Глава первая и единственная
…Трусы горели плохо, просто отвратительно, без огонька, в прямом смысле слова. Да и погода не способствовала горению, тридцать первое декабря, а будто октябрь, дождик идёт, и ветрено. Но со старой жизнью надо прощаться, и сжечь все проблемы уходящего года дотла. Старые трусы символизировали эти проблемы, но сгорать упорно не желали. Конечно, можно было выбрать какой-нибудь иной атрибут, но из одежды не жалко только их, да и сжечь труселя намного быстрей, чем джинсы, например. Хотя и с ними помучиться пришлось, как назло, ещё народу откуда-то набежало к мусорным контейнерам. Исчиркали спичек половину коробка, а толку никакого, уж было хотели их в помойку выбросить, но памятуя о неудачах этого года, волочащихся хвостами за Полиной, набрались терпения и пошли искать укромное место для жертвоприношения. За деревьями на заброшенном крыльце ПТУшной общаги наконец-то удалось уединиться. Несколько спичек воткнули в скомканную тряпицу фитилями наружу, подожгли с разных сторон, и дело пошло. Трусы занялись, горели и тлели пока не осталась горка пепла. Полина мысленно перебирала всё, что должна была оставить в уходящем году: нелюбимую работу, постоянную депрессию, с её обязательными спутниками: сонливой вялостью, безразличием и обжорством. А, главное, что надо было похоронить на крыльце в кучке пепла, так это – одиночество…
Вообще-то, Полина не была уродкой, серой мышью и домоседкой. Умела хорошо себя подать, поддержать любую беседу и веселиться с отрывом. И одиночество тоже могла бы нарушить довольно легко, молодые люди её замечали всегда, да она и не пряталась. Но хотелось-то принца из сказки, настоящей любви, как в романах, которых перечитано уже немеряно. Вместо принцев попадались какие-то проходимцы, и до поры, до времени, Полина им верила, но каждый раз её личная жизнь терпела фиаско. А настоящие принцы в её царство не спешили, не знали, наверное, что их такая королевишна поджидает, и теряли, как ей казалось, многое…
Между тем, время шло, ничего не менялось, только мотыльков, которые вились вокруг нашей розы больше не становилось, наоборот, как и полагается, их своевременно разбирали менее притязательные подруги. Но Полина с упорством, достойным лучшего применения, всё ждала принца, сидя на печи свесив ноги и, никак не желала идти на компромисс с реальной жизнью. Её подруга Лариса, напротив, была полна прагматизма и розовых очков не носила с подросткового возраста: мужики не бывают принцами, их надо брать ещё борзыми щенками и воспитывать под себя. А там уж, в какие руки попадёт, можно и из воробья орла слепить, можно и наоборот. Ну, конечно, хорошую генетику и воспитание в семье никто не отменял, на это тоже надо поправочку делать, и некачественный материал, вообще, к рассмотрению не принимать. В силу того, что длительное время Лариса была увлечена только наукой, время выбора спутника жизни она прозевала, и потом никого толкового ей не попадалось, и иллюзий она на этот счёт не питала. Все Полинины чаяния и мечты она разбивала теорией о том, что любви, как таковой не существует, а есть лишь гормональный всплеск организма. И, если какой-нибудь счастливчик подворачивается в этот момент под руку, соответственно, он и оказывается принцем. Срок гормональной бури невелик, и месяца через два-три мишура с героя осыпается, остаётся голый король, со всеми своими недостатками. Хорошо, если он сам по себе неплох, за время постепенного прозрения, можно разглядеть достоинства, и может, они перевесят недостатки. Но, частенько бывает наоборот, под павлиньим хвостом, когда он опадает, проглядывает обыкновенная куричья жопа. Вот так принц оказывается развенчан. А потом наступает момент полного разочарования, опять же надо его пережить, настроиться на новую волну, а время-то идёт! В результате, жизнь Полины протекала строго по синусоиде: при новом знакомстве сначала наступала эйфория, потом шёл спад, достигнув дна, она застревала там надолго. Надежды таяли, депрессия набирала силу, и рука так и тянулась к холодильнику после двенадцати ночи в поисках положительных эмоций…
Короче, подруга, решила взять дело в свои руки. Надо было порядок действий поменять местами: сперва, будучи в здравом уме, найти достойную кандидатуру, а уж потом пусть от него башню сносит сколько угодно. Для начала потащила Полину жечь трусы, символизм в этом деле имеет большое значение, главное, наполнить действо нужным смысловым содержанием и дать верную установку на будущее. Но самое важное ещё только предстояло сделать. Лариса работала в биохимической лаборатории одного из научных институтов, поэтому своё мнение, что страстная любовь – это заслуга гормонов, вполне могла обосновать. Человеком она была деятельным и подругу решила спасать. Вот уже несколько месяцев она трудилась над рецептом счастливой любви. После очередного скучного и полного самоуничтожения вечера с Полиной, ей пришла в голову идея: почему бы не попробовать сварганить коктейль из гормонов радости и счастья? Благо всё было под руками, только работай. Конечно, факультативную деятельность пришлось скрывать от начальства. Строгий руководитель лаборатории Олег Михайлович такого бы не потерпел, но сверхурочную работу поощрял, конечно, если за неё не надо было доплачивать.
Трудолюбивая Лариса оставалась по вечерам, когда все уходили, якобы горела на производстве. Всё бы ничего, если бы не коллега Дмитрий, в простонародье Димас - каскадёр, который вечно путался под ногами и, действительно, оставался свехурочить, так как ничего не успевал вовремя. Он и прозвище-то своё получил потому, что в его руках всё горело, взрывалось, дымило и разбивалось с грохотом, парню в пиротехники надо было идти, а не в химики. Другого бы выгнали давно, а Димаса терпели и, даже жалели – несчастный принял на себя нелёгкое бремя продолжателя династии учёных химиков, коими были его отец и дед. Его даже звали Дмитрий Иванович в честь великого Менделеева, разве, что с фамилией предки подвели, Димас носил звучную фамилию Кулаков. Кроме имени и отчества, диплома соответствующего факультета и предков, с химией его связывала только глубокая ненависть, если это чувство, вообще, можно назвать связующим. Возможно, в жизни горе - химик был и не плох, но в институте он стал главным посмешищем, и невозможно было представить нелепее фигуры, чем Дмитрий Иванович в халате, сидевшем на нём, как на корове седло, да ещё и прожжённом сразу в нескольких местах. Он же оказывался и вечным героем местных анекдотов. Но, по крайней мере, в Ларисину сверхурочную работу Димас не
