— Пекарь, а не медик, — прошептал Тарин.
— Ты был первым, — ответил Эдон. — Сейчас пол общины болеет. Конечно, никому не было так плохо, как тебе, но ведь у них не были обожжены руки и обморожены ноги. Многие уже почти выздоровели.
— Клювонос?
— Он проснулся и был злой, как сто чертей!
— Я не… — начал было Тарин, но замолчал, не зная, что натворил.
Эдон усмехнулся.
— Пей медовую водичку, мальчик. Он бесится из-за своей руки. Орал как сумасшедший, когда проснулся.
— Чёрт! — сказал Тарин, вспоминая события Короткого Дня. — Я всё ещё его мальчик? А Тухлое Яйцо?
— Пока никто не созывал собрание. К тому же Гаррик проснулся только вчера. Гайдеон с трудом удерживает его в постели. Тому, видите ли, не терпится увидеть тебя и помочь с больными. Офер даже прикрикнул на него и сказал, что раз он принц Короткого Дня, то приказывает ему оставаться в постели. — Эдон на минуту задумался, улыбаясь, но потом стал серьёзным. — Тарин, ты можешь попытаться сесть в кровати. Хоть ненадолго? Гайдеон говорит, что так мы сможем определить, насколько ты слаб.
— А это поможет мне увидеть клювоноса?
— Возможно, — ответил Эдон.
Кряхтя, Тарин всё-таки сел.
* * * * * * *
Тарин был в бешенстве: когда на следующий день ему разрешили встать с кровати, то заставили надеть ненавистные носки.
— Матушки же сказали! — заорал Тарин на измученного Сокорро.
— А Гайдеон говорит, что ты должен надеть носки на свои обмороженные ноги. Иначе пальцы отпадут!
— Шаз, — фыркнул Тарин. — Пальцы не отпадают.
— Отпадают, — сказал Сокорро. — Гайдеон показывал мне картинку.
— Остаюсь в постели, — объявил Тарин. — Носки не надену.
Сокорро кинул на кровать чистые носки вместе с новыми штанами и выстиранным свитером Тарина.
— Или ты наденешь всё это, или не увидишь сегодня капитана Гаррика. И мне плевать, останешься ты в постели или нет.
— Чё-ёрт! — взвыл Тарин, пытаясь просунуть ноги в штанины. — Больно.
— Я знаю, — мягко сказал Сокорро. — Гайдеон сказал, что вы с Гарриком можете лежать в одной палате. Но только если ты дойдёшь туда сам.
Тарин нахмурился.
— Гайдеон меня дурит.
— Мотивирую, — поправил его целитель, в который раз незаметно появившись в комнате именно тогда, когда Тарин сказал что-то неуважительное.
Надо же, какой он тихий. Совсем не такой, как другие мужчины. Да ещё красивый.
— Я и так тивируюсь! — фыркнул Тарин. — Только штаны не надеть. Руки болят!
Гайдеон кивнул.
— Тарин, в ближайшие дни вам с Гарриком придётся помогать друг другу, чтобы Эдон и Сокорро смогли заняться другими пациентами. Так что будь хорошим мальчиком и постарайся справиться, ладно?
Тарин наконец натянул на себя тёплый свитер и вытащил косу наружу. Кто-то обрезал обгоревший кончик и заплёл её, пока Тарин спал. Всё. Он готов увидеться со своим мужчиной!
О Матушки! Поход по коридору занял целую вечность. Но Гайдеон и Сокорро были рядом и поддерживали Тарина на каждом мучительном шагу. Его не надо было «тивировать» — он спешил к своему мужчине.
Сокорро открыл дверь.
— Ой, — сказал он. — Тарин, потише. Капитан спит. Его очень сложно заставить заснуть.
У Тарина было ощущение, будто он поскользнулся на кучке с дерьмом. Он очень хотел поговорить с клювоносом, но понимал, что шуметь нельзя. Главное, что он рядом и скоро проснётся. Да, пусть поспит, пока Тарин идёт к кровати.
Гайдеон и Сокорро удостоверились, что он добрался до стула, стоящего рядом с кроватью Гаррика, и ушли. Посмотрев на клювоноса, Тарин подумал, что его мужчина чуть похудел. Не хорошо. Тарин заставил себя перевести глаза на руку капитана. Всё ещё забинтована. Потом он взглянул на свои руки. Ожоги и волдыри. Заживут. А пальцы заново не вырастут… Тарин даже думать боялся, что у него могут отвалиться пальцы на ногах. Да, Сокорро просто пугал меня. Не хочу ноги, как у Офера! А вот у Гаррика на правой руке остались только большой и указательный пальцы. Тарин прикрыл глаза и представил, как клювонос ласкает его той рукой… Как бы там ни было, он всё равно останется моим мужчиной!
