Кэрол Мортимер
Нежданная любовь
— Мама…
— Что, моя радость?
— Мама! Почему дядя Джонас хочет отдать тетю Джой? Она нам больше не нужна?
Кассандра постоянно ожидала неприятностей от своей сестры и сейчас почувствовала, что та опять что-то задумала.
Она оторвалась от рисунка, над которым работала. Что стало известно ее маленькой дочери?
Сегодня Бетони ходила к бабушке пить чай, и Кассандра поняла, что она опять ухитрилась, притаившись где-то в уголке, подслушать разговор взрослых, не предназначенный для ее ушей. Кассандра старалась отучить Бетони от этого столь любимого ею занятия, но сейчас ей очень хотелось узнать, что же услышала ее дочь, и она не стала ее упрекать.
Бетони лишь недавно исполнилось четыре года, но она была развита не по годам. И если этот маленький соглядатай и не все понимал, то уж запоминал превосходно.
Они сидели в гостиной, служившей Кассандре также рабочим кабинетом. Здесь стоял ее мольберт, здесь обычно они играли с Бетони или смотрели телевизор. Он и теперь был включен. Девочка сидела перед ним на ковре, но происходящее на экране ее мало интересовало. Обхватив руками колени, она положила на них голову и внимательно смотрела на мать.
Они были очень похожи — мать и дочь. Обе темноглазые с длинными, черными как смоль волосами. Детская мягкость в лице Бетони придавала девочке особое очарование. Красота же Кассандры, высокой и гибкой как тростинка, была — возможно из-за некоторой резкости черт — скорее утонченной, нежели броской. Кассандра улыбнулась, глядя на дочь, хотя внутри у нее все замерло, едва прозвучало имя Джонаса.
— Конечно, она нам нужна, моя радость. Почему ты вдруг так подумала?
Бетони нахмурилась, вспоминая, что именно удалось ей подслушать.
— Бабушка сказала… — Она вдруг замолчала, виновато глядя на Кассандру, сообразив, что выдала себя.
— Все в порядке, Бетони. — успокоила ее Кассандра. — Так что же сказала бабушка?
— Ладно… — Бетони подалась вперед, и глазки у нее заблестели. — Сегодня, когда мы пили чай, она сказала тете Джой… — Девочка собралась с духом. — Она сказала, что сегодняшний обед — прекрасная возможность для тети Джой попросить дядю Джонаса отдать ее.
Сердце у Кассандры упало. Теперь она догадалась, о чем шла речь. Ясно, что Джой хотела просить Джонаса быть посаженым отцом на ее свадьбе, которую собирались скоро отпраздновать в имении их отца в Истере. Джонас Хантер был сводным братом умершего десять месяцев назад мужа Кассандры Чарльза. Мать и сестра понимали, что их просьба будет нарушением правил приличия, и поэтому не пригласили Кассандру на сегодняшний обед.
— Бабушка решила, что тетя Джой нам больше не нужна? — снова спросила Бетони. — Из-за этого дядя Джонас хочет ее отдать?
Кассандра негодовала. Это наверняка затея ее матери — попытаться ввести Джонаса в дом не просто как компаньона, а как члена семьи. Сам он, скорее всего, предпочел бы первое, да и Кассандра хотела бы видеть его только в этом качестве. Но ее мать, похоже, намеревалась таким способом наладить их отношения.
— Мама, почему ты улыбаешься? — Бетони окончательно потеряла интерес к телевизору и, подойдя к матери, дотронулась до нее. — Это смешно, да?
Бетони была еще слишком мала, чтоб понять — если она не будет улыбаться, то заплачет. Да, это было здорово придумано! Ровно через две недели Рождество. В любое другое время она, не колеблясь, позвонила бы матери и высказала ей все, что думает по этому поводу. Но перед Рождеством так хочется мира и спокойствия. К тому же это первое после смерти Чарльза Рождество. Тем более не стоило затевать семейных ссор.
А если попытаться уговорить мать отложить разговор с Джонасом хотя бы до конца праздников? Кассандра тотчас отбросила эту мысль. Все равно мать не послушает ее, скорее наоборот, не станет ждать ни минуты. Но Джонас ненавидел, когда его о чем-нибудь просили. Оставалось надеяться, что он сам откажется от приглашения. В задумчивости она посмотрела на дочь, ради которой была готова на все. Ради нее она терпела даже частые визиты Джонаса в свой дом — дядя и племянница были очень привязаны друг к другу.
Кассандра погладила дочь по голове и снова через силу ей улыбнулась:
— Нет, моя хорошая, это не смешно. Боже! Как ей нужен сейчас человек, который помог бы, подсказал, что же сейчас делать! Все так страшно перепуталось. Последние десять месяцев без Чарльза, проведенные вдвоем с Бетони, были далеко не самыми легкими в ее жизни. Она наделала много ошибок, и сама понимала это. Но рядом никого не было. Теперь все ее родственники — мать и Джой. Как-то мать предложила переехать к ней вместе с дочерью. Тогда Кассандра не смогла решиться, и это было воспринято как окончательный отказ. Время от времени мать и сестра приглашали Бетони зайти к ним на чай или провести у них выходные. В остальном же они были настолько поглощены своими проблемами, что почти не вспоминали о Кассандре, ставшей вдовой в двадцать четыре года.
А что, если она сама виновата в том, что их отношения зашли в тупик? Наверное, свой отказ надо было обставить как-нибудь иначе…
Ну вот! Снова начала себя жалеть. Сколько раз она зарекалась не делать этого. Если Джонас хоть в чем-то почувствует ее уязвимость, то непременно воспользуется этим с присущей ему жестокостью.
Она прекрасно помнила их первую встречу. Ее поразило пренебрежение, с которым он к ней тогда отнесся. С тех пор они встречались много раз, но первая встреча всегда стояла у нее перед глазами.
Последние двенадцать лет Джонас жил в Америке. Он не приехал на похороны Чарльза, объяснив потом, что ему сообщили о смерти брата слишком поздно. Спустя месяц семью созвали для оглашения завещания. Тогда Кассандра еще не пришла в себя после внезапной смерти мужа и жила в каком-то оцепенении. Но она помнит, как адвокат Харкорт сказал ей, что вызвал Джонаса в Лондон. На сей раз у него нашлось время.
Мистер Харкорт решил, что ее дом — наилучшее место для оглашения последней воли Чарльза. В назначенный час Кассандра ждала приглашенных. Она была в комнате одна, сидела в своем любимом кресле, когда увидела входящего Джонаса. Его внешность поразила ее. Кассандра ждала сходства с мужем, даже боялась этой встречи. Но Чарльз был высоким, светловолосым и голубоглазым. Она же увидела неприятного человека, нисколько не напоминавшего ее мужа. За исключением роста Джонас представлял собой полную противоположность сводному брату — смуглый, черноволосый, с темными, почти черными глазами. Лицо его было жестким и высокомерным, казалось, улыбка никогда не касалась его губ. Кассандра знала, что ему тридцать пять, но выглядел он старше. Обведя комнату тяжелым взглядом, он обратился к Кассандре:
