– Ой, – вдруг доносится за шумом разъезжающихся дверей.
Пьяно отрываюсь от истерзанных губ своей дикарки. Обернувшись, встречаюсь глазами с иронично вскинувшей бровь Алиской. Горячая штучка наверняка спешит к не терпящему задержек покровителю. Что ж, сегодня ей придётся опоздать.
Прибалдевший взгляд скользит по девичьим ногам, скрещенным над моей поясницей, но уже через мгновение невольная помеха понятливо отступает.
Мы с Алиской наловчились обходиться без слов ещё до памятного уикенда в одной постели. Может не будь у неё влиятельного папика... да всё равно ничего бы не вышло. Мы слишком похожи.
Подмигнув соседке, прожимаю кнопку первого этажа. Лифт с шумом начинает спускаться. Момент безнадёжно упущен. Я упрямо возвращаюсь к прерванному поцелую, но почти сразу шиплю от резкой боли, потому что Поля глубоко прокусывает мне губу. Прямо поверх вчерашней ссадины.
Ох, ё!.. Жестоко.
Три – два, или кто там ведёт? Уже неважно.
– Мы в расчёте?
Вопрос добивает ощущением сделанной мне подачки.
– Не надейся, чудо, – стряхиваю с себя практически плоское тело с такой яростью, будто её кожа крапивой жжёт ладони. – В асфальте и то больше страсти. Он вчера хотя бы был горячим.
– Тогда зачем я тебе, садюга?! – всё-таки срывается она.
– Ты... забавная, – намеренно припечатываю её холодом насмешки. – Мне нравится в тебя играть.
Оставшиеся этажи прожигаем друг друга разъярёнными взглядами. Всё пространство между нами трещит напряжением не то от нереализованной похоти, не то от желания вцепиться друг другу в горло.
Смотрю, как она выбегает со скоростью света. Небрежный пучок открывает эльфийские уши... Смотрю, не понимая, с чего меня так кроет? У неё же фигура подростка, рост от горшка два вершка. Затем накрываю лицо ладонями и с силой стираю с себя несуразнейший морок.
Это что, чёрт возьми, сейчас было?
Финиш
– Поль, прости. Я даже подумать не могла, что так тебя подставлю. Как тебя вообще угораздило перейти дорогу Лисицину? Он же сволочь, каких поискать! Вторые два его друга ребята нормальные, а этот...
– Нормальные? – резко разворачиваюсь, задевая рюкзаком капот одной из стоящих на стоянке машин. – Ты считаешь нормальным сыграть на чужих чувствах, чтобы подстроить пакость? Ах, это же ради друга! Ну тогда ладно, тогда молодец. Благородный поступок. Они все одной масти, разуй глаза! Да если б твой Стас был действительно хорошим, он бы в жизни не стал общаться с таким интриганом.
– Стас написал, что ни о чём таком даже не догадывался.
Обняв себя за плечи, Света потерянно оглядывает практически безлюдный двор университета. Пары должны начаться с минуты на минуту.
– А ты и рада поверить, – отзываюсь едко, поражаясь влиянию влюблённости на женский мозг. Эпичная дурость сначала игнорировать сигналы стоп, а потом сокрушаться, почему сердце всмятку. Только успевай носовые платки подавать. Пачками.
– Послушай, Поль, не связывайся с ним, а? Не сегодня завтра Кирилл найдёт себе новое развлечение и отстанет. Главное, не высовывайся какое-то время.
– Может мне ещё перевестись на заочное и из дома не выходить? – срываюсь, в тысячный раз жалея, что вообще открыла рот и выболтала подруге, чем с утра обернулась поездка в лифте.
Света не виновата. Она привыкла всё решать миром. Пряником. А такое зверьё по-хорошему только наглеет. Ему нужно разъяснять доступным языком.
Тьфу! Тут же зло сплёвываю, вспоминая, что с утра выделывал этот самый язык. Как подумаю, сразу как-то нехорошо становится. Жарко, будто в печи лежу... крематория. Ещё и дрожь в теле непроходящая. Может он болен вообще. Недаром считается лисы разносчики бешенства. Вот и тянет сорваться на всём что ни попадя.
– Поаккуратней рюкзаком маши, он на вид тяжёлый, – хмуро косится в мою сторону подруга. – Тебе только драгоценный байк Лисицина для полного счастья осталось зацепить.
