— Нам повезло, что удалось выбраться оттуда живыми, — согласился Боб. — С тех пор я проклинаю Нью-Джерси. В Канзасе мне понравилось, и теперь, когда у меня есть дом, я завязал со всякими переездами.
— Вы и в Нью-Джерси бывали? — спросила Блис. — Там тоже на шахте работали?
— Мы с Бобом прожили там пару месяцев. Я сидел без работы.
Боб рассмеялся грудным смехом.
— Эй, а помнишь, как ты навестил меня во Флориде? Это был один из районов, где все казались простаками. Именно тогда мы и…
Дория подтолкнула Блис.
— Мы можем возвращаться к гостям. Эти воспоминания надолго, — они пошли в гостиную, и Дория через плечо бросила:
— Не забывай и про других гостей. И попытайся ограничиться нормандским завоеванием.
Разговоры продолжались еще долго.
Было почти два часа утра, когда Дрейк и Блис отправились обратно в город.
— Хорошо, что ты ведешь, — пробормотала она, — а то я засыпаю. — Да и выпила она гораздо больше обычного. К счастью, Дрейк выпил только один стакан вина и весь вечер потягивал чуть ли не одну бутылку пива.
— Спи. Я разбужу тебя, когда приедем, — и поцеловал ее в макушку.
— М-м, — сегодняшний вечер ей понравился. Она даже почувствовала себя частью компании. Приятно было сознавать, что Дрейк находится рядом.
Блис пробормотала что-то про себя, закрыла глаза и начала погружаться в сон. Но тут ее всколыхнула одна мысль: вечер доставил ей удовольствие, но все должно прекратиться у ее двери. Все-таки она пообещала себе и Курту, что не будет более встречаться с Дрейком.
Дрейк включил радио и нашел волну, где лилась медленная музыка. Мелодия убаюкивала и затягивала в сон. На этот раз Блис не стала задумываться и, прислонившись к его плечу, заснула.
— Проснись.
Он осторожно потряс ее за плечо. Сонно заморгав, она посмотрела в окно. Машина стояла около дома.
— Не думаю, что у меня найдутся силы подняться и зайти домой, — начав подниматься, она снова сползла на сиденье. — Нет. Мне придется ползти, как ящерице.
Дрейк усмехнулся:
— Я уверен, что картина будет очаровательная, но совершенно не нужная, — он вылез, обошел вокруг машины и открыл ее дверцу. — Я помогу тебе. — С этими словами он стал поднимать ее на руки.
— Я уже проснулась.
Он поставил ее на ноги, все еще обнимая за талию. Обнявшись, они пошли к двери. Идя в полусонном состоянии, она ощущала, как их тела, соприкасаясь, мерно покачивались, и вкушала сладость прикосновений.
— Дай мне кошелек, — сказал он.
В поисках ключей он порылся в нем. И, пока он открывал дверь, она старалась прийти в себя, жадно вдыхая прохладный ночной воздух.
Дрейк зашел внутрь и включил свет.
— Спасибо. Это был замечательный вечер, — опустив глаза на ковер, проговорила она. — Дрейк, мне необходимо кое-что сказать тебе.
— Это можно, — и, прижимая ее лицо, поцеловал в уголки губ.
Когда он прижал ее к стене и начал целовать, она ощутила твердость его груди. И, расслабляясь, позволила ему удерживать себя чуть на весу, купаясь в пульсирующем удовольствии от его поцелуев. Он уже играл пуговицами блузки, и, понимая, что он делает, она не протестовала.
Когда его рука проскользнула под ткань и оказалась на шелковистой коже груди, Блис уже не могла ни о чем думать, а только чувствовать. Тогда он начал легонько массировать ее набухшие соски, поцелуи его стали настойчивей и глубже, а она прижалась к нему еще теснее. После Джона ни один мужчина еще так не прикасался к ней, и Блис стала погружаться в упоительное и сладкое озеро наслаждения.
— Я думал о тебе весь вечер, — прошептал он.
Когда его губы коснулись ее уха, по ее телу стала пробегать мелкая дрожь и она начала растворяться. Потом он перешел на шею, и Блис почувствовала, как кончик его языка вызывает пульсацию.
— Где спальня?
— За холлом, — едва смогла прошептать она.
И не успела она еще что-нибудь сказать, как он поднял ее на руки и понес по ковру, еле слышно ступая. А когда она все же сказала:
— Дрейк, это ошибка, — в ее голосе не ощущалось обвинительных ноток.
— Нет, — мягко ответил он. Открыв дверь спальни, он в темноте направился прямо к постели.
— Дрейк, подожди… — ей было необходимо определить свои чувства, но сосредоточиться она уже не могла из-за смятения мыслей и ощущения, вызванного прикосновениями его руки к груди.
Он положил ее на кровать и опустился рядом, продолжая покрывать сладостными поцелуями губы. Это возбуждало в ней неукротимые эмоции. Она так же сильно хотела его, как и он ее. Но тут возникли неожиданные мысли о Курте, и сознание вины заставило ее восстать. Она оттолкнула его.
— Я должна тебе кое-что сказать…
Заторможенный ее взволнованным голосом, он остановился.
— Что сказать?
— Я… я должна была сказать тебе раньше. У меня серьезные отношения с другим человеком. Честно говоря, я ни с кем, кроме него, и встречаться-то не хочу, — он отстранился, слушая ее. — Поэтому больше мы с тобой не увидимся.
Установилась тишина. Наконец он произнес:
— Не знаю, какое отношение этот человек имеет ко мне. То, что происходит между вами, касается только вас двоих. И какую роль твоя странная верность играет в наших отношениях, я тоже не понимаю. Он же не твой муж, надеюсь?
Она поднялась и теперь стояла, так крепко сжав пальцы, что ногти впились в кожу.
— Все очень просто: я не могу быть связанной с двумя мужчинами сразу.
— Просто, говоришь? — в голосе его прозвучал сарказм. Более громким тоном он добавил: — Ты проводишь со мной вечер, доводишь дело до постели, а потом начинаешь чувствовать угрызения совести. Почему бы тебе не забыть про свои чувства и не забыться хотя бы один раз? Ты держишься за свою мораль.
Блис включила свет и увидела, как он вскочил с кровати. Подойдя к ней, обнял ее за плечи.
— Позволь сказать тебе одну вещь. Не каждый мужчина согласится выйти из твоей спальни, если ты начинаешь играть в такие игры. Поэтому тебе лучше не соблазнять мужчин, пока ты сама не решишь, чего в конечном счете хочешь, — он сердито отстранил ее и пошел к двери.
Она немного постояла, раздумывая, потом пошла следом.
— Дрейк, я не хотела этого. Ты мне понравился. Правда. Я ждала нашей встречи, — она остановилась у порога, чувствуя, как иголки его злости покалывают ее. — Я не знаю, что мне делать, — прижимая пальцы к губам, сказала она.
— Вот тебе и надо призадуматься о том, кто ты есть и чего тебе хочется, — и не сказав больше ни слова, Дрейк вышел.
На следующее утро Блис сидела на кухне у Марго, положив голову на руки и не сводя печального взгляда с мраморного столика.
