Крепко стиснув зубы, отпираю замок и распахиваю дверь.
Сегодня на Кристине уже не соблазняющий красный халатик, а обычная белая футболка и серые лосины, и длинные волосы убраны в пучок. Настроение у любовницы было воинственное, но, увидев на пороге меня, она вдруг осекается. Округляет карие глазищи и пятится на шаг.
Кристина меня боится.
Это заметно по тому, как у нее заметался взгляд и что она не может найти места рукам: то нервозно почесывает ладони, то прячет их за спину.
Я внешне спокойна и даже невозмутима, но это лишь иллюзия. Внутри моя искалеченная предательством душа, будто маленькая птичка, заброшенная в клетку, отчаянно бьется о раскаленные до красна прутья. Ей хочется свободы, но выхода из клетки нет.
— Тимофей же здесь? — несмело спрашивает Кристина.
— Да, — киваю я.
— Позови его… — простит снова и с задержкой добавляет, — пожалуйста.
— Если бы он хотел, то был бы с тобой.
У Кристины дергается нижняя губа, а глаза наполняются слезами. Наверное, она думает, что я пытаюсь унизить ее и заявить свои права на мужа.
— Кать, я ведь ребеночка от него ношу, — вполголоса признается она и поглаживает свой живот. — Девять недель уже…
— Замолчи.
— Почему, Кать? Тимофей разве тебе не сказал? Я скоро стану мамой, а он папой. Мы так хотели этого малыша. Мне кажется, будет сынок. Я даже имя ему придумала…
— Закрой свой рот.
— Выражайся помягче, Кать, мне ведь нельзя волноваться. Меня нужно теперь беречь, как хрустальную вазочку, а я нервничаю, — смотрит на свой живот и приговаривает: — Тише, тише, наш дорогой малыш. Ты пока еще такой слабенький и хрупкий, но мы с папой сделаем все, чтобы ты родился здоровеньким. Мы тебя очень любим.
Горькая тошнота подкатывает к горлу. Скажи Кристина еще хоть слово об их с Тимофеем ребенке — и меня точно на нее вывернет. Принимаю тяжелое решение и отхожу в сторону, пропуская ее.
— Заходи.
Она с опаской, но все же шагает. Осматривается.
— Ого, какие у Тимоши, оказывается, хоромы… Как тут все стильно!
Конечно, я ведь интерьером занималась.
— Не водил тебя сюда, что ли? Пока меня дома не было.
Соседка еле заметно вздрагивает.
— М… водил! Еще как. Сто раз тут была!
— Тогда ты знаешь, где найти спальню, — беру с полки свои ключи.
Выхожу на площадку, иду мимо лифтов к лестнице.
Я просто не смогу присутствовать в момент, когда эти двое мерзавцев станут выяснять отношения. Их разговор мне не слышен, но я возвращаюсь к квартире, только когда входная дверь хлопает. Мне кажется, что Кристина едва ли не насильно утащила будущего папочку в свою квартиру.
Оставшись одна, я задвигаю щеколду. Открываю все окна настежь и проветриваю комнаты. Наспех развожу в ведре с водой моющий состав с хлоркой и прохожусь шваброй по полу, дезинфицируя после Кристины и Демидова. Яростно сдергиваю с кровати постельное белье и отправляю в стиральную машину. По щекам текут слезы, когда я хватаюсь за тряпку, чтобы протереть все дверные ручки.
Далеко за полночь, выбившись из сил, я валюсь на диван.
***
Ира говорила, что на работу нужно одеваться во все темное и практичное, но мне совсем не хочется сейчас что-то искать, а уж тем более утюжить.
Достаю из шкафа светло-голубой костюмчик. К нему беру персиковую рубашку с милой брошкой в виде бабочки. Сегодня волосы не укладываю, а собираю в высокий хвост. После вчерашнего мне лишнюю минуту сложно находиться в квартире. Сколько бы я ни проветривала, дышать здесь все равно не могу…
— Бурная ночка была? — спрашивает Ирина, войдя в комнатку администратора.
— Нет, — отвечаю, не поднимая головы.
— Ну-ну. Ты себя-то в зеркале видела? — со стуком кладет на стол ленту для чеков и уходит в бокс.
Я достаю из сумки маленькую косметичку, беру зеркальце.
Из отражения на меня смотрит измученная нервотрепкой девушка с припухшими веками и темными кругами под глазами. Мне кажется, что за эти три дня я заметно похудела, хотя раньше ни одна диета не давала такого результата.
