— Он меня вообще не выносит из-за моей короткой стрижки. Мальчиком обзывает, сказал, уволит, если ещё раз на глаза попадусь.
— А я для него слишком толстая, видите ли! Его бесят полные люди!
— Хватит, девушки! — я не выдержала, выхватив поднос. Иначе они доспорятся, что опрокинут, тогда влетит всем. — Успокойтесь. Я… Я пойду!
Повисла пауза.
Судя по лицам, они восхитились моей смелостью, пропуская вперёд. Взяв поднос, поправив на себе косынку, я толкнула дверь обеденной залы и вошла.
Ну посмотрим, что там у нас за Царёк такой.
Глава 7
Вошла и на пару секунд застыла. В глаза моментально бросилась мощная спина с широким разворотом плеч, которая показалась мне знакомой. И затылок, со смоляными, волосами средней длины, которые сейчас были уложены в стильную причёску.
В зале больше не было никого. Только он… Величественно восседающий за огромным десятиметровым столом, застеленным белой скатертью, тоже в белом.
Стол накрыли только и специально для него. Чем ближе я подходила, тем больше мне казалось, что мы уже где-то встречались. И вот, оказавшись в двух шагах от мужчины, я застыла как льдинка, а мои внутренности скрутило в жгут. Я начала понимать, что Владимир Власов, о котором сплетничали девочки, которого так не переносили, но больше, судя по всему, боялись, и был тот горячий «Робинзон» у бассейна.
Которого я поцеловала, а потом столкнула с бортика в воду.
— Ползёшь как черепаха! Прикажу садовнику, чтобы одуванчиков тебе нарвал на ужин, раз ты у нас черепаха. За свою медлительность нормальной еды сегодня не получишь!
Услышала его низкий, наполненный холодом голос, почувствовала, как пульс забился до предела.
Он был похож на шум океанских волн во время шторма, которые безжалостно разбивали берега и топили корабли.
Я еле-еле сдержалась. Но руки так чесались, так чесались, чтобы долбануть этого монстра отвратительного подносом по затылку, а потом жаркое ему на голову вылить, так, чтобы овощи тушёные на ушах повисли!
Вот уж хам.
Девочки были правы.
Исчадие ада прибыло!
Только благодаря словам тёти, которые я постоянно прокручивала в голове, я представила себя куском закалённой стали, которую невозможно было ничем пробить, особенно гадкими, насмешливыми словами, и сдержалась.
С подноса сняла тарелку и перед ним с грохотом поставила, не поднимая глаз выше уровня локтя.
Власов деловито подтянул манжеты белоснежной рубашки с золотыми запонками, взял ложку. Его руки были сильными на вид, ладони широкими, на одном пальце блестел золотой перстень с чёрным камнем. На второй руке такой же, только с печатью.
Ткань белоснежной рубашки натянулась, облепив твёрдые, огромные бицепсы. Во рту пересохло от впечатляющего зрелища, а низ живота отчего-то свело жаром.
Внезапно моя голова закружилась от воспоминаний вчерашнего вечера, как именно вот эти руки схватили меня в плен, прижав к влажному, монолитному телу.
То, что это были именно те самые обжигающие и чертовски сильные руки, я ничуть не сомневалась.
Это правда были они…
И мужчина, схвативший меня в саду, тоже сто процентов он.
О, Господи…
А вдруг он сейчас повернёт голову, посмотрит на меня и узнает?!
Подняла глаза выше, вопреки требованию Риты, увидела его поджарую форму тела, а потом величественный профиль.
Владимир Власов, в данный момент, держал голову прямо, но его взгляд был устремлён на стол. Длинные, черные ресницы опущены, высокий лоб немного сморщен. Подбородок и область скул покрыта двухдневной щетиной.
Мне кажется, если я увижу его глаза, их цвет, то точно умру. Думаю, они у него глубокие и опасные, а их цвет унесёт меня в бездну порока.
Он будто намеренно не смотрел на меня, принимая за что-то такое второсортное, низкое.
У Владимира по-мужски красивая, мужественная внешность. Ради внимания таких мужчин женщины совершают страшные поступки.
Увидев его губы, которые были немного приоткрыты, я забыла в каком мире сейчас нахожусь! По губам я окончательно поняла, что это был ОН.
