В зале стояла звенящая тишина. Все оставшиеся члены совета были шокированы таким развитием событий. Никто не ожидал, что подобные вещи будут озвучены при свидетелях. Председатель окинул взглядом всех присутствующих и спокойно сказал:
— Джостен тут распинался, что мы все кормимся из одной кормушки, а я вам напоминаю, что мы все ещё и в одной лодке, и если она пойдёт на дно, то потянет нас всех за собой. Мы все повязаны и то, что вы сейчас сидите здесь, делает вас соучастниками. И если у кого-то взыграло очко, то он может сейчас заявить самоотвод и уйти отсюда навсегда. Даю один шанс, больше возможности соскочить не будет. Разве только вперёд ногами, — устало хохотнул Гудман.
Все без исключения были шокированы переменами в поведении председателя. Все его напускные спокойствие, цинизм и надменность слетели без следа, уступив место каким-то отчаянным наглости и напору, которые несли почти ощутимую физически угрозу. И Нил кожей чувствовал, что это не пустые слова. Так мог вести себя только человек, которому не оставили выбора и ему просто некуда отступать. Что-то смутное зашевелилось в душе Джостена, и наконец он смог ухватиться за детские воспоминания и осознать, что ему все это напоминало. Мафия. Их сейчас всех втягивали в круговую поруку со всеми вытекающими…
По-прежнему стояла гробовая тишина и никто не сдвинулся с места. Кевин не поднимая головы, всё также смотрел в пол. Председатель выждал несколько минут и продолжил:
— Я так понял, что все согласны? Другого я и не ожидал. Позже каждый из вас получит личные подробные инструкции своего участия в нашем мероприятии.
Нил молча медленно поднялся на ноги, заставив Кевина вздрогнуть и посмотреть на него. Гудман тут же кинул в грудь Джостена небольшой блокнот.
— Можешь вписать сумму, Джостен.
Блокнот отскочил от Нила и упал на пол, тот наступил на него и сказал:
— Вы правда хотите, чтобы я определил сумму, за которую я готов отказаться от всего того, чем я жил всю свою жизнь?
— Было бы от чего отказываться. Бегать по полю и потеть, пытаясь забросить мячик в ворота? Только такие придурки, как ты, твой «ручной монстр», да и, пожалуй, вон Дей, могут цепляться за всё это дерьмо.
Джостен сжал кулаки и процедил:
— Этот «монстр» готовит вам лучших вратарей на планете.
Гудман подкатил глаза и выдохнул:
— Ты что правда не понимаешь, что никому больше не нужны лучшие вратари, лучшие игроки, экси никому больше не нужен как игра? Нужно шоу, скандал. Отчего ты не можешь отказаться? Ты клюшку-то в руках ещё удержишь? Как можно отказаться от того, чего больше нет? Да и не было никогда.
— Это ты что ли будешь мне рассказывать от чего я должен отказаться? Ты когда-нибудь был на стадионе? Ты держал клюшку в руках? — Нил угрожающе двинулся в сторону Гудмана, — Ты когда-нибудь забивал на последней секунде решающий гол? Когда-нибудь выигрывал в чемпионате? Или может, стоял на высшей ступени олимпийского пьедестала? Всё, что у меня есть, мне подарил экси, экси — это моя жизнь. Я помню все стадионы, на которых когда-то играл, я знаю биографии всех перспективных игроков, я знаю составы всех команд Соединенных штатов. Я брежу этой игрой. И что ты можешь рассказать мне об этом? Ты? Который не может поднять свою толстую задницу из этого кресла и посмотреть в живую хотя бы одну игру? И что есть у тебя? Большие деньги? Ах да, прости, они тоже не твои. Выслуживаешься перед хозяевами, чтобы потихоньку стащить крошки с барского стола?
Нил вплотную подошёл к Гудману и навис над ним, глядя тому прямо в глаза. Председатель побагровел и выплюнул Джостену в лицо:
— Жалкий психопат. Мне жаль тебя, что вот-вот разменяв седьмой десяток, кроме паршивой игры у тебя ничего нет. Боишься снова стать никем, человеком без имени и без лица? Боишься, что без экси снова превратишься в ничто?
Джостен схватил Гудмана за пиджак и приподнял его из кресла.
— Тогда ты должен больше всех драть свою задницу, чтобы спасти экси. И психу своему скажи, чтобы тоже прижал свою задницу и не встревал. Мне ещё этого говна не хватало. Оба будете делать, что скажут и не вякать. Ты меня понял?
