После самого невероятного в моей жизни ужина, я приняла душ и легла спать. Мои волосы после шампуня пахли цветами, были мягкими и шелковистыми. Я почувствовала себя намного лучше, после того, как искупалась и юркнула в мягкую кровать, пахнущую чистым бельём.
Повариха пришла в комнату поздним вечером. Она чем-то невежественно громыхала и бубнила что-то себе под нос. Я помню это мельком, потому что быстро отключилась и так сильно устала, что, если бы рядом взорвалась бомба, я бы и её не услышала.
А ещё ночью мне снова и снова снился мой горячий незнакомец…
Рита выдала мне инвентарь для прислуги в виде тележки, заполненной разным бытовым барахлом, попросила начать с влажной уборки, затем натереть специальным средством для дерева мебель.
Когда я впервые вошла в особняк Власова, у меня ноги подкосились. Внутри он представлял из себя музей.
— С вещами обращайся очень осторожно! Одна ваза из редкого французского фарфора может стоить дороже твоей жизни. Поняла? — объяснила мне жестами тётя.
— Поняла.
— Хвостом тут ни перед кем не верти. На голову косынку надень! Больно коса у тебя хороша, — тётя поймала пальцами мою косу, с огнём в глазах на неё посмотрела. — Не понравится госпоже Власовой — отрезать прикажет.
Я быстро повязала на голову белую косынку.
Ужас какой…
— Счастье, что она часто за границей пропадает, любит путешествовать. Сейчас тоже зависает в очередном турне.
Спасибо, мне стало легче.
— Ты должна быть опрятной, но не пытайся прихорашиваться. Змеи местные на тот свет изжить могут. Никогда не смотри в глаза Власовым. Не показывай им свою красоту. Особенно мужчинам… Они таких молоденьких дурочек на раз два щёлкают! Пользуются, сердца разбивают и выбрасывают как второсортный мусор на свалку.
Я сглотнула. По спине пробежал холодок.
— Что, напугала? Хочешь обратно на вокзал?
— Нет. Я справлюсь.
Тётя подошла ко мне и внезапно обняла.
— Я не хочу, чтобы с тобой что-то нехорошее случилось. Обещай, что будешь тише мыши? Будешь работать, когда хозяина рядом не будет, не мельтешить перед его глазами. Я правда не хочу, чтобы он положил на тебя глаз…
— Обещаю.
Тётя вздыхает.
— Наверно всё же зря я тебя сюда позвала. Это был спонтанный поступок, пойти к главному, и… — она вдруг сделала паузу, побледнела. — Замолвить за тебя слово.
— Нет! Мои предыдущие работы были в разы хуже, поверь.
Я работала в баре уборщицей. Во время потасовки, меня едва не пырнули ножом. Только слегка поцарапали — я чудом успела увернуться.
— Ладно, Поля, тогда иди работай. Хотя бы временно. Пока не подыщем для тебя что-то другое. Безопасное…
* * *
Безопасное?
Что она имела в виду?
Неужели в доме Власова действительно хуже, чем в том замызганном байкерском баре, в котором на меня за вечер два раза напали?
Первый рабочий день идёт неплохо. Я хорошо справляюсь с поставленными целями. Мебель блестит, на окружающих предметах ни пылинки! Я пока только с холлом справилась и с гостиной, впереди ещё куча дел, потому что комнат здесь не счесть. Вообще можно запутаться в коридорах современного замка, с первого раза, где что находится, запомнить невозможно.
Холл вообще как музей. Здесь высоченные потолки, а под ними хрустальные люстры. Белая, широкая лестница, застеленная красным ковром, царская фурнитура из натуральной кожи и редких сортов дерева, резные часы в самом центре хором — до чего же богатый, раритетный интерьер. Вкус у чиновника нескромный. Страшно к вещам прикасаться, когда вытираешь пыль, потому что ты понимаешь, что они стоят дороже твоей жизни.
Я уже немного успела познакомиться с другими девушками, они отнеслись ко мне нейтрально. Как я поняла, из-за того, что у них большая текучка, новые лица в коллективе персонала — обычное дело.
По телу пробежал опасный холодок. Тётя говорила со мной такими загадками, таким нагнетающим тоном, как говорят в фильме ужасов. Может поэтому отток прислуги не спроста? Неужели тут обращаются с персоналом как в жутком средневековье? А это вообще законно в наше время?
