Крыши отелей украшают каменные изваяния каких-то мифических идолов, и они только усугубляют ощущение дьявольского зазеркалья. Его объятья душат меня. Почти задыхаясь, я снова кошусь на Лешку. По лицу его стекает пот, и я понимаю, что он чувствует то же. Добавляю холодного воздуха из кондиционера и тихо говорю:
– Ладно, Леш, сворачивай. Мне уже хватит. Поехали на хайвей.
Впереди пять часов пустыни. Нужно заправиться и выпить кофе. Съезжаем к ближайшей «Хлое» – так мы называем сеть популярных американских кофеен из-за их – судя по логотипу – ирландских корней. От Лас-Вегаса нас отделяют минут пятнадцать. В холле заправочного центра еще стоят игральные автоматы, но дышать уже значительно легче. Пьем кофе, обсуждая трассу – нигде до этого мы не видели такого количества мигающих полицейских машин. На выезде из Лас-Вегаса хлопают всех джигитов, не успевающих протрезвиться. Судя по количеству воющих сирен, их немало. Многие из торопыг в надежном седле: то и дело нас обгоняют разноцветные «Ламборджини» и «Феррари». Сомнений нет: мы на верном пути. Впереди ЛА.
Опустошенные лас-вегасским потрясением, едем молча. Указатель направо – Долина Смерти. Удивляюсь. А что, вокруг бурлит жизнь? Вслух рассуждаю:
– Если местность, окруженная пустынями, зовется Долиной Смерти, то, наверное, выжить там, действительно, шансов нет.
Позже мы узнаем, что название это долине дали первопроходцы, прокладывающие путь в Калифорнию. Не в состоянии преодолеть вторую горную гряду, они вынуждены были зимовать в долине. На самом деле не вышел оттуда по весне только один из переселенцев – остальные остались живы. Но страх того, что зимовка станет их могилой, отпечатался в названии местности на века. Говорят, выходя из ловушки, один из авантюристов произнес: «До свидания, Долина Смерти!» Так и пошло…
С двумя остановками на туалетно-кофейный «перекур», к Лос-Анджелесу подъезжаем часа в четыре. На подъезде снова делаем остановку. Последняя стоянка перед финальным броском. Нужно изучить карту – впереди три лос-анджелесские магистрали. Важно не проехать повороты. Выписываем номера съездов с хайвеев и прикидываем, сколько ехать по каждому из них. В гостинице надеемся быть не позже семи. Чтобы снова не попасть в окружение к сверкающим фурам.
За рулем я. С трудом прорываюсь в машинный поток – в Калифорнии не принято уступать полосу для въезда. Протискиваюсь в средний ряд. Здесь поспокойнее, но ухо нужно держать востро – подрез не считается подрезом. Вцепившись в руль, стараюсь держаться в местном ритме.
Дорога тянется в гору. Забравшись на самый верх, видим ЛА, ангельский город. Сердце из небоскребов и магистральные сосуды, качающие в него человеческую кровь. Мы – капля нескончаемого человеко-машинного потока, несущегося свои жертвенные дары богу ЛА. Божество нежится в лучах солнца, свет которого выедает глаза. По моему лицу стекают слезы…
Еще полчаса езды, и небоскребы остаются слева – наш путь лежит в Сильмар. Там, в одном из пригородов ЛА, населенного южанами – мигрантами из южных стран – нас ждет дешевенький мотель. Его служителям еще предстоит удивиться – не каждый день у них останавливаются европеоиды с академическими синяками вместо глаз. Но туда еще нужно попасть. По карте все выглядит просто – один хайвей упирается в другой, и в этом месте нам нужно повернуть налево. Карта показывает «на восток».
О приближении развилки знаки предупреждают заранее. Только ни о каком Востоке эти знаки не повествуют. Есть Юг и есть Север. Востока нет.
– Где Восток?? – исступленно ору я. – Нет Востока!!!! Лешка, куддда-а-а?????
