двери.
— Похоже, тебя это сильно задело.
— Что-о-о? Закатай губу, Рапаче, — я снова начала дергаться, и Нил наконец отпустил мою руку.
Гордо вскинув подбородок, я толкнула балконную дверь и уже переступила порог, как в спину мне донеслось насмешливое:
— Не переживай, Анна. Сосешь ты лучше.
Козел.
Моя странная жизнь постепенно входила в некую колею. Виллу Рапаче, расположенную в пригороде Милана, я уже мысленно называла домом. Конечно, домом в полном смысле слова я ее не считала, но так было удобнее, в том числе для моей психики.
Рапаче оказался настоящим трудоголиком. Он уходил рано утром в своем неизменном костюме-тройке, оставляя после себя на лестнице и в гостиной запах дорогих духов. Возвращался мужчина только вечером, при этом умудрялся выглядеть еще лучше своей утренней версии. Чем невероятно бесил. Собственное влечение к нему казалось мне чем-то извращенным, ведь фактически я была его пленницей. При этом Рапаче никогда специально не красовался, самолюбование тоже было ему чуждо. Пару раз я подсматривала за ним, пока он ждал своего водителя, Лари, в гостиной. В помещении было полно зеркал, но он стоял, опустив взгляд на носки своих дизайнерских туфель, и лишь слегка постукивал ими по полу.
Я же большую часть времени проводила, строя в голове планы побега. В них я всегда утирала нос ненавистному итальянцу и гордо улеталауплывалауезжала, показывая ему на прощание средний палец. Несколько театрально, да, но за мои фантазии наказать меня никто не мог.
Слова Рапаче о том, что Антон задолжал многим людям, никак не шли у меня из головы. Нет, никакой благодарности к нему я, конечно, не испытывала, но задумалась — а куда мне возвращаться, когда все закончится? Подвергать свою жизнь опасности не хотелось, а все мои планы обычно заканчивались на том, что я сбегала из Италии. Теперь же я начинала подозревать, что мой побег — это лишь начало долгого пути, а не его конец.
* * *
Я валялась на кровати, скрываясь от полуденного зноя. Рапаче уехал вчера рано утром и с той поры дома не показывался. На телефоне, который он мне выдал, стоял запрет на исходящие звонки, поэтому с сестрой мы общались только по смс. Я заверила Светку, что у меня все хорошо, а свадьба не состоялась потому, что Антона застукали с другой. Это объяснение больно било по моему эго, но это было лучше, чем рассказать о похищении, угрозах и перспективе стать проституткой.
Телефон пару раз вжикнул, и я разблокировала экран.
«К вечеру продумай приватный танец, подбери музыку, движения самые элементарные».
А? Я даже села, прочитав сообщение еще раз. Следующие пять минут я набирала гневные ответы, стирала их, набирала другие, снова стирала. Наконец отбросила телефон и упала на спину. Ладно, с этим я могу справиться. Это всего лишь приватный танец, из которого Рапаче постарается сделать очередную занудную лекцию. Эта его черта характера бесила меня больше всего. Его нотации, как правило, всегда читались с ноткой легкого превосходства. Он неизменно одергивал рукава дорого пиджака, а потом поднимал голову и смотрел на меня так, словно проверял — дошел ли до пустоголовой Анны смысл его слов.
В такие моменты я сразу заводилась, а Рапаче довольно улыбался и уходил. Каждый раз я обещала себе не обращать на него внимания и каждый раз в голове словно срабатывала переключатель, отвечающий за контроль. Этот мужчина был невыносим. Он словно энерговампир упивался моими эмоциями.
Полдня я крутилась перед зеркалом, пытаясь повторить сцены, когда-либо виденные мною в фильмах. Получалось не очень — я чувствовала себя глупо и злилась. К тому моменту как Рапаче пришел домой, я уже была на взводе. Но, похоже, у кого-то день прошел еще хуже, чем у меня.
Я поняла, что что-то случилось, едва он переступил порог дома. Рапаче бросил на меня такой взгляд, что побледнел даже рабочий, с которым мы в этот момент разговаривали. Мужчина поспешил отойти от меня подальше, словно я была стратегическим объектом, по которому только что выпустили ракету.
— Наверх.
Теперь мне в полной мере стал понятен смысл фразы «сталь в голосе». От одного-единственного слова кровь в моих венах превратилась в лед, и я мышью шмыгнула на лестницу. Чувствуя между лопаток тяжелый взгляд, я пыталась понять, чем успела разозлить его, находясь дома. Было очевидно, что ужасное настроение Рапаче как-то связано со мной.
Рядом со своей комнатой я остановилась, не зная, идти ли мне дальше.
— Ко мне.
Поводка и намордника не хватает — раздраженно подумала я, но в этот раз предусмотрительно промолчала. Мужчина плавно обогнул меня и зашагал дальше по коридору, а я уныло поплелась следом.
В комнате Рапаче царил полумрак и было достаточно прохладно. Не оборачиваясь на меня, он быстрым шагом пересек комнату и скрылся за дверью ванной. Через пару минут оттуда послышался звук льющейся воды. Недоуменно пожав плечами, я оглядела комнату. Сесть на его кровать я не рискнула, устроившись на кушетке рядом с окном. Наконец душ выключился, и я села прямо, ощущая, как каждая мышца в теле замерла в ожидании.
Дверь ванной открылась, выпуская сначала клубы влажного пара, а потом уже и Рапаче. На нем были черные свободные штаны и такого же цвета легкая водолазка, которая была настолько короткой, что если бы он хоть немного поднял руки, то мне бы открылся потрясающий вид на его живот.
Я настороженно следила за ним одними глазами, стараясь слиться с кушеткой. Вдруг он забыл про меня? — Иди сюда, Анна.
Эх. Я встала с кушетки и подошла к нему. Несколько секунд он просто смотрел, нагнетая и без того накаленную атмосферу, а потом наконец заговорил.
— Кажется, твой идиот-жених забыл, что ты у меня, и в любой момент я могу свернуть твою тонкую шею.
Несмотря на угрозу, я облегченно выдохнула — Рапаче был зол не на меня, а на Антона. Хотя, вполне возможно, что расплачиваться за это придется мне.
— Что он сделал?
— Выбравшись из клетки, решил подергать льва за хвост. Только ему стоило убедиться, что задвижка плотно закрыта.
Я раздраженно цокнула. Осознание того, что это не я все испортила, а Антон, вернуло мое боевое настроение.
— А можно без этих твоих метафор?
— Он сорвал сделку с одним из моих российских поставщиков, — длинные пальцы Рапаче легли на мою шею, и он зарычал мне в самое ухо. — Чтобы