Перестань, Поля, хватит себя накручивать! По крайне мере, девочки хоть и безрадостными выглядели на лицо, но ни о чем таком не говорили. Ни синяков, ни ссадин на лице, руках я не увидела.
Поменьше нужно было книг читать в детстве и юности. А я этим грешила! Через дорогу от детского дома была библиотека, мне разрешали её посещать. Мне кажется, я прочитала там все книги, до единой. А некоторые по второму, даже по третьему разу — самые любимые.
Я протирала картину под лестницей, как вдруг увидела объёмную тень — кто-то спустился по лестнице, направляясь в сторону обеденной залы.
Шаги были важными, неторопливыми. А воздух напитался шлейфом мужских духов. Тяжёлых, игристых. У меня в миг закружилась голова. Быстро спряталась за лестницей, потому что догадалась, что это может быть Власов собственной персоной.
Он благополучно прошёл мимо меня и скрылся в дверях обеденной залы. Закончив здесь, я направилась в другие комнаты. Спустя минут двадцать, примерно, вернулась за тележкой, которую оставила под лестницей, как вдруг услышала галдёж девушек-прислужниц.
Выглянула из-за угла, увидев небольшую группу девушек в такой же форме, как и у меня, столпившуюся возле дверей обеденной залы. Они о чём-то яро спорили. У кого-то были красные лица, у кого-то белее бумаги. Направилась к ним, чтобы полюбопытствовать, в чем дело?
— Что такое? Ты чего вся трясешься? — паникует высокая брюнетка, приобняв свою подругу — рыжеволосую, хрупкую девушку, примерно моего возраста.
— Да там этот… явился вчера… сынок хозяйский! Урод самый настоящий! То слишком горячее блюдо подали, то холодное. То не солёное ему, то не острое!
— То тарелка недостаточно красивая!
— То ложка золотая недостаточно блестит!
Подхватили другие коллеги по несчастью.
— Да уж точно, ещё один царёк на наши головы свалился, давно его здесь не видели…
— Из Европы пожаловало Его святейшество, — брюнетка присела в реверансе. — Слышала, только учёбу закончил, притащил очередной красный диплом, чтобы перед папенькой похвастаться.
— Сколько там у Его святейшества уже дипломов?
— Ой, больно мне это надо! Это ж понты богатых! Сначала университет в Эмиратах закончил, потом Стэнфорд, и вот Кембридж, я так полагаю. При том, что уже успешно управляет заграничным филиалом нефтяной компании, которым ему отец дал поиграться.
— А я вообще слышала, что Владимир в десять лет школу закончил. В двенадцать в МГУ поступил, потом уже по заграницам…
Не верю в то, что слышу.
Он что вундеркиндом был?
Что это там за персона такая важная, которую они обсуждают?
— Ага, представляете, к нему с года уже начали на «вы» обращаться няньки и преподаватели, вот смехота. Владимир Николаевич, на горшок не желаете сходить? — покривлялась служанка. — Пхааа! Не поймёшь этих богатых! Двинутые какие-то!
— Ты сумасшедшая? Потише говори, услышат — язык отрежут.
Девчонка быстро рот ладошкой накрыла.
— Здравствуйте… что случилось? — решила подойти к воркушкам ближе.
— О, и тебе привет, новенькая! Да вот сынка хозяйского обсуждаем, который вернулся из-за границы на днях. Демон он невыносимый! Ирод бездушный! Тошнит уже всех от его высокомерия! Бывают же люди, слушай…
— Надеюсь, очень скоро опять в свой Лондон свалит или в Абу-Даби, где он там новый бизнес промышляет. А то мы для него не люди, а рабы без чувств! Скот бездушный!
— Хватит уже трындеть! Монстр ждёт! Решайте же кто пойдёт, быстрей!!! — запаниковала одна из служанок. Мне показалось, она сейчас упадёт в обморок.
Голова разболелась от их шума, я поняла, что этот конфликт никогда не кончится. Девушки так и не решили, кто подаст сынку Власова блюдо. Передавали его из рук в руки, как пиликающую бомбу с таймером, а до взрыва осталось десять секунд!
— Не пойду! Я уже была там! В том пекле! Очередь Кати!
