Не покидай
Элина Градова
Глава 1.
Постель была шикарна, безупречные шёлковые простыни, конечно же смялись, но были по-прежнему ослепительно белы, кое-где в их складках виднелись потемневшие розовые лепестки. Она сняла его горячую руку со своего плеча, и встала. Обойдя огромное ложе, подняла с кремового ворсистого ковра его рубашку, такую же кипенно-белую, как постель и накинула на себя. Мужская сорочка доходила ей до самых колен, а рукава пришлось закатать, наверное, вдвое. Он молча наблюдал, откинувшись на подушки, потом взял с прикроватной тумбы зажигалку и сигарету,
– А, ты всё такая же, стройная и красивая, даже красивей, чем раньше…
– А, ты всё такой же балбес, опять впечатляешь антуражем и деньгами…
Она устроилась на низком широком подоконнике огромного панорамного окна и разглядывала внизу улицу, а он – её…
– Ничего не изменилось, всё та же Клара и Роза в одном флаконе! Люси, что со мной не так? Почему ты всегда выбирала не меня? Почему, каким-то нищим недоумкам, серым посредственностям, которые тебя даже оценить по достоинству не могли, ты давалась, так легко?
– Ну, уж не говори, что я легко давалась всем дуракам подряд, три романа за всё время, а на скорую руку у меня не бывает, и ты хочешь сказать, что я по рукам ходила?
– Кто из этих троих реально был тебя достоин?
– Я не знаю, почему так происходит, почему каждый раз ошибаюсь, не знаю! Но, ты-то вспомни себя: беззаботный мажор, избалованный мальчик, привыкший получать любую игрушку, на которую положил глаз! А, я не игрушка!
– Если я и был таким, то не с тобой. Я ждал, первый курс, второй, на третьем я был уверен, что ты сдашься, наконец-то, а ты сбежала, и понеслось…
– Не сильно ты ожиданием томился, все девки к твоим ногам валились штабелями, помнишь объяву у лифта: фотка чёрного кота на воротах с твоим лицом и подпись, не пускайте Антонова в общежитие, от него все девчонки беременны?
– Помню, но, ведь, ничего же не было! Пили, ржали, даже спали вместе, не на полу же мне валяться! Но приходил-то я к тебе! Я хоть раз на тебя посягал?
– А, у Лёшки на даче, чуть дом не разнёс…
– Так это уж третий курс был, и я тогда надрался со страшной силой! Два с лишним года рядом с неприступной скалой, любой бы сорвался! Но тебя то ведь, не тронул… Ты, только это и запомнила?..
– Я помню всё: как на первом курсе на картошку ездили, как нас комендант застал с вином в общаге, и тебе пришлось по пожарной лестнице сбегать…
– А, помнишь, как мы ходили на реку в мае, кувшинки, шашлыки?
– Помню, а ещё помню, как ты пытался учить меня французскому…
– Ага! И твоё чудесное произношение «французского с Нижегородским!»
– И твои подарки, и стихи на французском…
– Ты, хотя бы понимала, о чём они?
– Догадывалась…
– Мне надо было тогда тебя замуж тащить, хватать в охапку и не спрашивать! Тогда, всё бы сложилось иначе…
– Я бы не пошла, и ты это знал… Вот, что точно надо было сделать, так это переспать с тобой, тогда ещё, и ты бы успокоился…
– Ты надумала это сделать, спустя одиннадцать лет, после нашего знакомства, чтобы успокоить меня… или наказать? – он затушил в пепельнице окурок дорогой сигареты и поднялся. Без малого два метра ростом, идеальная фигура, каменный пресс, свои двадцать девять он встретил на пике формы. Не стыдясь наготы, подошёл к окну и навис над нею, опершись мускулистыми руками в полоску стены у карниза. Она оторопело прижалась к стеклу,
– Марк, тебе не стыдно? Во всей красе, как на витрине!
– Разве, что голуби увидят, это ж верхний этаж, – хмыкнул мужчина, даже не шелохнувшись.
– Вижу, что не нижний, а дом напротив тебя не смущает?
– Кто меня может смутить, кроме тебя? Так ещё ни одна баба, прости, женщина, со мной не поступала! Да и, что они там с биноклями, что ли сидят? – задумался он на секунду, но тут же, нашёлся, – А, пускай смотрят, я, кажется, не урод? Или ты по-другому считаешь?
