Михаил Колесов - Никарагуа. Hora cero

…На работе Кольцов набросал черновик отчёта, получилось вроде бы неплохо (в среднем 500 часов учебной нагрузки в год, из них 40 % аудиторных занятий). Однако Вероника никаких данных ему не дала. Марго обиделась на его критику. Какие они «буржуа» заносчивые! Дома Сергей начал читать детектив Романа Кима «Специальный агент» (на испанском языке). Слушал музыку и пил один. С «гвардейцами» решил быть покруче, так как они стали нарушать возрастную дистанцию.

В университетской «либрерии» появилась в продаже вторая часть учебника («Истмат»). Победа! В департаменте Кольцов улаживал первый конфликт между «кубинцами» и Ампаро, который, как он подозревал, возник из–за него.

Среда началась, как обычно. Ничего не предвещало того, что произошло!

С утра в университете Кольцов набросал введение к отчёту. После обеда началась суета. Вероника сообщила ему, что на экономическом факультете («школе») распространялась листовка: «Яхонт, Константинов, Бурлацкий, Афанасьев воплотились и поселились среди нас в форме серхилизма», — выпущенная по поводу выхода 2‑й части учебника философии. «Очевидно, основная характеристика философии «серхилизма» — это её онтологический и абстрактный характер, и, как следствие этого, это обесценивание истории, критики, специфики, конкретности и в целом революционной философии».

Однако занятия ему пришлось довести до конца. После этого в 12‑й аудитории университета состоялось выступление перед преподавателями и студентами советского посла, посвящённое 40-летию Победы в Великой Отечественной войне (в присутствии послов других стран). Посла сопровождал Крашенинников. Сергей передал ему листовку. Затем в посольстве прошло партсобрание ГКЭС по письму «инстанции», на котором он высидел с трудом. Анатолий Иванович позвонил вечером по телефону и передал Сергею мнение посла (по поводу листовки): «это — идеологическая борьба и учебник бьёт в точку».

Кстати, «La Prensa» на днях сообщила о том, что президент США Дональд Рейган заявил, что Никарагуа распространяет марксизм–ленинизм в Латинской Америке. Кольцов подумал, что это о нём, так как других распространителей «марксизма–ленинизма» здесь он не встречал.

По этому поводу ночью он опять напился.

Четверг оказался дурным днём! Почти два часа ждали автобуса. Затем получили зарплату и ещё два часа стояли в очереди заплатить партвзносы (!). Так что на рынок не попали. Домой Сергея подвёз Вартан, который сообщил ему, что заседание Методсовета отменили из–за «разногласий» с Ярко. Но его лекция в военном госпитале «Ленин Фонсека» не состоялась, он вернулся на такси. Отправил письма. Вечером выпили с ребятами за «фойеты» (учебники) и просто так. Но уже не так, как раньше. Ночью была гроза и у него опять болела голова.

Следующий день прошёл спокойно. Приезжал Вартан, сообщил Сергею, что Крашенинников рассказал о «листовке» Ярко. Зачем? После работы преподаватели были на семинаре в CNES.

Суббота, как всегда началась для Сергея со стирки. Затем с Анатолием они побывали в «Дипмагазине». Потом обедали в «7 морей». В «Cinemateca» посмотрели итальянский фильм. По возвращению попали под сильный дождь, который шёл всю ночь. А они сидели и пили по поводу дня рождения Айдара (сына Бека). После этого Орлов провёл собрание (в 2 часа ночи!) на предмет совместного празднования Дня Победы. Были дебаты, которые продолжились (в «узком кругу») в комнате Нелли. Сергей вернулся в свою комнату в 6‑ть утра.

В воскресенье Кольцов весь день чувствовал себя разбитым (слабость и болело сердце). Все соседи уехали в Хилоа. В несколько приёмов он погладил постельное белье. Потом слушал с Людмилой Жарковой (которая тоже не поехала со всеми) кассеты в её комнате. Орлов, после вчерашнего собрания, из своей комнаты не высовывался. В доме — тишина! Вечером Сергей опять «беседовал» с Нелли в её комнате.

Тяжёлый понедельник. Весь день Сергея клонило ко сну. В Департаменте он побеседовал с новыми «начальниками» методических секций Леонардо и Карлосом Квадра. Затем был разговор с Пако. Дома на этот раз не напился и рано лёг спать. Под утро опять болело сердце.

