(не) Приватный танец
Пролог
- Что же ты смущаешься, Романовская?
Стою, вцепившись в подол ультракороткой кожаной юбки, словно она сможет спасти меня от неминуемого…
- Давай, девочка, начинай двигаться.
- Илья Андреевич, может не надо? – жалко пищу, наблюдая, как моя грудь, едва прикрытая кожаным бюстгальтером, покрывается алыми пятнами. Видит бог, только ненависть к этому человеку сейчас останавливает меня от того, чтобы разрыдаться. И зачем я только согласилась на это? Но кто же знал, что в вип-комнате окажется это чудовище, по совместительству мой преподаватель по экономике. Степнов Илья Андреевич собственной персоной.
- Как это не надо? Мои друзья заплатили за этот танец, начинай, Майя.
Робко делаю шаг, к сидящему на стуле мужчине.
- Ближе, Романовская.
Затаив дыхание, подхожу еще ближе. Господи, я ведь не смогу! Нет, пусть меня увольняют, я не могу! Только собираюсь дать дёру, как Степнов, словно предвосхищая мои действия, дергает меня на себя. Рухнув на его колени, застываю, словно кол проглотив.
- Ты слишком деревянная для стриптизерши, Романовская, - щекочет мое ухо жаркий шепот, от которого у меня по позвонкам мурашки ползут. А затем резко разворачивает спиной к себе, с силой раздвигая мои ноги. Шероховатые ладони ползут по бедрам, не давая свести их, все выше и выше. Я лишь, пунцовая от стыда, пытаюсь совладать со своим бешеным дыханием.
- Отпустите меня, Илья Андреевич, - шепчу онемевшими губами. – Пожалуйста…
Но он словно не слышит, продолжая медленно скользить ладонями по разгоряченной коже.
- Приватный танец предполагает прикосновения. Ох, Романовская, экономист из тебя хреновый, а стриптизерша еще хуже. И куда смотрело твое начальство?
- Илья Андреевич, не надо…
И снова полный игнор, а его пальцы уже практически добрались до края моих трусиков. Клянусь, если он не остановится, у меня начнется истерика!
- И зачастую в подобного рода заведениях, - как ни в чем не бывало продолжает он. – Танец заканчивается кое-чем другим…
Глава 1. Майя
Тик-так, тик-так…
Говорят, что время лечит, но ползущие минутные стрелки чёртовых часов только усугубляют это дикую боль.
Тик-так, тик-так…
Я не знаю, как давно спальня погрузилась во мрак, час или вечность назад. По ощущениям скорее второе. Мне кажется, эти адские мучения никогда не закончатся. Лика обманула меня, ничего не образуется, никогда уже не будет хорошо. Без нее не будет. Прикасаюсь к портрету мамы, перетянутому черной лентой, и меня снова душат беззвучные рыдания. Да и слёз уже давно нет, я выплакала их за эти семь дней. Семь дней, как моего родного человечка нет со мной… Она умерла так внезапно, я была совершенно не готова к этому. Казалось бы, все начиналось с банальной простуды. А закончилось реанимацией, ИВЛ и комой, из которой она уже не вышла. Все эти семь дней я задаю себе вопрос: что было бы, если бы я вовремя обратила внимание на то, что ей становится хуже? Взяла бы дополнительные смены в клубе, чтобы мама смогла уйти на больничный? Попросила бы у знакомых денег взаймы, чтобы купить необходимые лекарства? Уговорила бы ее обследоваться? Я могла бы сделать так много, но не сделала ничего. А все моя слепая уверенность в том, что это «всего лишь простуда». Мама ведь никогда не жаловалась, тянула нашу маленькую семью из последних сил. А теперь мы остались с Настенькой совсем одни…
Вздрагиваю от звука входящего вызова.
- Да, тётя Аня?
- Ты опять пьяна, Майя? Господи, когда уже возьмешь себя в руки, девочка? Соберись! Анатолий Борисович вошел в положение, но его терпение не безгранично. Завтра ты должна выйти на работу, иначе тебя уволят, ты понимаешь меня? Подведешь и себя и меня. Ты же понимаешь, что он взял тебя по моей рекомендации? На меня же все шишки полетят.
- Да, я понимаю, прости. Завтра я выйду, честное слово.
- Майя, милая, прекращай пить, ты же понимаешь, что этим горю не поможешь.
- Тётя Аня, я просто не знаю, как жить дальше. Я только школу закончила, поступила, была так счастлива. Мне всего восемнадцать, тётушка, ни профессии, ни работы постоянной, еще и ребенок теперь на моих руках. Я не потяну все это! Как дальше-то жить?
