Айлин Даймонд
Фея северного озера
Последние десять лет Аманда Вейнер вела кочевой образ жизни. Она металась по Штатам, из края в край, от океана до океана, с востока на запад и с запада на восток, с юга на север и обратно, металась не по своей воле. Несостоявшийся брак сломал и прежнюю жизнь, и все планы на будущее. Но Аманду выгнал из дома не стыд перед родственниками и одноклассниками. И не желание доказать что-то бывшему жениху Альфреду Кидсу. Аманду гнало из города в город безумное стремление найти утраченное. Или хотя бы отыскать тот неведомый уголок, где она, брошенная, невезучая, так жестоко и непоправимо ошибавшаяся, обретет наконец свое женское счастье.
А десять лет назад…
Десять лет назад закончилась ее размеренная, благопристойная, благоустроенная жизнь. Закончилась в тот миг, когда жених — ровно за час до отъезда на церемонию бракосочетания — позвонил ей по телефону.
За окнами комнаты, в которой посреди праздничной суеты и радостных волнений шли последние приготовления к свадьбе, бушевала ранняя весна. В городском ботаническом саду раньше срока расцвела японская вишня. В садах, скверах, над улицами и площадями маленького Редмонда верещали нежданно явившиеся перелетные птахи, громко обсуждая со своими пернатыми избранниками темы создания собственных уютных гнездышек и продолжения рода.
Но счастливой невесте Аманде Вейнер и ее лучшей подруге и однокласснице Люси было не до весеннего переполоха. Девушки торопливо готовились к торжественному появлению новобрачной в городском соборе. Жених должен был при виде невесты если не упасть в обморок от восторга, то, во всяком случае, в полной мере осознать, какое бесценное сокровище ему досталось.
Аманда, сумевшая вопреки многим обстоятельствам сберечь девственность до торжественного момента, озабоченно разглядывала себя перед трельяжем, восседая на мягком красном велюровом пуфе в полном свадебном облачении. Завершались процедуры по приведению лица в гармонию с нарядом. Качество макияжа, ракурс улыбки для свадебной фотографии были дотошно исследованы со всех сторон, какие предлагали зеркальные стенки. Ведь фотографию Альфред наверняка будет показывать всем подряд, и надо, чтобы все похвалили.
Осторожно отогнув вуаль, Аманда старательно подкрашивала губы и сердилась на подружку.
Сэкономить на походе к визажисту и набрать косметику на недавней распродаже — это было идеей Люси. Уверила, что Аманде один раз накраситься по инструкциям, вычитанным в любимом журнале «Женщина — это я!», дело плевое. Грубо все-таки выражается эта Люси.
Аманда покосилась на подругу, которая втихомолку обрызгивала себя французскими духами, купленными исключительно для невесты. С завтрашнего дня, слава богу, она больше не будет мной командовать. Хорошо, что я ее не послушалась и купила то, что стоило дороже всего в этом сомнительном бутике. Дороже — значит качественнее.
Аманда занялась завершающими косметическими штрихами. По всем правилам наложив помаду, она вдруг спохватилась, что не обвела заранее контур губ карандашом, как это требовалось по законам торжественного макияжа. И теперь надо было либо стирать драгоценную помаду, либо наносить контур поверх нее.
Люси, благоухающая, как целый взвод невест, удобно устроилась на диване и, поглядывая то на отражение Аманды в трельяже, то на настенные часы, принялась подавать советы.
Чтобы немного охладить излишнее рвение подруги, Аманда спросила о приглашенных.
Люси, взявшая на себя рассылку свадебного извещения, с готовностью перечислила предполагаемый состав участников торжественной церемонии. Поклялась, что все одноклассники до одного получили торжественное приглашение, отпечатанное в лучшей мини-типографии с 50-ти процентной скидкой и весьма неплохим качеством.
При словах «все до одного» Аманда вздрогнула и снова покосилась на подругу. Значит, и Дэн тоже… Неужели он появится после вчерашней ужасной сцены? Аманда снова ощутила боль в почти зажившем пальце и невольно подула на него. Надо же было так напороться на иголку… До чего же вчера ее довели…
Впрочем, пусть заявится. Пусть молчит, как всегда насупившись. И цветов его мне не надо. Аманда строго запретила себе думать о пережитой неприятности. Что произошло, то произошло.
Теперь, когда до счастья остались считанные минуты, все случившееся виделось в невероятной дали: неприятности, ошибки — все, все, все! И эти последние минуты надо провести правильно, с толком. Невеста усиленно прихорашивалась, а подружка — несомненно, чтобы скрыть зависть, — прикидывалась чрезвычайно веселой и чересчур непонятливой. Люси не желала понимать ответственность ситуации, потешалась над нерешительностью невесты, а советы подавала дурацкие.
На вопрос, лучше ли обвести края губ в тон помады или на тон темнее — а может, наоборот, светлее (журнал на этот счет молчал), — только хихикала и уверяла, что не стоит так выпендриваться ради недолгого проезда на машине.
— Через двадцать минут тебя вытащат и оближут с ног до головы, так что твои усилия ни кто и не заметит.
Аманда снисходительно улыбнулась в ответ и в десятый раз пробежалась взглядом по разложенному ряду обводок: как же выгодно покупать такую мелочь оптом! Наконец решительно взялась за контурный карандаш точно в тон помады — но успела обвести только верхнюю губу.
Телефонный звонок обе ожидали с нетерпением, но невольно вздрогнули, как от сигнала судьбы. Люси понеслась к аппарату.
— Ага, наконец-то! Значит, машина вот-вот будет.
Люси схватила трубку.
Застыв с карандашом у зеркала, Аманда невольно перевела взгляд на отражение подруги, поразившись мгновенному изменению выражения ее лица. Та растерянно протянула трубку Аманде.
— Альфред…
Аманда выронила карандаш.
— Да, я слушаю.
— Знаешь… Как тебе сказать… — Голос оказался таким незнакомым, что, если бы не предупреждение Люси, она не узнала бы Альфреда.
— Что случилось? — громко, на всю комнату, не стесняясь, закричала Аманда.
— Не кричи… Не надо… Я сволочь.
— Сволочь?.. — с испугом, не понимая, переспросила Аманда.
— Еще какая сволочь.
— Что ты натворил?
— Я передумал.
— Передумал? Ты? Ты… передумал?! — У Аманды перехватило дыхание. Но трубку она не выронила. Мгновенно собралась и жестко скомандовала: — Продолжай.
— Я вчера весь вечер мучился… и всю ночь… Я понял, что люблю другую… Я не хочу тебя обманывать.
— Кого? Вайолет?
— Нет. Ты ее не знаешь.
