Девушка смотрела на него, словно пытаясь прочитать его мысли, потом пожала плечами и решительно высвободила руку из захвата.
– Я не собираюсь убегать. – Она снова перешла на благозвучное лондонское произношение. По крайней мере этому ее учить не потребуется.
Она двинулась к главному входу в магазин, и Чарлз пошел за ней. Вскоре вокруг кареты, которая черной пробкой торчала посередине улицы, начали скапливаться люди. Некоторые протискивались вперед, но многие останавливались и, огрызаясь на тех, кто напирал сзади в растущей толпе, наблюдали за Чарлзом и Мэгги, словно это были Панч и Джуди – герои ярмарочного балагана.
– Мэгги подцепила джентльмена, – услышал Чарлз голос одной из женщин.
– Та еще шишка, – согласилась другая. Эти и подобные им другие реплики звучали там и тут в собравшейся толпе, а из окон домов по обеим сторонам улицы торчали лица зевак.
Чарлз чувствовал себя незваным гостем, выставленным напоказ в мире, которому он не принадлежал, и это не нравилось ему. Ничего подобного он не испытывал прежде, поскольку обычно посещал те места, где люди не ущемляли его достоинства.
– Вашему кучеру следует убрать отсюда карету, – тихо произнесла девушка – Мэгги, как он теперь выяснил. Затем, повернувшись к зевакам, она сказала неожиданно резким голосом: – А ну отвалите! У меня с ним дело! – К удивлению Чарлза, толпа начала послушно расходиться, и среди недовольного ропота послышались даже глухие извинения.
Кто же эта девица?
Однако вопросы следовало оставить на потом, поскольку в этот момент Мэгги открыла замок маленьким ключом, который тут же исчез в складках ее юбки, после чего распахнула дверь. Чарлз дал указание своему кучеру Стивенсу отъехать и ждать его поблизости, пока он снова не выйдет, затем вошел вслед за девушкой внутрь помещения.
Они оказались в крошечной закоптелой прихожей, где сбоку находилась дверь в магазин поношенной одежды, а впереди – лестница, ведущая куда-то в полумрак. Тусклый свет уходящего дня, проникавший через узкую фрамугу над дверью, придавал ступенькам вид чередующихся бледных и темных полос. Послышался резкий скрежет, когда девушка снова заперла входную дверь. Не сказав ни слова и не глядя на Чарлза, она проскользнула мимо. Здесь было так тесно, что ее юбки коснулись его ног. Он уловил резкий запах щелочного мыла, исходящий от ее волос, и внезапно у него возникло желание схватить ее за руку и притянуть к себе. Интересно, какова была бы ее реакция? Его удивило возникшее побуждение, поскольку в ее манерах не было ничего от искушенной, изнеженной женщины и меньше всего она походила на невинных девиц из высшего общества, которые часто встречались на его пути.
Прежде чем он успел прийти к какому-либо выводу, Мэгги прошла мимо и начала подниматься по лестнице впереди него. Чарлз следовал за ней, осторожно наступая на скрипучие ступеньки.
Они поднялись на следующий этаж. Здесь коридор был немного шире, что давало доступ ко второму пролету лестницы, нависавшему над первым. Чарлз обратил внимание на пару скудных кружевных штор в конце коридора, ширины которых едва хватало, чтобы прикрыть окно. Мэгги повела его к следующей лестничной площадке, и их ноги поднимали пыль на рваной ковровой дорожке. Стены здесь были оклеены отвратительными зелеными обоями, а на единственной двери висела в грубой рамке картина, изображавшая не то музу, не то нимфу. Чарлз с трудом распознал в ней одну из гравюр, которые предлагали уличные торговцы. К его изумлению, он обнаружил стол, который притаился под лестницей. Сделанный из сосновых досок, он был выкрашен в темный цвет, имитирующий красное дерево, и выглядел довольно обшарпанным.
На нем стояла хрустальная ваза для визитных карточек, а на обратной стороне одной из ступенек лестницы висело небольшое прямоугольное зеркало. Оно располагалось на таком уровне, что даже самый низкорослый человек мог видеть свое отражение только до плеч.
– Кто здесь живет? – спросил озадаченный Чарлз, в то время как Мэгги начала подниматься по второму пролету лестницы.
– Старая вдова Меррик, – ответила она не оборачиваясь. – Наша Молл прислуживает ей. Миссис Меррик воображает себя леди, которую постигла несчастная судьба после неудачного замужества.
Чарлз на мгновение остановился, услышав в этих произнесенных холодным тоном словах скрытую насмешку. Между тем Мэгги достигла второго этажа, он поспешил за ней, шагая сразу через две ступеньки. Очередной лестничный пролет располагался в конце узкого коридора.
– Эта лестница ведет к помещениям на чердаке, – кратко пояснила Мэгги, когда увидела, что Чарлз смотрит туда. Она остановилась в коридоре у одной из дверей и сунула руку в складки своей юбки. Этот коридор был обшит досками, покрытыми штукатуркой, а под лестницей стояла ручная тележка, на которую Мэгги бросила хмурый взгляд, когда отпирала дверь.
У Чарлза не было времени размышлять над ее реакцией, так как дверь распахнулась и навстречу ему устремился поток света вместе с криком:
– Мэгги!
Девушка шагнула через порог, и Чарлз осторожно последовал за ней, все еще моргая после полумрака; дверь сама захлопнулась за ними.
Когда глаза его привыкли к свету, первым впечатлением был царящий в помещении беспорядок. Чарлз и девушка стояли посередине кухни без окон, закопченные стены которой были нелепо украшены различными наклейками и рекламами, видимо, считавшимися красивыми. Чарлз обнаружил, что его рассматривают около дюжины пар черных глаз, подобных тем, какие принадлежат детям, резвящимся в мыльной пене на рекламе патентованного мыла, и элегантным леди, превозносящим достоинства чернения Блейкадля любых скобяных изделий. Небольшая кухонная плита у противоположной стены безжалостно излучала тепло. Помимо нее обстановка включала маленький стол, окруженный плохо сочетающимися стульями, длинный кухонный шкаф и детскую кроватку. В этом помещении было чрезвычайно тесно даже без пяти не слишком чистых тел, заполнявших ее. Чарлз никогда прежде не бывал в подобной бедной комнате, где царила атмосфера нищеты. Здесь пахло застарелым потом, остатками еды и влажным бельем. Чарлз с большим усилием удержался от того, чтобы не поморщиться. Вместо этого он скрестил руки на груди и прислонился к дверному косяку с равнодушным выражением лица, которое уже было хорошо знакомо Мэгги.
– Кто это? – спросил рыжеволосый юноша. Он вскочил на ноги, когда Чарлз вошел, и теперь пристально смотрел на барона прищуренным взглядом, сунув при этом руку в карман куртки, где, несомненно, находился нож.
Сердце Чарлза усиленно забилось, и он напрягся, испытывая прилив адреналина в крови. Неужели таким постыдным будет конец последнего барона из рода Эджингтонов? Все это выглядело крайне нелепо. С этой мыслью он широко улыбнулся своей аристократической улыбкой и почувствовал удовлетворение, увидев, что парень заколебался еще до того, как заговорила Мэгги.