– Где? – резко останавливаюсь. Светка всё-таки впечатывается грудью мне в плечо. – Ну-ка покажи мне драндулет этого недоноска.
– Так вот же, – кивает она на устрашающего вида глыбу чёрного металла и озадаченно переминается с ноги на ногу. – Погоди, а тебе зачем?
– За справедливостью, – наиграно улыбаюсь, бегло осматривая территорию.
Поднатужившись, вытягиваю увесистый такой кирпичик из ограждения клумбы. В густом адреналиновом угаре жду, когда компания припозднившихся студентов двинется к главному входу и как только последняя спина скрывается за дверью, срываюсь к байку.
– Эй, ты что делаешь? – взволнованно шипит Света.
Да не успеваю я осознать, что делаю. Просто подкидываю кирпич в руке, размахиваюсь посильнее и что есть силы обрушиваю его на фару. Раз, второй... Треск стекла только взвинчивает кураж.
Говорят, аппетит приходит во время еды? Не обращала внимания. А вот то что чем выше скорость движения, тем выше тормозной путь – могу подтвердить. Чем сильнее разгоняется ярость, тем большего возмездия она требует. Тем сложнее потом остановиться.
Покончив с фарой, крошу приборную панель. Оставляю пару вмятин на бензобаке, представляя самодовольное лицо владельца байка, его прожигающий взгляд, жадные губы...
– Сволочь, – остервенело пинаю заднее колесо. – Ненавижу!
– Полина, успокойся. Да перестань ты! – испуганно частит Света, пытаясь оттащить меня в сторону. – Кто-нибудь увидит, проблем не оберешься.
В последний момент останавливаю руку, направляющую кирпич внезапной помехе промеж глаз. Светка так и застывает с вытянутым лицом. Даже её волосы у корней, кажется, приобретают дополнительный объём.
Финиш, господа. До чего довёл, подонок.
– Прости, – сдуваю выбившуюся из пучка прядь, всё ещё чувствуя эхо недавнего помутнения.
Испытываю ли я раскаяние? Не-е-ет... Определённо нет. Он без спроса тронул то, чего я трогать ещё никому не позволяла. Мял бесстыжими губами, тискал руками грубыми, и имел наглость преподнести это как нечто само собой разумеющееся. Пусть теперь не жалуется, скот, что огрёб по заслугам.
– Поверить не могу, – хруст осколков сопровождает каждый Светкин шаг, пока она потрясённо обходит байк, осматривая результат обрушившегося на железяку гнева.– Психанула ты, конечно, капитально. Теперь Лис тебя точно прибьёт.
Зашвырнув кирпич подальше за забор, удовлетворённо сплёвываю на сидение и поворачиваюсь к подруге.
– Надорвётся. И не нужно так смотреть, будто я выжила из ума. Ваш Лисицин потому и борзый такой, что ему всё сходит с рук. Пару раз на место гада поставить, быстро присмиреет.
– Тебя же как минимум могут исключить!
– Если он побежит жаловаться, то выставит себя посмешищем. Оно того стоит. К тому же универов много, а гордость у меня одна.
Света снова открывает рот. Я возвожу глаза к небу, внутренне готовясь к новой порции нравоучений, но она вдруг крепко сжимает меня в объятиях.
– Поль... я так тобой горжусь! – бьёт по ушам неожиданно восторженный громкий вопль. У Светки всегда была бурная реакция на сход адреналина. Впрочем, даже меня порядком колотит. – Мне бы ни за что не хватило храбрости... А ты показала не только ему, ты им всем показала кузькину мать!
Растроганно улыбаясь, обхватываю руками узкие плечи, вскидываю голову и... встречаюсь глазами с несущимся к нам Киром. Перекошенным от ярости и жутко взъерошенным. Мне кажется, что сердце вот-вот скакнёт вслед за тем кирпичом. А Света тем временем только заводится:
– Круто же! Минус один высокомерный мажор.
Я крепко закусываю губу изнутри, чтобы не дать родиться ненужному мату.
Кир летит на нас ураганом. Даже смартфон, зажатый в татуированной руке, должно быть, весь трещинами пошёл от натуги. Чернее тучи, быстрее смерча.
Инстинкты всё-таки побеждают, они толкают меня на шаг назад, заставляя пасовать перед Лисом как перед стихийным бедствием. Секундная слабость, которую его мутные глаза едва ли сейчас видят.
