столько событий, что хватило бы на год. Под утро я задремал и когда открыл глаза, нервно оглядел спинку кровати, но к счастью, на этот раз на мою жизнь никто не покушался. После завтрака я все-таки решил пойти в библиотеку. Истории о погибших рыбаках меня больше не волновала, я решил узнать побольше о жизни директора лицея, в доме которого жил. Явившийся вчера вечером призрак женщины хотел сообщить, что её задушили, или она сама покончила с собой — повесилась, а судя по поведению Сергея, это как-то связано с ним, с его прошлым.
Я узнал от Екатерины, что библиотека находится совсем рядом от дома, где я живу, и решил добраться туда пешком. Но оказавшись на улице, в конце которой виднелось здание, с сожалением обнаружил, что киношники опять меня опередили. И теперь что-то снимали на фоне причудливого фасада, украшенного лепниной, резным орнаментом. Прямоугольные, высокие окна обрамлял растительный декор, внутрь вела широкая мраморная лестница, огромные колоны высотой в три этажа поддерживали карниз треугольной формы.
Перед зданием стоял спортивный ретромобиль начала века. Именно эта штука и заставила подойти меня ближе, смешавшись с толпой зевак, которые скопились в огромном количестве, чтобы поглазеть на съёмки. На площадке царила суета, кто-то бегал, что-то требовал, слышались вопли, матерные ругательства. Я осторожно протиснулся к тому месту, где стояла экзотическая тачка — Кадиллак с кузовом, отделанным красным деревом, родстер, то есть на два места — соответственно для водителя и пассажира. Кожух над двигателем был поднят и в нем копался какой-то мужик в кожаной куртке и шлеме. Рядом с ним стоял тот самый долговязый парень, которого отчитывал толстяк в кафе. На этот раз он сам матерно орал на механика, из чего можно было извлечь информацию, если дурацкая тачка не заведётся, настанет конец света, и все будут плакать горькими слезами.
— Рукояткой пытались покрутить? — спросил я, не уверенный, что меня вообще услышат.
Механик вынырнул из-под кожуха и уставился на меня, пробормотав ругательства. Но молодой человек почему-то заинтересовался моими словами.
— А вы знаете, как завести эту машину? — проговорил он.
— Немного, — ответил я, это была истинная правда.
Я люблю коллекционные автомобили, и периодически бываю на ретро-ралли. Иногда даже удаётся поездить на подобном антиквариате.
— Сомов, отойди, — вдруг гаркнул молодой человек. — Попробуйте, — предложил он мне, в его глазах засветилась искра надежды.
Я пролез под ограждением и подошёл к машине, осторожно открыл багажник деревянного кузова и обнаружил рукоятку — «кривой» стартер. Подошёл спереди, и поставил её в нужное отверстие. Несколько раз аккуратно покрутив, я с радостью услышал, что мотор завёлся.
— Ну, давай, спец, демонстрируй, что умеешь, — с завистью произнёс механик Сомов.
Я открыл дверь, сел за руль, переключил передачу, выжал педаль сцепления и газа, тачка довольно шустро снялась с места.
— Отлично! — закричал молодой человек. — Вот, Сомов, учись! Как вас зовут? — спросил он, подбежав ко мне.
— Олег Верстовский, — ответил я, с сожалением покидая водительское место.
— Не хотите у нас поработать консультантом? Мы с этой рухлядью замучились просто. Хозяин её заболел, а больше никто не умеет ею пользоваться.
Меня покоробило слово «рухлядь», я задумался. Тачку было жалко, киношники могли её совсем ухайдакать.
— Я подумаю, — произнёс я, наконец.
К молодому человеку подскочила девочка и начала шептать ему на ухо, поглядывая в мою сторону. Он удивлённо поднял брови, оглядел меня внимательно, будто видел в первый раз.
— Олег, подождите. Поговорить надо. Скажите, какой у вас рост? — деловито спросил он.
— Метр восемьдесят пять, — растерянно пробормотал я.
Почему-то при этих словах его глаза загорелись, и он радостно спросил:
— А размер какой вы носите? Я вам сейчас объясню, — быстро добавил он, видимо, заметив мой удивлённый взгляд.
— Сорок восьмой, — ответил я, начиная уже терять терпение.
— Отлично! Олег, вы не могли бы примерить костюм. Это очень нужно. Я вам расскажу, — выпалил он на одном дыхании, взял меня за рукав и отвёл в сторонку. — Вы знаете, мы ищем актёра на замену, — добавил он заговорщицки. — Вы бы могли нам подойти. Да, забыл представиться, Юрий Лившиц, второй режиссёр, — в голосе звучала неподдельная гордость.
Мне пришла в голову гениальная мысль. Если кроме командировочных получу ещё бабки, то смогу купить новый мобильник. Совмещу приятное с полезным. Кроме того, хотя я сказал Колесникову, что не собираюсь расследовать убийство Северцева, честно говоря, эта история меня взволновала. А внедрившись в съёмочную группу, хотя бы ненадолго, я бы сумел добыть важную информацию.
— Но я не актёр, — честно ответил я. — Журналист.
— Это не имеет значения.
— А сколько времени съёмки продлятся? — спросил я, с досадой вспомнив, что Михаил Иванович сожрёт меня с потрохами, если я задержусь в этом городишке больше, чем на две недели.
— Около недели. Максимум две, — ответил Лифшиц. — Надо снять пару сцен. Потом персонажа убивают и все.
Девочка схватила меня за рукав и потащила к трейлеру, стоявшему в переулке.
— Вот это примерьте! — крикнула она, вытащив из шкафа пару вешалок и шляпу.
Я поёжился, не то, что я суеверен, но примерять вещи погибшего актёра мне не очень хотелось. Она сунула мне в руки вешалки и выбежала из трейлера. Я задумчиво разложил на столике одежду — пиджак с квадратной линией плеч, просторные сверху брюки, кашемировый шарф, плащ светло-кофейного цвета. Роскошный наряд по моде начала прошлого века. Под стать классной тачке, которую никто не умеет водить, кроме меня. Я переоделся, взглянул в высокое трюмо, на удивление костюм сидел на мне замечательно, будто на меня был сшит. Когда я вышел из трейлера, то первым заметил взгляд Лифшица, мне показалось, он был растерян. Я подошёл ближе и спросил, осторожно трогая шляпу с шёлковой лентой:
