Все, в чем он нуждается - Оливия Торн

Переводчик: Елена Ковалева, 18 гл Яна Хусаенова

Редактор: Ника Г., с 11 гл. Анна Мурзина, с 18 гл. Екатерина Камченкова

Бета-редактор: Анна Мурзина

Обложка: Евгения Кононова

Я понимаю, что, вероятно, вы всё это уже знаете, но позвольте мне для начала подготовить почву, потому что, эй, я, возможно, в скором времени могу показаться слегка сумасшедшей, если вы не знаете, почему я так поступила.

Во-первых, прошлым вечером мне разбили сердце. В общем, мужчина, в которого я влюбилась, дал мне понять, что мы по-разному воспринимаем наши отношения и то, что от них хотим. Потом, он предложил мне деньги, чтобы я продолжала с ним спать еще одну неделю.

Фу.

Да, да, он миллиардер… и да, да, я была знакома с ним всего три дня… и да, да, «отношения» (или называйте это, как хотите) начались с умопомрачительного секса на полу зала заседаний компании, в которой я работала.

Все же — фу.

Я сказала «нет», и он ушел, почти.

Такой боли я еще не испытывала никогда в своей жизни.

Во-вторых, из-за разбитого сердца я не спала всю ночь. В эмоциональном плане я была похожа на зомби из фильма «Ходячие мертвецы». Но не на злого зомби, который хочет съесть ваши мозги, а просто на плаксивого зомби, который бродит со слезами на глазах и нуждается в объятиях.

Да, я чудачка.

В-третьих, в течение двенадцати часов я ужасно боялась, что потеряю свою работу. На самом деле, я боялась этой вероятности еще с вечера пятницы, но умопомрачительный секс и та часть, где я влюбляюсь, отвлекли меня почти на все выходные.

Что и сделало из меня зомби, готового в любую минуту разрыдаться и нуждающегося в обнимашках, который до смерти боится ужасного человека, преследующего меня с ружьём («Ужасный человек», о котором идет речь — это мой придурок босс).

В-четвёртых, ружье выстрелило.

Я только что потеряла работу.

Вообще-то, это вроде как снимает напряжённость в данной ситуации. Выглядит так, будто я стала жертвой корпоративного сокращения штата или Великого экономического спада.

Говоря технически… меня уволили. Частично за неподчинение, но в основном потому, что мой босс был бешеным мудаком.

Сразу после этого, я заявила своему боссу-мудаку, что он не может меня уволить, потому что я сама увольняюсь.

В-пятых, когда мою машину отбуксировали по приказу босса-мудака, и моя жизнь превратилась в руины, мужчина моей мечты подъехал ко мне, словно Прекрасный принц в карете Золушки. Разве что в данном случае это был Ламборгини. А затем он продолжил в невероятно романтичными словами говорить о том, как он по-крупному облажался, и что ему очень жаль, и что я могу уйти, не оглядываясь, но умолял дать ему еще один шанс — и что больше всего в своей жизни он хотел именно меня.

Так что, с все еще разбитым сердцем — но временно реанимированная — я забралась в машину.

Я по-прежнему не совсем уверена, было ли это ошибкой или нет.

Но некоторые ошибки того стоят.

Ламборгини с рёвом направился к выезду с многоуровневой парковки моего бывшего места работы.

Я никогда раньше не была внутри Ламборгини. Возможно, мне бы это понравилось больше, если бы я не чувствовала себя так, словно мои мозги положили в блендер и сделали из них фраппе.

Я устало откинулась на кожаное сидение и склонила голову в сторону водителя.

Коннор Темплтон.

Великолепный Адонис.

Бизнесмен миллиардер.

Наследник одной из богатейших семей Америки.

— Временами ты бываешь настоящим придурком, — прошептала я.

Он натянуто улыбнулся, но не одной из своих нахальных улыбочек; это больше напоминало мрачное согласие.

— Да, я знаю, — тихо сказал он.

Он протянул руку через центральную консоль автомобиля и взял меня за руку. Тепло его кожи сняло напряжение в моем теле. Нежность этого прикосновения растопила мое сердце.

Ничего не могла с собой поделать, я расплакалась.

Забавно… после последних нескольких часов, не думала, что у меня остались еще слезы.

Он ударил по тормозам, снял солнцезащитные очки и пристально посмотрел на меня своими великолепными голубыми глазами.

— Что? Что случилось?

Я боролась с рыданиями.

— Я, я думала, что н-никогда тебя больше не увижу.

Он перегнулся через сиденье, обхватил руками мое заплаканное лицо и поцеловал меня.

Неторопливо.

Нежно.

Романтично.

Затем отклонился на пару сантиметров и вытер мои слезы большими пальцами, посмотрев мне в глаза.

— Прости меня, — прошептал он.

Я молча кивнула. Печально улыбнулась.

Он наклонился вперед и снова поцеловал меня.

Позади нас засигналила машина.

Я отстранилась.

— Нам пора ехать.

— Он может подождать, я сейчас занят, — прошептал Коннор и снова притянул меня к себе.

Думаю, та машина объехала нас, возмущенно сигналя.

Я не уверена, я потерялась в поцелуе, и весь остальной мир просто исчез.

После того, как три или четыре машины, сигналя, объехали нас, мир постепенно начал возвращаться обратно.

Наконец, я разорвала поцелуй, засмеявшись.

— Ладно… поехали.

— Хорошо, — улыбнулся он в ответ, затем опять надел свои солнцезащитные очки и снова двинулся в сторону выезда с парковки.

Не могу вам сказать, насколько счастливой я была, и какое облегчение испытывала.

Или как больно мне все еще было. Моя душа болела от пережитого.

Но я могла справляться с этой болью так долго, пока была рядом с ним.

Я сидела, откинувшись на кожаное сиденье в полусонном состоянии, и наблюдала за ним. Он был совершенно великолепен. Тёмные, вьющиеся волосы… загорелая кожа… волевой подбородок… прямой нос… греховно соблазнительные губы…

— Ты выглядишь по-другому, — пробубнила я.

— Да?

— Да… но не могу понять, почему…

— Может, потому что я вымотан.

Я нахмурилась.

— Почему?

— Почему? — повторил он с недоверчивым смешком. — Ну, для начала, я спал прошлой ночью часа два от силы.

Я слегка приподняла голову.

— Правда?

— Да.

— Почему?

Глупый вопрос.

Но мне хотелось услышать его ответ.

Мне необходимо было услышать его ответ.

Он посмотрел на меня, как на сумасшедшую.

— Почему? Потому что прошлый вечер был отстойным, вот почему. Ты была там, ты должна понимать.

Мне захотелось плакать, но на этот раз — от счастья.

Знаю, это звучит глупо, но я полагала, что с ним все будет хорошо после расставания со мной. Может, немного грустно.