Боковым зрением вижу, как у Лешки выпучиваются глаза и медленно приоткрываются челюстные кости, но, кроме неуместного интеллигентного кряхтения, никакой полезной информации он не выдает. Мое требовательное «кудада-а-а??» перерастает в безвольное «А-А-А-А-А!», и с этим отчаянным воплем я неистово торможу у самого разветвления магистрали. «Вибуля» подпрыгивает дважды: сначала от визга собственных тормозов, потом от накрывающего нас полногабаритного гула.
– Еппи-нн! – визжу я, перекидывая ногу с тормоза на газ. Успеваю уйти от несущейся на нас сзади фуры, кинув «Вибу» мордой в каменный забор. Еще раз тормоз, «Вибин» возмущенный визг, фурин возмущенный гул, Лешкин возмущенный вопль «Белка-а-а-а!!!»… И тишина. Тишина и блаженство. Остров безмятежности в океане есть…
– Белка! Белочка! Белка!
Прихожу в чувства. Моя дверь открыта, и в ее отверстии я вижу Лешку, склонившегося над моим потерянным во времени и пространстве телом.
– Что с машиной? – пытаюсь подняться. – Леша! Что с машиной?? Мы ехать можем?? – повторяю, приходя в себя.
– С машиной? – теряется Медведь. – С машиной не знаю… Ты как?
Страшный сон нищего переселенца – застрять в каком-то дерьме в двух шагах от парадиза. Отодвигаю Медведя, выбираюсь наружу. Оглядываюсь. Не доверяя своим глазам, ищу поддержки:
– Так ведь… Нет вроде ничего? – боюсь ошибиться. – В порядке все?
Лешка подходит ко мне, и я понимаю, что он осматривает «Вибу» впервые. До этого он осматривал меня.
Мы вместе глазеем на машину и вместе боимся поверить – от каменного забора, разгораживающего южную и северную части магистрали, ее нос отделяют ровно два сантиметра. Молча переглядываемся, молча возвращаемся на свои места. Я включаю мотор. Вроде гудит. Смотрю на Лешку: «Поехали?» «Вылазь», – рукой показывает он. Не сопротивляясь, уступаю.
Разобравшись, в какую сторону ехать, выворачиваем на магистраль. Слава Богу, машин на дороге немного – выруливаем. Налево, еще налево, резко направо, разворот под мостом, проселочная дорога, мотель. В общем, приехали. Остановившись, продолжаем сидеть.
– Как ты? – не поворачивая головы, тихо спрашивает Лешка.
– Да нормально вроде, – отвечаю, уткнувшись взглядом в мотель. – Невероятно… Каких-то два сантиметра и целая жизнь… Ведь все могло быть совсем по-другому…
Поворачиваю голову, смотрю на Медведя.
– Не пойму – я что, отключилась? Без сознания была? Отчего? Мы же, слава Богу, ни с чем не столкнулись?
– От нервов, наверное. Тебе ж нельзя волноваться… – вяло отвечает Медведь. Кажется, он все-таки от меня устал…
– Леш, ты чего? – останавливаю его я Лешку на пороге нашего временного жилища, заглядывая в потускневшие медвежьи глаза. – Мы же доехали! Все хорошо же!
– Что хорошо? – отвечает Мишка. – Хорошо будет, когда возьмут на работу…
– Лешка, ну ты всегда так! Ты всегда мне портишь настроение! Всегда!! Все хорошо, так нет – надо испортить! Ну, откуда ты такой нудный взялся??
Терпеть не могу, когда Лешка нагнетает. В такие минуты мне хочется исчезнуть и побыть одной. А потом вернуться – и как ни в чем не бывало. Так я обычно и делаю. Но на этот раз исчезать некуда. Мы в малюсенькой комнатке в каком-то пригородном чистилище на въезде в лос-анджелесский рай, и места хватает только на то, чтобы с трудом разминуться на тропе в ванную. Отодвигаю штору, проверяю – балкона нет. Да и какой может быть балкон? Это же мотель. Окно выходит во двор – прямо к «Вибиной» морде, пришвартованной у нашего временного жилища.
