Солнце заходило в светло-сером декабрьском небе, прочерченном на горизонте узкими облаками. Золотисто-красный сноп света превратился в бледный луч, последний привет которого догорал на обоях и на обивке мебели.
Было уже около четырех часов, день начинал гаснуть, в комнате постепенно темнело. Дара задернула занавесками заиндевевшие окна, щелкнула выключателем. Вспыхнул матово-белый шар и рассеял ранние сумерки.
В квартире было сыро и неуютно. Когда она уезжала в Краков, стояла золотая осень, и не возникало даже мысли о том, чтобы включить отопление. Теперь же, за неделю до Рождества, за окном царил холод, а в комнате было ненамного теплее.
Дара до отказа повернула регулятор отопления и, зябко поведя плечами, смешала себе коктейль. Теперь можно скинуть туфли и, поудобнее устроившись на кушетке, просмотреть письма, рождественские открытки и рекламные проспекты, целую кучу которых она обнаружила в почтовом ящике.
Резкий звонок в дверь заставил ее вздрогнуть. Вздохнув, она подошла к двери и распахнула ее. На пороге стояли двое незнакомыx мужчин.
— Да?
— Мисс Дара Мидлер?
— Это я.
— Мы из полиции, мисс Мидлер. — Один из пришедших предъявил свой жетон. — Можно поговорить с вами?
— Родители попили в аварию? — Первая мысль Дары были об этом.
— Нет, не волнуйтесь, но у нас есть, действительно серьезная причини для разговора.
— Что ж, заходите.
Девушка отошла от порога, приглашая незваных гостей в комнату. Эта квартира в северном пригороде Лондона принадлежала лично ей, и была куплена на собственные весьма значительные сбережения. Спальня была всего одни, но Дару это вполне устраивало — она не собиралась делить ее с кем бы то ни было, если уж говорить начистоту.
Хотя слова полицейского звучали успокаивающе, Дара вновь повторили свой вопрос о родителях. Один из полицейских, многозначительно глядя на коктейль, стоящий на столике, ухмыльнулся:
— Да нет же, мисс Мидлер. Мы по поводу Майкла Хирри.
— Майкл Харри? Кто это?
— Попробуйте вспомнить. Четыре года назад вы заседали в суде присяжных, когда его признали виновным в убийстве. Не хочу вас пугать, но он бежал из тюрьмы.
— Так зачем же вы пришли ко мне? Ловить преступников — ваше дело.
— К сожалению, да, — развел руками инспектор. Помолчав, он добавил: — Извините, мисс Мидлер, но, возможно, вы помните, что после суда Харри поклялся отомстить каждому, кто участвовал в вынесении приговора.
На короткое мгновение ужасное видение перекошенного от ненависти лица Харри, выкрикивающего угрозы и проклятия, всплыло в сознании Дары.
— Я его помню, — содрогнувшись, произнесла она.
— Теперь он, похоже, задался целью выполнить свои обещания.
— Что вы хотите этим сказать?
— А вы разве не читали газет? Адвоката, который вел дело, сбил водитель, скрывшийся с места происшествия. Это произошло три месяца назад. Затем один из полицейских, принимавший участие в аресте Харри, получил тяжелые увечья в автокатастрофе. У его машины отказали тормоза, что, по меньшей мере, странно — это была новейшая модель с полностью отрегулированными системами.
— А может, это просто совпадение? Инспектор пожал плечами.
— Месяц назад один из свидетелей пропал без вести, а через некоторое время присяжный заседатель был обнаружен мертвым при загадочных обстоятельствах. Два несчастных случая еще могут быть совпадением, но не четыре же! Так что мы… Что с вами, мисс Мидлер?
Дара внезапно побледнела и едва не лишилась чувств. Лишь сделав над собой огромное усилие, она спросила:
— А кто… кто из присяжных?
— Миссис Олимпия Сзвидж, вы ее хорошо знали? — ответил полицейский, с любопытством глядя на девушку.
— Да, разумеется. — Дара начала приходить в себя, на ее щеки постепенно возвращался румянец. — Это чудовищно, невероятно! — Чтобы успокоиться, она до краев наполнила свой бокал и предложила полицейским по рюмке коньяка. Мужчины отказались. Отвернувшись, Дара сделала большой глоток. Я ничего об этом не знала. Я находилась в Польше, а там плохо с английской прессой.
— Нам это известно, — позволил себе улыбнуться инспектор. — Мы пытались связаться с вами неделю назад.
— Чтобы предупредить?
— Это одна из причин, а другая в том, что мы обязаны доставить каждого, имеющего отношение к делу, в безопасное место. Мы не можем подвергать людей опасности, пока Харри на свободе.
Дара широко раскрыла глаза от изумления.
— Неужели вы забираете каждого?
— Абсолютно, — подтвердил инспектор. — Судью, адвокатов, присяжных, свидетелей…
— Но позвольте, ведь имена присяжных не подлежат огласке. Откуда Харри знать, кто мы такие?
Полицейские помрачнели.
— К несчастью, протоколы были выкрадены из архива, — сказал тот, что помоложе. — Мы предполагаем, что это дело рук Харри или его сообщников. А если так, — инспектор выразительно пожал плечами, — то преступнику известны все имена и адреса.
— А как продвигается расследование?
— Само собой, мы делаем, все возможное. — По интонации, Даре было нетрудно понять, что этой фразой полиция лишь прикрывает собственное бессилие. Ей стало страшно. — Однако мы не смогли помешать этим убийствам, так что соберите свои вещи, и мы отвезем вас в безопасное место прямо сейчас.
Застигнутая врасплох неожиданным предложением, девушка в растерянности смотрела на них.
— Вы предоставляете каждому отдельное убежище?
— Нет, вы все будете находиться вместе. Так нам легче вас охранять.
Дару это совершенно не устраивало.
— Боюсь, мне придется отказаться, — как можно спокойнее возразила девушка. — Я не смогу поехать с вами. Не беспокойтесь обо мне, здесь я в полной безопасности и…
— Вам так только кажется. Инспектор начал терять терпение, но Дара упорно возражала:
— Уверяю вас, мне ничего не грозит. В протоколе записан мой старый адрес, а с тех пор я переезжала уже трижды. Меня просто невозможно выследить.
— Но нам ведь это удалось, — вступил в разговор, молчавший до сих пор второй полицейский, сержант.
— Еще бы, ведь это ваша работа.
— Все гораздо проще. Мы отыскали вас в списке избирателей этого района. Кто угодно может зайти в библиотеку, попросить его и списать адрес. Трудновато затеряться с таким именем, как ваше.
Дара прикусила губу, уже не в первый раз обижаясь на родителей, которым взбрело в голову назвать ее древнеирландским именем Дердрью. Тем не менее, она продолжала настаивать:
— Нет, я решительно отказываюсь. Не поведете же вы меня силой?
