— Отлично. Пробок на шоссе совсем не было.
Он покачивался на каблуках, внимательно разглядывая ее. Чесса почувствовала, как щеки у нее горят от смущения. Остро осознавая банальность их разговора, она тем не менее была благодарна за то, что он нарушает неловкое молчание.
— Ты сегодня выглядишь получше. — Отвечая на ее удивленный взгляд. Ник протянул к ней руки, как бы желая обнять ее. — Я позвонил вчера в магазин, узнать, не согласитесь ли вы пойти со мной пообедать после тренировки. Мне сказали, что ты заболела.
Чесса была неприятно поражена.
— Как ты узнал, где я работаю?
— Бобби сказал. — Ник смотрел на нее сверху, возвышаясь над ней как башня. — Предполагалось, что это должно быть секретом?
Чесса снова вспыхнула и притворилась, что внимательно рассматривает мальчишек.
— Я не стыжусь своей работы, если ты на это намекаешь. — Конечно, в сравнении с успехом Ника бухгалтерские обязанности в универсальном магазине не бог весть что. — Не всякий может создать свое собственное дело.
Только слегка напрягшиеся плечи выдали, что ее слова задели его.
— Ты всегда можешь уйти в свой бизнес. Он у тебя развивается очень даже неплохо.
Обезоруженная его словами, она сумела только проговорить:
— В самом деле?
Он одарил ее своей неотразимой улыбкой и медленно, завораживающе кивнул.
— Я всегда могу определить дух истинного предпринимательства во всех его проявлениях.
Чесса выдавила слабую улыбку, чувствуя себя полной идиоткой.
— Большинство людей сказали бы, что это просто смешное хобби.
— Вообще-то хобби не приносит клиентуру национального масштаба. И не имеет потенциала расшириться в отлично организованную корпорацию.
— Корпорацию?.. — Чесса моргнула, чувствуя, что глупый смешок готов сорваться с губ до того, как она сумеет его остановить. Прежде чем снова открыть рот, она постаралась восстановить контроль над своими чувствами и была благодарна появлению сына, которое прервало этот странный разговор.
Бобби вылетел из комнаты отдыха, волоча все тот же магазинный пакет. Он осмотрелся, увидел Ника и Чессу и резко затормозил, спрятав сумку за спиной. Он подошел к Нику со смущенным выражением на лице, нервно кося глазом в сторону матери.
— Мы пойдем, — сказал он важно. — Тренировка начинается.
— Хорошо. — Чесса склонилась над ним, пытаясь получше рассмотреть сумку. — Что это?
— Ничего, — ответил Бобби.
— Можно посмотреть?
— Это папа принес. — Он обратился к Нику: — Пошли?
Пряча улыбку. Ник взял сумку в одну руку и положил другую на плечико Бобби.
— Иди, сын. Я сейчас буду.
Чуть сомневаясь, Бобби отправился на поле, бросая беспокойные взгляды через плечо. Как только он присоединился к своим друзьям, Чесса накинулась на Ника:
— Что это?
— Что?
— Вот это, — она ткнула пальцем в сумку, которую он держал в руках.
— Это? Ничего особенного. — Он поднял сумку, и странный свет замерцал в его темных глазах. — Все, что нужно для игры.
— О Господи! — Она выхватила сумку и заглянула внутрь. — Кепка? Спортивное снаряжение?
— Это спортивная форма, — ответил он спокойно.
— Зачем ты ее принес?
— Меня попросил Бобби.
— Зачем? Я уже купила ему все, что нужно, включая форму. — Разъяренная, она сунула сумку обратно ему в руки. — Нам это не нужно!
— Действительно, — ответил он, — это ему уже не нужно. — Он забрал сумку, страшно наслаждаясь происходящим. — В сумке лежит то, что купила ты. Эти вещи ему уже малы.
— Малы? — Ее челюсть отвисла. — Он так вырос? Ему же все подходило по размеру.
Когда Ник иронически приподнял бровь, Чесса мысленно взмолилась, чтобы земля раскрылась и поглотила ее. Нервно наматывая прядь волос на палец, она попыталась объяснить:
— Если бы он сказал мне, что форма ему не подходит, я бы справилась сама.
Ник просто излучал удовольствие.
— Уверен, что это так. Но он просил не говорить тебе. Ты знаешь, какими стеснительными бывают мальчики.
Ее сын явно не постеснялся сказать об этом мужчине, которого едва знал, и это поразило Чессу до глубины души.
— Да, я знаю, — ответила она весьма холодно. — Я хотела бы найти себе место на трибуне.
К чести Ника, он не рассмеялся, хотя дрожь в уголках рта показывала, сколько усилий ему требуется, чтобы контролировать себя.