Нил размахнулся и ударил Гудмана в лицо, отчего тот отлетел в кресло, едва его не перевернув. Кевин опомнился и подбежал к Нилу, пытаясь оттащить его от председателя. Остальные повскакивали со своих мест, не зная, что им делать.
— Это мы ещё посмотрим. И уж точно ни тебе это решать, Гудман.
— Нил, успокойся. Что ты творишь? — Кевин держал его, крепко обхватив.
— Пошли все вон, — Гудман вытер кровь на разбитой губе.
Два раза повторять не пришлось. Через несколько минут зал опустел. Бледный Кевин, не выпуская Джостена из рук, попытался сдвинуть того в сторону двери.
— Ну что же, Нил Джостен, легенда экси, олимпийский чемпион, одержимый фанатик, если не хочешь по хорошему, то можно же и по плохому.
— Ты что мне угрожаешь, свинья? — Нил снова рванулся в сторону Гудмана, но Дей удержал его.
— У всего есть своя цена, Джостен. У всего. И у тебя тоже. Тебе есть что и кого терять. Не заставляй нас переходить черту. Как бы потом пожалеть не пришлось.
Нил прорычал и сжав кулаки, кинулся в сторону Гудмана. Кевин висел на нём всем телом, не давая сдвинуться с места.
— Да отпусти ты меня. Дей, пошёл на хер. Пусти. Дай мне заткнуть этого уёбка.
— Пошли вон оба. Два дня, Джостен, даю тебе два дня. А потом не обижайся, война со всеми вытекающими. И да, если ты ещё не понял, то я тебе угрожаю. Остынь. Взвесь все за и против. Посоветуйся с Миньярдом. Может, вразумит тебя. Хотя, по-моему там вообще без вариантов. Дея вон послушай. Он из вашей компании один хоть что-то соображает.
Гудман подошёл к Нилу и два раза постучав пальцем по его груди, выдохнул тому в разъярённое лицо:
— Два дня, — и оттолкнув его от себя, отошёл и устало опустился в кресло, — Пошли вон. Разговор окончен.
Кевин так и не произнёс ни слова и не ослабляя хватку, потащил Джостена волоком к двери. Нил не сопротивлялся, позволив ему себя увести. Устраивать сейчас бойню в офисе конфедерации экси было глупо и бессмысленно.
Кевин был настолько ошарашен и сбит с толку, что выйдя из зала, продолжал тащить Джостена по лестнице вниз.
— Да отпусти ты меня, наконец. Убери руки, — Нил с силой дёрнулся, освобождаясь.
Дей разжал руки, но тут же схватил Нила за локоть, разворачивая к себе, и прошипел:
— Что ты творишь, чёрт возьми? Ты что не понимаешь, что эти люди могут сделать с тобой, со всеми нами?
Нил резко развернулся, и сжав в кулаке рубашку Кевина и притянув его к себе, другой рукой с нажимом провёл по своему лицу поперёк шрамов, от чего они проступили с большей силой.
— Я знаю в отличие от тебя. Я знаю, — и оттолкнув Дея, пошёл по лестнице вниз.
В специально отведённом месте топталось несколько скучающих журналистов. Остальные участники совета уже ушли, ограничившись коротким «без комментариев». Не надеясь на сенсацию, журналисты просто отрабатывали зарплату. Кевин догнал Нила в середине холла и преградил ему дорогу, не давая дойти до прессы.
— Успокойся. Выдохни. Не хватало ещё, чтобы ты сейчас наговорил им лишнего, загоняя нас всех в капкан.
Нил устало выдохнул:
— Я думал, что ты изменился. А ты всё тот же трус и параноик.
Джостен уже обошёл Дея, когда ему в спину прилетело осуждающее:
— А ты чёртов псих, ненормальный эгоист, готовый поставить под удар своих близких, свою семью, решая свои личные проблемы и удовлетворяя своё раздутое до небес эго. Ты так же как и сорок лет назад собираешься рискнуть жизнями всех, кто тебе дорог, не считая нужным поставить их в известность и спросить их согласие? Как был, так и остался чокнутым эгоистом, не способным даже извлечь уроки из своей прошлой жизни. Ты вообще кого-то любишь? Кем-то дорожишь?
Джостен второй раз за последние полчаса размахнулся и наотмашь ударил его в лицо. Дей закрылся руками и со стоном прошипел:
— Только и умеешь, что руки распускать.