И мне захотелось со всех ног броситься наутёк…
— Насмотрелась? Ты или глупая, или невоспитанная. Разве родители не учили тебя, что смотреть на человека так долго — вершина невежества? Теперь мне придётся высечь тебя за это ремнём.
Те самые сильные, мускулистые руки опустились вниз и легли на тяжёлую пряжку кожаного ремня.
Глядя на это, я… перестала дышать.
* * *
Что?! Что он собирается делать?
— Нет. Я сирота.
Воцарилась тишина.
Пять секунд, он руки обратно на стол положил. Передумал?
Ответил привычным ледяным тоном, без единой эмоции.
— Забудь. Я пошутил.
И резко повернул голову на меня.
Наши глаза встретились.
Меня окунуло в ледяную прорубь, затем в знойное пекло.
В янтарной радужке что-то вспыхнуло, зрачки как у тигра расширились, когда хищник увидел добычу.
Узнал…
— Приятного аппетита! Не буду мешать!
Разворачиваюсь, собираясь бежать, но…
— Стой.
Горячие пальцы поймали моё запястье, так странно нежно его сжали. А ведь мне казалось, у него настолько сильные руки, особенно по сравнению с моим тонким запястьем, сожми чуть сильней, и сломает.
— Может отдашь мне салат? — кивком указал на поднос, на котором осталась ещё одна тарелка, о которой я забыла.
Растерялась…
Особенно, когда увидела, как его руки легли на ремень брюк.
— Ааа, салат! Да, извините.
Подхватываю тарелку, опуская на белоснежную скатерть, но кончики пальцев дрожат. Могу опрокинуть. Чувствую, по затылку стекает капелька пота.
— Новенькая?
Продолжает смотреть так пронзительно, будто мысли читает и знает мой главный секрет, но почему-то молчит… Хотя волчьи глаза посылают опасный блеск. Скорей всего, что-то коварное задумал.
— Да.
Пальцы сильней сдавили тонкую кожу запястья, пуская в кровь жар.
— Заметно, — ухмыляется, продолжая жадно меня рассматривать. Склонил голову на бок. Изучает. И ему это, похоже, нравится. То, что он видит. Выражение ледяного лица, даже интонация, меняется. Боюсь, Власов приметил себе новую игрушку.
— А ты забавная.
Внезапно дёргает меня так близко к себе, что я чувствую горячее дыхание на своей щеке и рефлекторно зажмуриваюсь, потому что мне кажется, сейчас последует наказание.
Да, он заносит руку, но вовсе не для удара, а чтобы сорвать с меня косынку.
— Что за уродливая тряпка у тебя на голове?
Тяжёлая густая коса бьёт меня по спине и распрямляется до талии. Мужчина за этим пристально наблюдает и сглатывает.
— Никогда её больше не надевай…
Он ещё пару секунд удерживает меня близко к себе, отпускает. Отхожу на два шага назад.
— Подожди, сейчас попробую еду.
Власов с умным видом погружает ложку в жульен, пробует. Реакция ожидаема, как девочки и говорили. Он невыносим! Ад в теле человека с красивыми глазами…
— Что опять мне подсунули? Пресное, как похлёбка столовская! Унеси, — со звоном отшвыривает ложку на край стола. — У тебя минута, чтобы исправить.
Быстро забираю поднос, семеню к выходу. В висках начинает пульсировать, кровь в венах кипит, нервы как струна. Страх удивительным образом вытесняется гневом. Я терпеливая по жизни, но сейчас… извините! Выбесил.
Толкаю дверь, оказываюсь в холле. Здесь тишина, ни души. Только тележка с блюдами стоит, которую девочки здесь оставили. Взгляд падает на посеребрённую перечницу и солонку.
Сколько там барин сказал? Минута у меня? Ну раз минута, то не жалуйтесь на результат. Потому что минута — это вообще ни о чём.
— Ах пресно вам? Сейчас исправим! — шёпотом.
Хватаю со стола перечницу и от души перчу.
— Вот теперь точно пресно не будет, а весело.
Подхватив поднос, возвращаюсь обратно в зал.
— А вот и я! — вздёрнув высоко голову, смело шагаю к столу, натянуто улыбаясь.
Боги, что со мной происходит?