С утра я выскочила из дома, ни на минуту не задерживаясь, но не думала, что выгляжу жалко настолько, что и это будет заметно окружающим.
Пользуясь отсутствием клиентов, наспех мажу лицо тональным кремом. Чтобы не быть похожей на живую покойницу, добавляю румяна.
Парни-мойщики поглядывают на меня странно, стоя поодаль в боксе. Переговариваются между собой и смеются.
Может быть, им непривычно видеть, что администратор красится на рабочем месте. Я не обижаюсь на них, ведь они не знают мою ситуацию.
А в коллектив мне действительно не удалось влиться. Я здесь словно белая ворона, потому что одеваюсь не как все, нет у нас общих шуток и тем для общения. Даже с Ириной общаемся через зубы, и этот тон задает она.
Телефон на столе вибрирует, сигналя о входящем сообщении. Тимофей. Несколько секунд смотрю на вспыхнувший экран, не решаясь прочитать.
Мне кажется, еще одной новости от мужа я просто не выдержу. Он изо дня в день уничтожает меня постепенно и когда-нибудь у него получится довести это дело это до конца.
«Кать, привет. Мы с тобой договаривались насчет временного проживания в квартире, но тогда я не знал, что Крис беременна. Ты должна скорее съехать. Надеюсь, ты работу уже успела найти?»
Роняю телефон на стол. Невероятно. Сколько подлости еще в человеке, которого я называла мужем? Он ведь дал мне слово, а потом бессовестно его забрал…
«Я поняла, Тимофей Юрьевич».
Хватаюсь за голову. Второй раз унижаться и выпрашивать деньги у Тима на очевидные потребности я просто не смогу. И он, зная о моем тяжелом положении, тоже не предложил помощь — наверное, теперь все деньги на Кристину будет тратить и на их общего ребенка.
Да, у меня есть работа, но зарплата на автомойке будет только к концу месяца, а Тимофей просит освободить квартиру сейчас. И мне почему-то кажется, что не в ребенке дело, а в соседке, которая пришла, позавидовала и как-то сумела уговорить моего мужа поселить ее у него...
Вижу через стекло, как мимо проходит Суворов, позади него семенит Ирина. Захар Олегович горделиво направляется на второй этаж, а Ира шагает ко мне.
— Ир, — поворачиваюсь к ней, едва она появляется в дверях, — ты не знаешь, можно ли попросить аванс?
Она усмехается.
— Деньги раз в месяц, Демидова. Если хочешь получать расчет ежедневно, тогда тебе надо было к Коле. Тачки до блеска натирать! — и демонстративно подходит к стеллажу с документами.
Меня такое положение не устраивает. Вдруг терпение Тимофея закончится, и он силой вышвырнет меня?
— Можешь приглядеть за кассой? Пожалуйста. Мне срочно нужно выйти.
— А больше тебе ничего не надо?
— Это срочно. Прошу, Ир.
Она театрально закатывает глаза.
— Одни проблемы от тебя! — шагает к стулу, на котором я сижу. — Ладно. Кыш отсюда. И долго не ходи, поняла?
— Да, спасибо тебе!
Насколько позволяют каблуки — настолько быстро и бегу к лестнице. Стучу в дверь кабинета Суворова и, дождавшись позволения, вхожу.
— Что ты опять натворила?
Захар, сидя за столом, хмуро сдвигает брови к переносице. У меня от его тяжелого взгляда мороз ползет по коже.
— Нет-нет, Захар Олегович, — поднимаю ладони в мирном жесте. — В боксе все хорошо. Я… просить вас пришла…
Глава 8
— О чем же? — черты его лица расслабляются, и Суворов лениво откидывается на спинку кресла.
А у меня же, наоборот, все тело напрягается. Чувствую себя очень неловко, но другого выбора Тимофей мне не оставляет.
— Вы можете дать аванс пораньше? Очень вас прошу, пожалуйста.
Суворов криво ухмыляется:
— Ты договор читала, который подписывала?
— Да… — опускаю взгляд в пол.
Читала и еще у Ирины на всякий случай спрашивала. Но это не блажь. Захар уже в курсе насчет моего конфликта с мужем. Думаю, сейчас врать не стоит, а лучше снова рассказать правду. Тем более, вчера Суворов мне показался очень грамотным и понимающем боссом.