— Увидимся после тренировки, за обедом.
— Я еще не дала согласия, — сказала Чесса.
— Ты — нет. Бобби дал.
— Когда?
— Вчера вечером, когда я звонил. Ты, должно быть, работала внизу. Он тебе не сказал?
— Нет.
— Возможно, он просто забыл. Ты же знаешь…
— Да, — прошипела она сквозь зубы, — я знаю, какими забывчивыми бывают мальчики.
С этими словами она направилась к скамейкам.
На поле началась игра. В течение двух часов удивление Чессы росло. Ей приходилось видеть множество тренировок ее сына, но эта отличалась ото всех. На поле происходило что-то удивительно трогательное. Бобби и Ник разговаривали без слов — взмах руки, неожиданные объятия. Она наблюдала, как они обмениваются горделивыми взглядами, и чувствовала, как у нее сжимается сердце. К тому времени, когда тренировка закончилась, Чесса приняла твердое решение. Счастье на лице ее сына сказало ей больше, чем любые слова, как сильно ему был нужен отец. Теперь он его получил. Даже если это означало жизнь, полную обмана, она не могла разочаровать мальчика и отнять у него отца. Не теперь. Никогда.
Стены пиццерии дрожали от криков и радостного смеха юных футболистов, празднующих окончание их первой в этом сезоне игры. Из игровых автоматов неслись взрывы, грохот и музыка. Ребята помладше столпились у автомата, заполненного пластиковыми листками, трубками и цветными мячами, куда могли залезть даже самые маленькие. Официанты протискивались сквозь толпу, разнося развлекающимся подросткам дымящуюся пиццу и содовую.
Проиграв, никто не упал духом. Мэрисвилльские «Бешеные псы» играли достаточно хорошо, чтобы каждый заработал по крайней мере одну золотую звезду за хороший проход по полю и удар по мячу. Эти звезды привез Ник Парселл вместе с пурпурными нейлоновыми куртками, украшенными эмблемой команды. Этот подарок был неожиданным, и дети были просто очарованы. Даже в духоте битком набитого ресторана ни один из них не сбросил формы. В самой гуще празднества, окруженный гомонящими детьми, Ник объяснял ребятам сложное искусство армрестлинга. Это был особый ритуал, когда соперники сплетали пальцы рук и давили друг на друга, пока одна из попыток уложить руку противника не заканчивалась успехом.
Из своего укромного уголка Чесса с изумлением наблюдала, как Бобби крутился около отца, раздуваясь от гордости. Миновало две недели с тех пор, как Ник Парселл ворвался в их жизнь, начав преображение замкнутого мальчика в счастливого и открытого ребенка. Это превращение было сродни чуду.
— Они так веселятся! Поневоле подумаешь, что команда на самом деле победила, а не проиграла. — Молли Джонсон, уже на последних месяцах беременности, торжественно пронесла свой огромный живот и маленькую дочку сквозь толпу, салфеткой вытерла вспотевшее лицо и оглянулась на взрыв смеха, донесшийся из кружка, образовавшегося вокруг соревнующихся. — Он здорово управляется с детьми. Неплох, совсем неплох. Не могу поверить, что ты столько лет прятала его ото всех.
Притворяясь, что не слышит, Чесса отхлебнула содовую и промолчала. Молли была ее подругой и поверенной всех секретов уже несколько лет. Но у нее была потрясающая способность распознавать любую произнесенную при ней ложь. Сын Молли называл ее одушевленным детектором лжи. Бобби уверился в этом, когда мать его лучшего друга, присматривавшая за ним после школы, поймала его на списывании домашней работы, даже не взглянув на тетрадь и не задав ни одного вопроса. Бобби считал ее телепатом, но Чесса была уверена, что Молли инстинктивно интерпретирует мельчайшие движения своих собеседников, незаметные для них самих. Высунутый кончик языка, брошенный в сторону взгляд, постукивание пальцами или каблуком помогали ей докопаться до правды.
Молли наконец устроилась за столиком и громко позвала:
— Дэнни, возьми, пожалуйста, сестренку с собой на площадку.
Всклокоченная светлая голова вынырнула из толпы ребят, окружающей Ника.
— У-у, мам, прямо сейчас? Нам так весело!
Растерянность промелькнула в глазах Молли, и она улыбнулась, извиняясь.
— Ну хорошо, милый. В конце концов, это твой праздник.
Хотя Молли было и не очень удобно, она наконец пристроила дочку к себе на колени.
Пока она располагалась. Ник обернулся к ним. Его глаза отметили попытки Молли успокоить возбужденного ребенка, потом его взгляд перешел на Чессу. Он так пристально смотрел на нее, что заставил ее порозоветь.