Позвоночник дёрнулся.
— Остаюсь, — сказал Тарин. — Не буду прятаться от Джейдона. — Позвоночник настаивал. — День Свечей, — зарычал он, и неприятное подёргивание в спине прекратилось. «Ха! Обдурил его», — подумал Тарин. Он ведь не уточнял, что будет делать в День Свечей!
Гаррик пошевелился во сне, и Тарин почувствовал, что возбудился. Красивый спящий клювонос! Он закусил губу. Руки болят. Ну а рот тогда на что? Пусть Сокорро утверждает, что Гаррику нужен отдых, но Тарин уверен, что клювоносу больше нужны губы его мальчика на члене. Тарин очень хотел выпить дар своего мужчины. Он нырнул головой под одеяло, немного потёрся носом о мягкие паховые волосы Гаррика и начал сосать и лизать.
Вялый член клювоноса приподнялся и заполнил рот Тарина. А уж он старался, облизывал и заглатывал. Тарин не понял, когда проснулся Гаррик, но в какой-то момент его рот наполнил дар и сверху послышался стон:
— Дважды пойманный.
Тарин вылез из-под одеяла и улыбнулся.
— Ням!
— Привет, мальчик, — прохрипел клювонос. — Иди ко мне. Офер ругается, когда я встаю с кровати.
Тарин хихикнул и пристроился рядом со своим мужчиной.
— Здесь моё место!
— Да, — согласился Гаррик. — Здесь.
Некоторое время они лежали молча, и Тарин, перекинув руку через живот клювоноса, осторожно положил её на забинтованное запястье Гаррика.
— Тарин, — вдруг заговорил капитан. — Скоро День Свечей. Я теперь инвалид. Ты заслуживаешь мужчину, который…
— Чёрт! — перебил его Тарин. — Джейдон может засунуть положение о Целостности в свою грёбанную задницу!
— Тарин! — прошипел Гаррик. — Откуда ты знаешь такие выражения?
— От него. Джейдона! — зарычал Тарин. — Я привязался к тебе, Гаррик. Не хочу другого мужчину. Джейдон проиграет. Он говорил мне гадости. Мы будем бороться!
Гаррик крепче обнял Тарина здоровой рукой.
— Тарин, но я больше не смогу охотиться. Я больше не могу называться мужчиной.
Тарин закатил глаза.
— Толстый. Сильный. Большой член. Борода. Мужчина. — Тарин поёрзал. — Добрый. Должен защищать своего мальчика. Три пальца — это ещё не весь мужчина!
Гаррик застонал.
— Но Джейдон прав.
— Чёрт! Ты же можешь охотиться по-другому. У мальчишек ведь нет стрел. Только ловушки и рогатки.
— Мальчишечьи инструменты, — кисло сказал Гаррик.
— Однако они помогают нам добывать еду, — возразил Тарин. Ему показалось, что клювонос сейчас ведёт себя, как… Какое там слово употребил Титус?.. Да! Как ребёнок!
Гаррик пожал плечами.
— Рыба! — радостно воскликнул Тарин. — Рыба. Мужчины ловят рыбу! Ты мне говорил, что твой проект был о ловле рыбы. Мужественная работа! Ты можешь быть рыбаком.
— Хватит, — фыркнул Гаррик. — Ты прав, Тарин. Просто… Не каждый мужчина смирится и выдержит такое.
Тарин хрюкнул.
— Выдержит! Смешно!
Клювонос нахмурился, а потом рассмеялся.
— Глупый мальчишка. Это не смешно. Но зато теперь мы будем уверены, что такого ужасного Короткого дня больше у нас никогда не будет.
Тарин кивнул и продолжил наслаждаться исходящим от тела своего мужчины теплом.
— Скажи мне, что Джейдон не прав. Скажи, что мы будем бороться. А если не будем, то уже никогда не проведём Короткий День вместе.
Гаррик часто задышал.
— Не всё так просто, Тарин. Он прав, но ты мне нужен, мальчик. — Гаррик повернулся к Тарину и поцеловал его. — Ты мне нужен, чтобы спать вместе… чтобы есть тебя. — Тарин обнял Гаррика больными руками и прижался к нему сильней. — И, — добавил клювонос, приподняв забинтованную руку, — мне определённо нужен помощник. Так что да, Тарин, мы ещё поборемся.
