— А ты как к этому относишься
Маринка фыркнула.
— Деточка, я же из компании яойщиц выросла. Как я могу к этому относиться Конечно, только воодушевленно!
— А не боишься… — Всеволод недоговорил.
— Неа. Они оба меня просто обожают.
— Даже оба
— А ты думал!
— А если серьезно, Марь
— А если серьезно, послушала я тут тебя насчет генерала… нет-нет, не волнуйся, я уж поняла, что выложил ты мне все только в виду состояния аффекта, и никому, даже мужу, о том, что знаю, не скажу. Но, прости, превращать собственного ребенка в постыдный грешок… это слишком даже для генерала, которого я, как и все, безмерно уважаю, но…
— Я понял.
— Поэтому, Севка, чтобы там не думал Валерка, если Яшка родит, детей мы будем воспитывать вместе — это раз. И два, меня совершенно не смущает, что умрюнцам, оказывается, от наших мужиком, именно дети нужны. Более того, возмущает, что они раньше в этом не сознались. Потому что если ты все правильно понял, и друг от друга они рожать не могут…
— Могут, — неожиданно вмешался умрёнок, который все это время делал вид, что с интересом разглядывает себя со всех сторон в небольшом зеркальце, которое ему принес из ванной Всеволод.
— Да То есть их держит с нами что-то еще
— Ундины умирают, — подняв на него глаза, сказал снизу умрёнок.
— Кто, прости — растерялась Маря.
А Всеволод широко раскрыл глаза, потому что хорошо быть интуитом. Некоторые вещи встают на свои места куда быстрее, чем могли бы. Маря подняла на него глаза и поняла, что Велесов догадался о чем-то очень и очень важном. Поэтому взмолилась
— Ну! Севка, не томи!
Велесов медленно перевел взгляд с умрёнка на подругу.
— Мелкий вчера порывался лакать молоко из блюдца, выставленного для Тихона. Генерал, раз соизволил поблагодарить за перспективного десятилетку, рассчитывает поставить его в пару к сыну уже сейчас, значит, тот выглядит его ровесником… Я, конечно, могу ошибаться… — засомневался он, но Марька слишком хорошо знала тонкости озарений, которые случались у подлинных интуитов. Недаром дружил и с Велесовым, и с Борисенком. Поэтому даже слушать не стала, прервала
— Да не тяни ты за хвост. На десять выглядит, значит, на десять. Ну!
— Длинношерстые беременеют только в воде. А кудрявые сосут… Тоже с умрюками. Помнишь, сколько недоумрунов из воды вылавливали И ведь всегда крепкие парни зачем-то суются в логова этих тварей, даже зная, что это опасно и все-такое.
— И! — уже вся извелась Марька, которой никак не удавалось уловить суть.
— Что общего у русалки и вампира
— Что Ты помедленней, я не успеваю…
— Сейчас скажу. Вспомни старые фильмы, книги… что у нас там еще
— Так. Дай подумать… ну кровь, наверное, и те и другие пьют…
— Нет. Зов. Вспомни, русалки по легендам приманивали моряков песнями, так И вампиры гипнотизировали жертв вампирьим зовом. Делали их безвольными, добровольно идущими на убой.
— Поняла! — Марька, забыв про шитье и про все на свете, вся подалась вперед и ударила кулаком по раскрытой ладони. — Ундины — это по-русски русалки, да Длинношерстые умрюнцы — это они и есть. А кудрявые тогда… как же это по-старинному будет
— Упыри, — тихо вставил умрёнок и послушно прижался к груди Велесова, когда тот подхватил его на руки.
— А ты домовой, — сказал Всеволод, свободной рукой пригладив рыжий хохолок на макушке сынишки.
— С ума сойти можно. Один и тот же вид и вся наша славянская нечисть в нем…
— Ну, не вся, — с сомнением протянул Всеволод.
— Хорошо, самая известная и распространенная, — легко согласилась с ним Маря, — одним словом, та, что на слуху. Кстати, насчет домовят, — она веселее посмотрела на умрёнка, — они ведь колыбельки качали в избах и за младенцами присматривали. Или я что-то путаю
— Ну, если в доме будет ребенок, конечно… — замялся умрёнок. — Мы быстро растем и быстро учимся. Особенно, — он быстро глянул на Всеволода, для чего ему пришлось запрокинуть голову, и снова посмотрел ан Маринку, — когда не певчие отцы добровольно пришли к заводи или кровью поделились.
— Слушай, а ведь получается, что упыри не только… — начал Маря, но оборвала себя.
— Бедренная артерия, — негромко сказал Велесов. — Брэм Стокер в своем романе явно попытался романтизировать образ, хотя общую суть передал — кровь и оргазм.
— С ума сойти можно… — протянула ошеломленная свалившейся на нее информацией Маря. Потом встрепенулась и вскинула на Велесова почти просительный взгляд, — Слушай, два дня я еще как-то продержусь, но потом, вот честно, начну требовать от своих мужиком умрёнка. Поэтому, лучше бы тебе всех для разговора пораньше собрать.
