— Как ты смеешь предлагать мне это? Диана была совершенно выбита из колеи. То, что он говорил, было совершенно невозможно. Ведь даже кратковременная аренда этого дома стоила кучу денег, а уж долговременная...
— Очень даже смею!
Темные глаза Поля смерили взглядом ее побелевшие руки, вцепившиеся в подлокотники кресла так отчаянно, как будто этот стул остался ее единственной опорой.
— Я смею делать все, что мне угодно. Раньше, хоть ты и охотно делила со мной постель, но все время действовала вопреки моим желаниям. Отказывалась переехать ко мне, не принимала подарки...
Его губы раздраженно сжались. Только сейчас он понял, что эти отказы были попыткой Дианы утвердить свою независимость, установить между ними определенную дистанцию. Он не хотел признаваться даже себе, как они задевали его, как ранили.
— Естественно, ты и сейчас можешь отказаться. Выбор за тобой. Но прежде, чем ты дашь мне ответ, задумайся хоть на секунду, — вставил он, заметив, что она уже открыла рот, чтобы возразить. — Ведь все твои проблемы останутся с тобой. Ты и вправду думаешь, что Тифани согласиться лечь в обычную клинику? А разве ты не должна в первую очередь думать о благополучии своей матери?
Конечно же должна. Но какое свинство с его стороны напоминать ей о долге! Разве она не жертвовала ради Тифани многим все эти годы! Диана искренне любила мать, и ей была небезразлична ее судьба, но она не собиралась покупать счастье Тифани такой ценой.
Неожиданно глаза Дианы наполнились влагой, и она часто заморгала, не давая слезам пролиться.
Наблюдая за ней, Поль почувствовал, будто кто-то железной рукой схватил его сердце. Неужели она настолько упряма, настолько полна решимости не пускать, его в свою жизнь, что все же отвергнет его предложение? Неужели впервые в жизни из его рук упорхнет то, что он твердо решил заполучить? Неужели Диана Лейн больше никогда не вернется в его жизнь и в его постель?
Эта мысль наполнила его незнакомым ему доселе ощущением паники. Поль досадливо отмахнулся от непонятных ощущений, которые ему было трудно идентифицировать, и продолжил свою атаку. Мягким голосом опытного соблазнителя он изрек:
— Представь себе солнечный остров посредине теплого моря, прекрасную виллу, самую лучшую врачебную помощь, которую только можно купить за деньги. Мы с тобой живем где-нибудь неподалеку. Ты же помнишь, нам было так хорошо вдвоем... Придерживаться нашего договора вовсе не будет трудным для тебя.
Может быть и так, вздохнула про себя Диана, но труднее всего придется ей потом, когда они расстанутся! Все это было слишком заманчиво. Вновь оказаться в том месте, о котором она мечтала, — в его объятиях...
Но она-то понимала, что жаждала не только его ласк и поцелуев. Она стремилась к его любви, к полному растворению друг в друге, к тому, чего он, видимо, не может или не хочет ей дать.
Неосознанно она покачала головой. О чем она думает? О чем рассуждает? Все эти мечты и стремления остались в прошлом! Неужели она может любить человека, который пытается заполучить ее шантажом? Она ведь еще не совсем сошла с ума, правда?
Пытаясь, навести порядок в своих растрепанных чувствах, Диана ухватилась за его последние слова.
— Ты говоришь о лечении на острове? Где именно?
Диана слышала собственный голос, словно со стороны. Он был лишен всякого выражения. Намеренно говоря тихо и монотонно, она старалась не раскричаться на человека, который некогда был ее любовником, а теперь пришел под личиной врага. Ведь только неприятель мог требовать того, что оставило бы ее сердце в руинах, что разрушило бы ее личность.
— И почему я должна верить в то, что этот профессор — как там его имя — сможет помочь маме?
Все его обещания и заверения были слишком хороши, чтобы оказаться правдой. Он был известным мастером играть в жестокие игры... И как она умудрилась влюбиться в такого человека? Господи! Да он же просто откровенно покупает ее!
Внезапно ее обессиленное тело охватила судорожная энергия нервного срыва, она вскочила и подбежала к двери, открывая ее настежь.
— Уходи!
Поль не двинулся с места ни на сантиметр, хотя его глаза и следили за каждым ее движением. К его удивлению, она, казалось, была вне себя от гнева. Ее голова была гордо откинута назад, великолепные волосы лились темным шелком на хрупкие плечи, тигриные глаза пылали грозовым предупреждением, а каждый изгиб ее тела был безупречно обрисован тонкой тканью халата.
Сердце Поля забарабанило в грудной клетке, и он ощутил прилив возбуждения. Наверное, никогда еще он не желал ее так, как сейчас. Ему до боли захотелось схватить ее в свои объятия, исследовать губами каждый сантиметр великолепного тела, целовать ее до тех пор, пока они оба не забудут о том, где они находятся и кто, они такие. Ему хотелось снова и снова доказывать ей и всему свету, что она принадлежит ему и только и ему.
Полю понадобилась вся его недюжинная сила воли, чтобы взять под контроль свои физические потребности и решительно перевернуть ситуацию. Он медленно встал, облокотился о хрупкий столик, положил руки в карманы и спокойно посмотрел на Диану.
— Прежде всего, отвечу на твои вопросы. Профессор Киршманн — самый лучший специалист в данной области. Если ты сомневаешься в моих словах, ты можешь открыть любой медицинский справочник или позвонить в организации, занимающиеся данной категорией больных. Мой остров находится недалеко от Тулона в группе Йерских островов. Этот остров очень небольшой — всего несколько акров, но очень красивый. На вилле Тифани найдет всю необходимую ей роскошь. Островная жизнь имеет свои преимущества — она поможет изолировать твою мать от сомнительных удовольствий городской ночной жизни. Тифани получит первоклассный уход и заботу чуткого и тонкого профессионала, я это могу гарантировать. Мы с тобой будем жить неподалеку. Ты будешь каждый день навещать Тифани, чтобы удостовериться, как идет лечение. Твои визиты также не дадут Тифани чувствовать себя брошенной и одинокой.
Он посмотрел на нее, прищурившись, и добавил:
— А всякий раз, когда ты будешь мне нужна, я найду тебя в своей постели.
Диана заскрежетала зубами от раздражения. Такой Поль Риверди вовсе ей не нравился. Медленно, но верно влюбляясь в него во время их романа, она никогда не догадывалась об этой стороне его личности. Сказать, что он был сейчас надменен и груб, — значит не сказать ничего. Он бесцеремонно и беспардонно загнал ее в угол.
Тут Диана заметила, что дом потихоньку начинает наполняться звуками. Запах кофе и тостов говорил о том, что тетя Нора, видимо, уже встала и готовит завтрак. Диана предусмотрительно закрыла дверь, чтобы ее домашние не стали свидетелями их выяснения отношений.
