вздыхает бабушка, — сегодня никто никуда не поедет. На завтра я договорилась с психиатром, который приедет и посмотрит Вику на дому. Я свои деньги, между прочим, заплатила.
— Ты… — выдыхаю.
— Я все еще твой официальный опекун, детка.
— Скоро медкомиссия, и у мамы уже есть врач, — стараюсь из последних сил держать оборону.
— Что там ваш врач? — машет рукой. — Я хорошего нашла. Из частной клиники. Он даст свое заключение, а потом мы будем думать, что делать дальше.
— Значит вы вот так решили забрать нашу квартиру, да? — руки сжимаются в кулаки. Мне обидно и страшно.
— Девочка моя, никто ничего не забирает. Мы просто покажем твою маму хорошему специалисту, — ба пытается сделать из меня дуру.
Они оперативно придумали новый план, пока я была на учебе. И маму довели специально. Торопятся, не хотят ждать официальную комиссию и моего совершеннолетия. Сволочи! Ненавижу их!
Убегаю на кухню, падаю на табуретку и реву в голос. Влада подскакивает, обнимает меня крепко-крепко. Стыдно перед ней. Она слышала этот разговор. Подруга отлично знает мою ситуацию, но мне все равно неудобно. Это все какое-то слишком личное и тщательно скрываемое ото всех, особенно в лицее.
— Вась, — она гладит меня по спине.
— Достали, — всхлипываю. — Они заберут у меня маму и квартиру нашу заберут. Понимаешь? Чертовы пираньи! Не сидится им в своем поселке! Что мне делать, Влад? — поднимаю на нее несчастный взгляд.
— Я не знаю… — вздыхает подруга. — Слушай, а если попросить у Калужского консультацию у его отца? Вдруг он не откажет?
— Ему же придется объяснять, зачем мне это. Если Платон кому расскажет, а он расскажет, меня сожрут в лицее, Влад.
— Зато это шанс спасти квартиру и маму, — правильно говорит она.
Мы пьем с ней горячий чай. Подруга отвлекает меня своей болтовней о мальчишках и звонким смехом. И с домашним заданием Владислава мне помогает, я все время теряюсь в своих размышлениях, стараясь выстроить в голове диалог с Калужским. Если бы не подруга, не знаю, как выдержала бы сегодняшний вечер. Так мечтала об отдыхе…. Целый месяц мечтала! А даже поспать нормально не вышло.
Мы с Владой на полу на кухне себе постелили. Поболтали еще немного, и она уснула, а я все трещинки на потолке рассмотрела, к маме несколько раз вставала и только под утро отключилась буквально на пару часиков.
Меня разбудили тем, что споткнулись об ногу.
— Спи-спи, я чайник поставлю и уйду, — заявляет бабушка, протискивается к плите и начинает греметь посудой.
Влада тоже просыпается.
— Во сколько придет врач? — спрашиваю у бабушки, усаживаясь на нашей импровизированной кровати.
— В одиннадцать должен быть, — спокойно отвечает бабушка.
— В смысле? У меня же еще занятия в это время, — напоминаю ей.
— Ничего страшного. Здесь будет два взрослых человека. Учись спокойно, детка, — она гладит меня по волосам и сваливает.
— Даже мне уже хочется ее послать, — вздыхает растрепанная подруга.
Василина
Надо попробовать отпроситься у куратора, думать об учебе я все равно не смогу. Эти стервятницы обязательно что-нибудь устроят. Не первый раз уже, но вот сейчас так складывается, что заболевание мамы прогрессирует, а мне скоро восемнадцать. У них просто не будет другого шанса заполучить в свои владения все, они смогут претендовать только на долю. Их такой вариант не устраивает, и тетка с бабушкой будут зубами выгрызать себе эту квартирку, в которой, к слову, они даже с самыми дешевыми обоями ни разу не помогли. Только и умеют, что выносить мозг да требовать.
По дороге в лицей Влада пытается меня приободрить. Она шутит, показывая мне новые мемы в сети и забавных котиков из тик-тока. Я даже улыбаюсь, стараясь не зевать слишком часто. А сегодня мне на работу…
Пробегаем с подругой через двор и мне хоть в чем-то везет.
— Платон, — зову парня, снимающего куртку в открытой раздевалке. — Привет. — подхожу ближе.
Смотрит на меня, хмурится. Ну да, такая себе незаметная, еще и из параллельного класса. Ему меня знать совсем не обязательно.
— Василина из одиннадцатого «Б». Мне очень нужно с тобой поговорить. Пожалуйста. Есть минутка?
— Да, вспомнил, — кивает сын прокурора. — Привет. Сейчас не могу, на большом перерыве в столовой подходи, пообщаемся.
И вот сейчас мне надо выбирать: отпрашиваться и бежать к маме или остаться и поговорить с Платоном. Одновременно я не успею.
— А сейчас совсем никак? — переминаюсь с ноги на ногу. — Это не займет много времени, я обещаю.
— Извини. — Он смотрит на дорогие наручные часы. — Сейчас никак.
Уходит. Смотрю в его спину, обтянутую белой рубашкой, и не сразу осознаю, что картинка перед глазами поменялась. Вместо рубашки передо мной стальные глаза с хищным прищуром. Никита.
Хочу его обойти, он преграждает мне путь, сделав шаг в сторону. Я в другую, он повторяет, оказываясь неприлично близко. Я теперь чувствую не только его туалетную воду со спортивным ароматом, но и ментоловый шампунь, которым тянет от еще влажных волос.
У него в руках куртка, скорее всего, Яна. Вешает ее на ближайший крючок.
— Пропусти, — прошу.
Мне еще к куратору надо заскочить.
— Привет, вообще-то, — хмыкает он.
— Здравствуй, Ник. А теперь пропусти меня, — снова пытаюсь его обойти.
— А если нет, то что? — встал как скала. Уголки губ чуть вздернуты вверх в издевательской усмешке. В глазах вызов. — Давай так, Амелина. Я тебя пропускаю, а ты в благодарность идешь со мной на свидание. Или мы стоим здесь до звонка и тебя наказывают.
— Тебя тоже накажут, — напоминаю ему.
— Не накажут, — шире улыбается Никита. — Поверь, я умею договариваться с людьми.
— Слушай, тебе больше докопаться не до кого? Половина класса слюной на тебя капает. Возьми Соболеву. Она из ваших и красивая, между прочим.
— Ты вчера, пока в бассейн летела, не поняла, что я не принимаю отказов?
— Ник! — за его спиной раздается голос Яна.
— Не мешай, братишка, я тут немножко занят, — отшивает его Никита.
— Ник, отпусти ее. Опоздаем, деду доложат, будет орать. Оно тебе надо?
— Да пусть орет. Первый раз, что ли, — пожимает плечами Никита.