До отъезда Кольцова оставалось 33 дня…

События за апрель:

Команданте Дорис Тихерино назначена Начальником Управления полиции. Произошли вооружённые нападения «пасторовцев» (ARDE) на южной границе страны. Эден Пастора обвинён властями Коста — Рики в «жульничестве». Даниэль Ортега объявил о продлении Чрезвычайного положения до октября. В. Годой заявил, что ситуация вокруг Никарагуа напоминает 1962‑й год (Карибский кризис). В Москве Даниэль Ортега подписал договор о смешанной экономической комиссии. Горбачёв заявил Ортеге о полной поддержке Никарагуа. Москва отрицает присутствие советских солдат в Никарагуа. Советские техники строят в Никарагуа станцию космической связи. Никарагуа (команданте Ланг) избрана председателем Американской организации авиации и примет участие в военно–авиационных манёврах в Панаме.

7 грузовиков с 14 никарагуанскими солдатами и 3 офицерами «заскочили» на территорию Гондураса, который объявил «военную тревогу», но позже вернул военные грузовики и солдат. В Гондурасе начались новые военные манёвры «Скорпион» с 125 танками (в том числе и советские Т-54, которые используются в качестве мишеней) совместно с 2300 американскими морскими пехотинцами. Гондурасские самолёты потопили никарагуанский пограничный катер (погиб один человек). В Сальвадоре погиб «Риккардо», сын руководителя компартии Марио Агиньядо и арестованы Нидия Диас и команданте «Наполеон Ромеро» (Кастейано). Сальвадорское военное командование заявило, что Кастейано дезертировал. За три месяца FLNFM потерял 741 человека. На Кубе идёт «чистка» в министерствах, Сантьяго Коррийо и 18 членов ЦК «предупреждены» дисциплинарно.

«Голос Америки»: Горбачёв («Правда») предложил «мораторий» на ракеты в Европе и дал согласие на свою встречу с Рейганом. Тэтчер поддержала Рейгана в отказе ответить на предложение Горбачёва о «замораживании» размещения ракет в Европе до ноября. Англия выслала 3 советских дипломатов. Умер лидер Албании Энвер Ходжа (76 лет). В Испании взорвана бомба в ресторане вблизи американской военной базы (убито 25 человек).

1 мая в стране было отмечено церковью и профсоюзами.

Для Сергея этот день начался тоскливо. Все были заняты подготовкой к празднику. Он ушёл гулять, посмотрел выставку захваченного у «контрас» оружия, которая была устроена на площади «19 июля». Сильное впечатление произвели карты боев 1984 и 1985 годов. Он даже не представлял себе, как всё это было близко от Манагуа. Выпил пива в отеле «Интерконтиненталь». Праздничный обед в доме начался в 14.30. Все женщины были в новых платьях. Стол ломился от еды и питья. Объелись быстро, но отдохнуть не удалось. Второй раунд начался часов в 8‑мь и закончился танцами в 3 часа ночи. Сергей напился и чувствовал себя нормально.

Температура в Манагуа достигла 34 градусов (в тени).

Утром Сергей отправился со всеми «за покупками». Купил вещи для Лиды и дочери, но не было ни сигарет, ни молока! После этого перекусил, отдохнул. Затем был с Нелли в «Дипмагазине», купили ей магнитофон «Sony», выпили пива. Вечером отмечали день рождения сына Пасынковых (новых ребят из Ленинграда). Спокойно, без шума. Сергей рано ушёл спать.

Пятница прошла для него, как обычно. На работе закончил отчёт (рабочую часть). Дома вечером посидели сначала с ребятами «в патио». Затем — на крыше в «расширенном составе». Выпили немного (по обычным меркам). Сергей, ради куража, принёс из холла на крышу большое кожаное кресло (подняв его на вытянутых руках) для Людмилы Жарковой. Разошлись поздно.

Ложась спать, Сергей не подозревал, что завтрашний день изменит его жизнь на долгие годы…

Утром встал, попытался стирать и… начался приступ!

Крутился на кровати до 10 часов, пока не приехал Юра Малахов, который ничем помочь не смог. Поздно вечером Сергей вызвал врача посольства. Тот установил приступ панкреатита. Сразу же ночью, Байбаков (новый пресс–атташе) на своей машине отвёз Сергея (обложив пакетами со льдом из морозильной камеры и накрыв целлофановой накидкой) в военный госпиталь Чинандеги. По разбитой (снарядами) дороге они пролетели 80 км. за полчаса (ночью дорога была пустынна). Иначе было нельзя, так как из–за тряски он мог бы просто не доехать. Сергей переменно впадал в бессознательное состояние. В госпитале были в час ночи. Как только ему поставили капельницу, он «вырубился»…

В течение четырёх последующих дней он изредка приходил в себя, находясь постоянно подо льдом (температура воздуха 35–40 градусов). Потом он узнал, что ему в это время вводили наркотики, чтобы уменьшить боли, так как необходимых лекарств в госпитале не было. Он ясно видел, как однажды в палату вошла его мать, и они с ней разговаривали. Он обещал ей, что, если останется жив, обязательно бросит курить. Она ушла успокоенная…