Мне стыдно за эту слабость, не хотела ведь навешивать проблемы на других, но не сдержалась…
- Так, Майя, успокойся, девочка, ты не одна. Это раз! С Настенькой я тебе по возможности буду помогать, со школы буду забирать вместе с Лёшенькой. Это два! Уж поверь, кусок хлеба для вас всегда найду.
- Спасибо, тётушка. С учебой как быть? Вряд ли я потяну ребенка на зарплату бармена. Наверное, придется бросить институт.
- Сдурела что ли? Тебе посчастливилось попасть на бюджет, это твой шанс. Бросать даже не думай! Сможешь подрабатывать после учебы, вон техничек знаешь сколько требуется? Да и барменом можно хорошие чаевые иметь, ты главное на работу завтра приди, умоляю тебя.
- Приду, не подведу, тётя Аня. Да и Разина подводить не хочу, он так помог.
Мой начальник и правда оказался хорошим человеком. Несмотря на то, что я отработала всего лишь полтора месяца, без разговоров дал мне недельный отпуск. Мне нужно прийти в себя, иначе навлеку беду на тётю Аню, моего единственного близкого человека. Да, у меня есть отец, но в категорию близких людей он не попадает. Мама развелась с отцом, когда мне было двенадцать. Он изменил ей, а когда она устроила скандал, жестоко избил прямо при нас. Перед глазами до сих пор стоит эта ужасная картина…
- Прошу тебя, только не при детях! – рыдает мама, пытаясь увернуться от отцовских цепких рук, но он гораздо сильней и проворней. Хватает ее за волосы, впечатывая лбом в стену, а затем одним резким движением вцепляется в ее горло. Мама хрипит и синеет, а я нахожусь в таком оцепенении, что не могу и пальцем пошевелить.
- Ну что, сука, еще будешь рот разевать? – цедит он, со всей силы толкая ее к злосчастной стене. Я слышу глухой стук. Вижу кровь на картинке, которую нарисовала для мамы. Наша семья… Папа, мама, я и маленькая Настёнка. Ее надрывный плач слышится словно сквозь вату в ушах.
Алые разводы на рисунке сбивают с меня это оцепенение. Рвусь к родителям и что есть силы вцепляюсь в отцовскую руку.
- Папа, пожалуйста, отпусти! – кричу не своим голосом, пытаясь оттащить его, но куда там.
- Прочь! – озверело ревет он, со всей силы отталкивая меня. Падаю, вписываясь затылком в край стола. Адская боль, искры из глаз, но я встаю. Прекрасно понимая, что не справлюсь, хватаю годовалую сестрёнку и бегу к соседке…
- Майя, ты жива там? Майя! – выводит меня из воспоминаний голос тёти Ани.
- Да, прости, я задумалась.
- Я спрашиваю: Настя с тобой?
Голос тётушки обеспокоенный, и мне вновь становится стыдно перед ней. Так переживает за нас, хоть мы ей и не родня вовсе. Тётя Аня и есть та соседка, к которой я бежала с Настенькой. С тех пор она и помогает нам несмотря на то, что у самой детей мал мала меньше.
- Нет, тётушка, я отвела ее к Лике.
Тётя Аня вздыхает, и смолкает на мгновение.
- Лучше бы ты ее ко мне привозила, Майя. Ничему хорошему Настенька от этой… девочки не научится.
Да, тётя Аня на дух не переносила Лику. Из-за ее манеры одеваться, женщина считала ее легкомысленной. Я же не видела ничего преступного в коротких юбках и обтягивающих платьях. У Лики потрясающая фигура, просто грех ее не показывать. Мой взгляд невольно упал на зеркало, и я застыла. Из серебристой глади на меня смотрело просто какое-то чудовище. Опухшее лицо с глазами-щелками, всклокоченное черное гнездо из волос на голове. Я была похожа на пропитую алкоголичку. Ужаснувшись, я отставила в сторону почти опустошенную бутылку коньяка. Господи, как соображать-то еще могу после такого количества выпитого! Как же противно стало от самой себя! Сижу, жалею себя, в то время как Настёнка так нуждается во мне! Она ведь такая маленькая! И она тоже потеряла маму… А тётя Аня? Даже представить не могу, как она уговорила Разина взять меня барменом, ведь когда я пришла в его клуб, мне еще не было восемнадцати лет. До совершеннолетия оставался месяц. Начальник ужасно рисковал, но взял меня на тот момент без официального трудоустройства. А потом вот и отпуск дал, когда мама умерла… Боже правый, какая же я эгоистка!