— Догадываюсь. Но это не от меня зависит. Без Руслана я собирать никого не буду.
— Ладно-ладно. Но ты обещаешь, что соберешь
— Сказал же. С каких это пор ты мне на слово не веришь
— Ох! Извини. Просто… мысли путаются. Вот уж не думала… — зачастила Маря.
— Да, я тоже! — с жаром поддержал ее Всеволод, но их обмен переживаниями неожиданно прервал умрёнок.
— Я буду Люськой. Выбрал уже.
Глава четвертая
Давайте разберемся
Давайте без давайте
Народная присказка
— Мелкий, ну, почему Люська — не унимался Всеволод, пока они вместе с сынишкой везли Марьку домой по предрассветным улицам Москвы.
— Нравится, — насупившись, буркнул умрёнок, сидящий на коленях у Маринки. Та рассмеялась.
— Что, узнаешь интонации — весело вопросил она у Всеволода. Тот лишь тяжко вздохнул.
— Узнаю уж, — и незаметно от своих пассажиров бросил настороженный взгляд в зеркало заднего вида. Кто-то их преследовал. Причем, не особо скрываясь. Странно. Ведь умрюнцы лучше многих должны знать, что люди, которые вставали с ними в пару, в разы внимательнее и чисто интуитивно чувствительнее к окружающему миру, чем любые другие представители хомо сапиенсов. Но Велесов не хотел лишний раз волновать беременную Марьку, поэтому отвлекал их с умрёнком, как только мог.
— Но это же женское имя, — возопил он, скосив глаза на соседнее пассажирское сиденье.
— Ну, и что — еще больше надулся малыш и даже пухлые ручонки на груди скрестил. Просто очаровашка! И вдруг попытался развить тему — Если вырасту ундиной, то, значитЮ по-вашему, девочкой буду.
— В каком смысле, если вырастишь — тут же заинтересовалась Марька.
— Они только годам к пяти окончательно определяются кем быть, — вставил Всеволод, в котором в очередной раз проснулись полученные по наследству знания.
— Ну, так это здорово!
— Эт как посмотреть, — хмыкнул Велесов, круто выкручивая руль.
Над крышами девятиэтажнек вставало солнце. А бравый капитан охотничьего отряда размышлял о том, что сделает с тем мужиком, кто посмеет подмять под себя его ненаглядного умрёнка, если последний с возрастом все же переквалифицируется в ундину. С другой стороны, капитана разрывали внутренние противоречия. Ему почему-то отчаянно хотелось, чтобы Люська (вот ведь идиотское имя!) вырос похожим на Русика, раз уж семейные черты от самого Велесова могут проявиться разве что в характере и мироощущении. Внешне-то умрёнок вряд ли когда-нибудь обнаружит хотя бы отдаленное сходство со старшим папой. Эх! Нет в мире совершенства.
— Эх, мужики! — уничижительно протянула Марька с соседнего сиденья. — Что ж у вас мысли вечно какие-то левые всплывают! Небось уже думаешь о том, как будешь расстреливать того парня, который уведет ундинку из отчего дома.
— И как ты догадалась — язвительно спросил у нее Всеволод и даже головой потряс, чтобы прогнать невеселые мысли.
— И догадываться не нужно. Ты в моем присутствии вечно расслабляешься, и все по лицу прочитать можно.
— Ладно, — примирительно сказал Всеволод, — Люська, значит Люська.
И тут же услышал громкое фырканье со стороны умрёнка и лишь головой покачал, не забыв бросить еще один пристальный взгляд в боковое зеркало. Похоже, в лице этого новоявленного умрюнца Глеба Марька приобрела себе личного телохранителя. Вот только непонятно, с чего это вдруг тот оказался к ней приставлен. И ладно был бы упырем. Последних в могильниках было большинство. Теперь даже стало ясно почему. Так что ундинки были явно на особом счету и к людям их выпускали весьма ограниченно. То, что в могильниках верховодили упыри, Всеволод не сомневался. Достаточно было вспомнить, что именно Игорь первым вышел к Львову и завязал знакомство. А тот же Русик, к примеру, все время озирался на кого-нибудь из кудрявых, в случае, если возникал какой-то спорный вопрос. Но Глеб по словам Маринки был именно длинношерстым. И, судя по тому, что успел увидеть Велесов в зеркало, преследовал их. Зачем Просто хотел убедиться, что с подопечной ничего не стрясется по дороге или имел какие-то иные, неясные пока цели Интуиция кричала о том, что все не так просто. Именно поэтому, высадив Марьку у подъезда и проследив из машины, как женщина зайдет в дом, Велесов резко газанул, отчего внедорожник взвыл благим матом, и направил машину не домой, где спал непробудным сном все еще не очухавшийся после родов Руслан, а в сторону Царицынского парка. Он не взялся бы объяснить, откуда в нем появился этот порыв. Но привык доверять собственной интуиции, потому и прослыл интуитом.
