– Я пойду домой, – многозначительно произносит Лидочка, всем своим видом давая понять, что если она и собирается домой, то явно не к себе.
Поворачиваюсь в ее сторону и вижу на ее шее платок потрясающего синего цвета.
– Можешь идти куда угодно, только мне нужен твой платок! – вскрикиваю я.
– Что? – ее глаза округляются.
– Ты слышала. Давай его сюда!
Даже невозмутимая Аня отрывается от монитора и с интересом наблюдает за происходящим. После недолгих колебаний Лидочка все-таки снимает платок и вручает его мне. Что-то пробормотав себе под нос, она хватает сумку и уходит.
– Вечером на свидание? – спрашивает Аня, внимательно осматривая меня с ног до головы.
– Нет, деловой ужин.
– Нет… – она вздыхает и отворачивается.
Хостесс провожает меня к столику, за которым уже сидит Терехов: снова небритый и с прищуром, но преисполненный чувства собственного достоинства. Когда он видит меня, то его глаза сужаются еще больше, и я чувствую легкое смущение: зачем только нацепила на себя этот дурацкий платок?! Это же просто деловой ужин – на скольких таких я уже перебывала! Хорошо, что хватило ума не заплетать волосы, а то Терехов точно решил бы, что я пытаюсь его соблазнить. Деловой ужин, просто деловой ужин…
– Мария, – он поднимается, помогает мне сесть и возвращается на свое место. – Очень рад встрече.
– Взаимно, – я улыбаюсь как можно сдержаннее. – Надеюсь, не заставила вас долго ждать.
– Нет.
– Что предпочитаете в качестве аперитива? – раздается голос появившегося, словно из-под земли, официанта.
– Воды. С газом. И со льдом, – отвечаю я.
– Аналогично, – Терехов усмехается и, как только официант исчезает, обращается ко мне. – Вы не употребляете спиртное?
– Я за рулем.
Он замолкает и утыкается в меню. Я же вообще не хочу есть, напротив: меня мутит. Терехов совершенно не умеет себя вести! Наверняка он специально пытается вывести меня на эмоции, но не дождется: буду самим спокойствием и невозмутимостью! Если бы этот платок не сдавливал шею, мешая дышать, все было бы замечательно! Терехов скрупулезно листает меню и недовольно морщится. Если он был таким же двадцать лет назад, вовсе неудивительно, что его жена решилась на адюльтер!
Наконец он все-таки находит в меню блюдо, отвечающее его изыскательному вкусу, и взглядом подзывает официанта. К моему удивлению, этим блюдом оказываются всего лишь равиоли, фаршированные белыми грибами. Я отказываюсь от еды.
– Блюдете фигуру? – интересуется Терехов.
– Вовсе нет: просто я не голодна, – отвечаю я и делаю глоток воды.
Посмотрев мне в глаза, он снова усмехается, ожидая какой-то реакции. Держусь с ледяным спокойствием, хотя дурацкий платок обжигает шею все сильнее и сильнее.
– Ну что ж, Мария. Если вы не возражаете, можем приступить к нашему вопросу, – и, не дождавшись моего ответа (вдруг я бы возражала?), он продолжает. – Я внимательно ознакомился с вашим предложением, не признать новизну которого – было бы глупостью, и был приятно удивлен. До этого «Оушен» сотрудничал с несколькими страховщиками, но никто из них ничего подобного предложить не мог или не хотел.
– Но все-таки вы отказались от наших услуг, – сквозь зубы произношу я.
– Только чтобы подержать в тонусе вашего руководителя! – он весело смеется. – По-моему, это вполне удалось.
– Более чем.
Ненавижу его! У него точно какие-то комплексы, иначе, зачем вытворять подобное?
– Но я вовсе не намереваюсь мучить вас, – он улыбается и чуть наклоняет голову вбок. – Насколько мне известно, всем занимались именно вы.
– Именно.
– Ну что ж, можем поздравить друг друга, – и он протягивает мне руку.
Жуть как не хочется прикасаться к нему, но здравый рассудок подсказывает, что в сложившейся ситуации капризы неуместны. Какой же этот Терехов… неприятный! Выплеснуть бы содержимое бокала ему в лицо, чтобы смыть эту самодовольную ухмылку! «Нужно ответить на рукопожатие!» – прикрикивает здравый рассудок, и я, скрепя сердце, подчиняюсь. Терехов пару секунд медлит, потом чуть склоняет голову и касается губами тыльной стороны моей ладони, после чего освобождает мою кисть.
Тщеславие захлебывается от злости: Феофан Эрнестович решил поиграть? Он ни с кем нас не перепутал? Решил, что ему все можно? Не знаю, с кем он там привык общаться, но с нами такие шуточки не пройдут. И пусть он подавится своей сделкой – мы не позволим какому-то там пижону, будь он хоть властелином мира, вести себя подобным образом. Пусть это непрофессионально, глупо, опрометчиво – неважно. Возможно, родители были правы – карьера – это не наше… Здравый рассудок рассыпается в проклятьях, а тщеславие потирает ручонки: сейчас мы поставим на место этого негодяя!
– Феофан, мне, определенно, льстит ваша благосклонность, но я не привыкла к тактильным контактам с малознакомыми людьми, – произношу я, смотря ему в глаза. – Надеюсь, вы с пониманием к этому отнесетесь. Если после подобной дерзости с моей стороны вы примете решение подержать в тонусе и меня – что ж, это ваше право.
Он даже приоткрыл рот от изумления. Тщеславие ликует, самолюбие отбивает барабанную дробь, а здравый рассудок падает в обморок. Возможно, мои слова прозвучали слишком резко, но я и так сдержалась, чтобы не послать его куда подальше.
– Приношу извинения, Мария, – спустя какое-то время произносит Терехов. – Впредь этого не повторится. И я вовсе не считаю подобное замечание дерзостью. Мне жаль, что… доставил вам неудобства.
На его лице нет обычной усмешки и надменного прищура. Значит ли это, что он говорит серьезно? Или это снова дурацкая игра? Становится тяжело дышать: то ли от волнения, то ли от духоты, то ли из-за мерзкого платка, обвившего шею, словно питон. Аккуратно, чтобы не подавиться, делаю глоток воды и, сдерживая дрожь в руках, ставлю бокал рядом с собой. Терехов внимательно смотрит на меня, очевидно, ожидая ответа.
– Благодарю, – нейтральным тоном произношу я.
– Не стоит, – он улыбается. – Что ж, если вас больше ничего не смущает в моей манере общения, то мы можем вернуться к рабочим моментам. Или смущает? – левый уголок его губ поднимается вверх.
С трудом сдерживая смешок, поджимаю губы и лишь отрицательно качаю головой в ответ. Уверена, Терехов видит меня насквозь, поэтому теперь он улыбается и глазами.
– Равиоли, – произносит появившийся официант, ставит большую тарелку перед моим собеседником и обращается ко мне: – Не передумали?
Понимая, что это единственный шанс отвлечься, прошу принести меню. Официант удаляется буквально на несколько секунд, после чего передает мне в руки папку из приятной на ощупь кожи. Хватаюсь за нее, как за спасательный круг, и углубляюсь в чтение, стараясь сосредоточиться на названии блюд и составляющих их ингредиентов.