Она молчала. Поразительно, его самоуверенность невозможно поколебать ничем! Он, безусловно, был не то, что не урод, он был идеален, хоть на подиум отправляй. Да и во времена их студенчества, Маркуша был один в своём роде: высок, симпатичен, ухожен, интеллигентен, выхолен родителями запредельно, но, вместе с тем, всегда присутствовала в нём, какая-то порочность. Девчонки липли к нему, как мухи на мёд, да, что говорить, преподши всех возрастов, таяли, как ванильное мороженное при виде Антонова. Учёба давалась ему легко, он даже не напрягался. Надо отдать должное, он был действительно умён, быстро соображал и легко импровизировал, остальное дополняла харизма. Одним словом, везунчик…
А сейчас стал офигенным мужиком. К природному оптимизму и уверенности в себе, добавились спокойствие и серьёзность, и, кажется, пришла глубина, которой раньше не доставало. Видимо, карма настигла его не зря, он измерил пропасть до дна и, вынырнув теперь на поверхность, что само по себе – чудо, приобрёл всё то, чего другим способом получить, как видно, не мог…
– Ты такой же самоуверенный тип, как и раньше…
– А, что изменилось? Ты думаешь, оттуда все выходят опущенные и забитые?
– Откуда мне знать? Но по тебе не скажешь, что ты оттуда. Скорее, можно подумать, что респектабельный бизнесмен приехал из-за границы. Даже ни одной татуировки нет…
– Смотри, – он, демонстративно подняв руки, прокрутился вокруг себя, – ни одного клейма!
– Как ты жил там? Сколько? Лет шесть?
– Восемь, от звонка до звонка… Нормально жил, везде жить можно, главное, хотеть жить. Два диплома, три языка, книги, чего время терять… Ты не ответила: сегодня, что это было?
– Я решила поставить точку, ты получил своё и, наконец, свободен. Ты воплотил в жизнь свою идею фикс!
– А, что, если ты ошибаешься? Целых восемь лет я был не свободен, я торопил время, мне необходимо было вырваться, но от тебя мне не вырваться никогда, да и не хочу… И тебе от меня не вырваться, больше я не ошибусь!..
Глава 2.
– Слушай, герой, может, ты хотя бы трусы наденешь? – ей было тревожно и неуютно, она настойчиво сбивала его с темы разговора.
– А, в чём проблема? Тебя, что-то смущает? Меня – ничего! – он явно гордился собой и хотел её зацепить, потом, сменил тактику, – ну, хорошо, хорошо, пуританка, и трусы надену, и часы, и очки ещё, для солидности…
Он её рассмешил,
– Антонов, ты потрясающе смотришься в трусах и очках! Главное, солидно!
– Я в чём угодно смотрюсь потрясающе, и без ничего тоже, но тебе нужно, что-то ещё! Сим-Сим, откройся! Я сделаю всё, что ты скажешь, только, довольно этой игры, мы уже не дети! – он сидел напротив неё на кровати и внимательно и серьёзно глядел ей в глаза.
– Ты, наконец-то, повзрослел! – она невольно отвела взгляд.
– Зато, тебе по-прежнему, восемнадцать! Хотя через полгода стукнет тридцатник. Принца ждёшь на белом коне? А, до тебя не доходит, что я рядом с тобой! Что, корону мне надеть, что ли?
– Война, цунами, шквал циклонов!
Непотопляем Марк Антонов!
– Хм, ты помнишь?! Я был популярен…
– Безумно! Ты был звездой не то, что курса, всей академии!
– Какое классное время! – в его зелёных глазах блеснуло мальчишеское озорство, то самое, что не оставляло равнодушным ни одно девичье сердце…
– Да-а, – задумчиво произнесла она, – как давно это было…
– Люсь, а почему ты бросила академию? Ничто не предвещало, а ты вдруг, взяла и молча исчезла?
– Дурной порыв… Я восстановилась через год.
– Мне он стоил восьми лет…
– Я здесь ни при чём, каждый проживает свою жизнь сам…
– Прости, ты права… Слушай, не хочешь, чего-нибудь вкусненького сожрать? Тут неподалёку есть уютное местечко…
Она не дала ему договорить:
– Может, просто, закажем пиццу?
– Как тогда? Хорошо, я знаю, где делают лучшую, – он потянулся за телефоном.
