– Не бойтесь, вы мне нравитесь, иначе зачем бы я так назойливо за вами ухаживал. Но между нами что-то будет только при условии вашей расположенности ко мне и при вашем желании. Но сейчас об этом говорить рано. Мы едва друг друга знаем.
Собирая сумку, Светлана все время вспоминала эти слова. Он нравился ей, хотя она уже заметила некоторую поглощенность собой, любовь к позерству. Впрочем, он был очень добрым и легко уступал, когда понимал, что человеку это приятно.
– Ты куда собралась? – Мать тревожно наблюдала за сборами.
– Мам, меня пригласили за город, на один день – я утром уеду, вечером буду дома. Мы там погуляем, пообедаем и вернемся.
– Света, ты же не с Пашей едешь? У тебя новый знакомый появился?
– Не такой он и новый, он у нас постоянный посетитель. Наши девочки его хорошо знают.
– Осторожней будь, – мать оглянулась на дверь, но, не увидев отца, шепотом спросила: – А сколько ему лет?
– Сорок пять.
– Да, много.
– Мам, нормально. Он женат, у него дочь. Но с женой не живет.
– Почему ты за Пашу не вышла? Ведь он так тебя любил.
– Мам, не вышла, потому что не любила. И при чем тут замуж, Паша и все такое. Я еду просто отдохнуть.
Светлана подхватила сумку, попрощалась через дверь с отцом и вышла на улицу.
Охотничий домик представлял собой небольшой двухэтажный коттедж из красного кирпича. Все вокруг было завалено снегом, и только тропинка к крыльцу была расчищена так тщательно, что виднелась темно-коричневая плитка. Приятель Нащокина, подвижный смешливый коротышка, встречал их на пороге. Из приоткрытой двери послышался женский голос: «Не морозь людей, дай им в тепло зайти, потом уж здороваться будете!» Светлана и Нащокин вошли и увидели очень худенькую темноволосую женщину.
– Лариса, – представилась она Светлане, – а вы Света, мне о вас Миша все уже рассказал.
– Что же он рассказал? – Светлана вскинула глаза на Нащокина.
– Ничего плохого. Только то, что ты работаешь в «террариуме».
– Ну, если только это… – Светлана отметила этот вполне уместный переход на «ты».
– Так, ребята, переодевайтесь в теплое, и пойдем осматривать наши владения.
Лариса отвела их на второй этаж, где было несколько комнат. Одну занял Нащокин, вторую – Светлана. Ее комната была теплая, светлая, с большой деревянной кроватью под красивым покрывалом с розами. Тут же, за узкой дверью, находилась ванная комната с теплым полом, пушистыми полотенцами и маленьким оконцем-витражом. «Славно как», – Светлана включила телевизор и стала переодеваться.
Когда она спустилась вниз, то Лариса, ее муж Захар и Нащокин ждали ее на крыльце.
– Так, девушка Снегурочкой станет. – Захар оглядел тонкую курточку и маленькую вязаную шапочку, которая из-за длинных волос сидела прямо на макушке, открывая холоду уши и лоб.
– Пойдем, я тебя одену, – Лариса подтолкнула Светлану в дом.
Через полчаса Светлана в теплом тулупе и пуховом козьем платке шагала, высоко задирая ноги, по лесным сугробам. Мужчины пошли вперед, они спешили осмотреть, пока не наступили сумерки, новые постройки. Лариса и Светлана шли не спеша, разглядывая снежные деревья, вдыхая влажный снежный воздух ельника.
– Правильно, что вы сюда выбрались, Миша о тебе много рассказывал. – Лариса прямо посмотрела Светлане в глаза. – Мы его знаем давно. Они с Захаром учились вместе. Хорошо, если у вас ним что-нибудь получится.
– Что вы имеете в виду?
– Света, у него давно нет нормальной семейной жизни. Не в смысле, что нет, где борща домашнего поесть, а в том смысле, что никому не интересно, что он делает, над чем работает, что пишет. Я никогда не разговаривала с ним на эти темы, да и Алина, его жена, давно не звонит, хотя подругой была раньше. Но сейчас вижу, что они не помирятся.
– Мы с ним недавно знакомы. Поэтому рано о чем-либо говорить.
– Я его хорошо изучила. Он влюбился в тебя.
Мужчины, ушедшие вперед, уже возвращались назад. Теперь уже вчетвером они пошли на речку, посмотрели, как на потемневшем льду безрассудные рыбаки сидят над своими лунками, послушали, как звонят колокола Спасо-Савиновского монастыря, сделали небольшой круг и зашли в деревню. Там Лариса купила десяток утиных яиц.
– Не представляете, какая вкусная яичница. Завтра на завтрак поджарю вам.
– Лариса, мы не останемся на ночь, Светлана должна быть дома, – Нащокин замедлил шаг. – Я бы, конечно, остался, но не могу подводить ее.
Светлана кивнула:
– Я обещала домашним. Уж извините, утиные яйца будем в следующий раз есть, если пригласите.
Захар с Ларисой разохались, стали уговаривать, но Нащокин прервал их:
– Решено. Но от обеда не откажемся.
В большой столовой Лариса накрыла стол. Принесла блюдо с жареным гусем, картошку и соленья. Нащокин вытащил из своей сумки пакет с продуктами и вином, Захар достал водку, Светлана и Лариса расставляли тарелки и угощение. Когда наконец все уселись за стол, хозяин дома поднял рюмку:
– Первый тост за гостей. За умных, верных, – тут он посмотрел на Нащокина, – и за красивых, – он перевел взгляд на Светлану.
Та покраснела и отпила перцовой настойки. После снега и мороза горьковатая жидкость показалась ей горячей и вкусной. Вспыхнуло лицо, стали горячими руки, побежали мурашки по спине. Она прислушалась к своим ощущениям – стало весело и свободно.
– А может, завтра поедем, а домой я позвоню, – неожиданно для себя сказала Светлана, глядя на Нащокина.
– Мать, ты бы сразу сказала, я бы водку пил, а не этот яблочный сок, – с шутливым гневом ответил он. – Захар, наливай ты мне водки, остаемся.
От его ответа, такого простого, будто они прожили бог знает сколько лет, она, счастливая, шмыгнула носом.
…Хотелось спать, но заснуть мешали ледяные ноги. Почему они мерзли, Светлана понять не могла. В комнате было жарко. Светлана встала, в темноте нашла сумку, вытащила шерстяные носки и надела их. Возвращаясь в постель, она наткнулась на тумбочку, уронила часы и книги. В ночной тишине звук падающих предметов был равносилен взрыву. Пока она собирала с пола книжки, в комнату кто-то вошел. Этот кто-то неслышно подошел к ней, обнял и тихо спросил:
– Ты долго буянить будешь?
– У меня ноги окоченели. И я заснуть не могу.
– Давай сюда эти ноги.
Светлана почувствовала, как теплые руки растирают ее ступни, потом губы целуют ее щиколотки. Потом… Потом она уже ничего не чувствовала, кроме сильного горячего тела.
Утро могло не наступать – настолько хороша была ночь. Открыв глаза, Светлана изучила профиль на соседней подушке. Профиль спал, посапывая. «Итак, свершилось. Надо будет позвонить Нинке!» – осознав всю степень собственной глупости, Света расхохоталась в подушку.
