Так и хочется его ударить побольнее, но так явно представляю, что он может вытворять со мной. С ним я становлюсь озабоченной, фантазии трудно остановиться.
Как только чувствую, что стало свободней, тут же вскакиваю с кровати.
− Уже уходишь? − спрашивает так, будто между нами ночью что-то было.
Клода оборачиваюсь, взгляд цепляется за его голый торс.
Черт.
Выхожу из комнаты и натыкаюсь на бабушку.
− Выспалась, внуча? − вроде спрашивает обыденно, но такое ощущение, что это подкол. Бабуля хитро усмехается.
− Да... Я умываться.
Бабуля лишь понимающе кивает. Конечно, именно в этот момент Глебу вздумалось выйти из комнаты с голым торсом, не стесняясь бабушки.
− Я блинчиков с творогом домашним вам нажарила, − улыбается бабуля. − Приводите себя в порядок и за стол.
Принимаю решение с ней потом поговорить, чтобы чего там себе не надумала.
После завтрака, который прошел почти в полном молчании, я отправляюсь в огород, на прошлой неделе еще обещала прополоть картошку. Глеб увязался за мной.
− Давай, помогу.
− Помоги... раз уж проснулся.
− Поспишь тут, когда стучат как дятлы, да еще бензопилой визжат, − смотрит на крышу, где вовсю идет работа.
У меня даже появился азарт посмотреть, как у него получится приручить мотыгу. Уверена, так же криво, как вчера рубил дрова и топил баню.
Глеб внимательно смотрел, что делаю я и старался повторять. От смеха было практически не удержаться.
− Хватит угорать, − строго сказал Разумовский, уперев руки в боки от чего я еще сильней начала угорать. – Ты привыкла это делать с детства, а я…
− А ты можешь все оставить и уехать в город. Тебя никто не держит.
Ну, не могу спокойно смотреть на него.
Не вписывается Глеб в наш интерьер, но это привносит свою изюминку.
− Ладно… Спорим, я буду первым? – он выбирает три ряда картошки, обещаясь первым оказаться в конце огорода. Скидывает футболку.
− Смотри, сгоришь, − предупреждаю парня, с интересом разглядывая его крепкие мышцы.
Глеб только отмахивается, довольный произведенным эффектом. А когда облился водой, подойдя к колонке, я вообще подвисла.
Капли так эротично стекали по его идеальному торсу. Прослеживаю путь и зависаю на резинке шорт. Непроизвольно облизываю губы...
− Заноза, да ты меня хочешь, − очнулась от его слов и гневно уже стреляю в него испепеляющими взглядами. − Вон, даже сосочки встали.
Чертовый тонкий лиф, через который все видно. Закрываюсь руками. Уверена, что покраснела, как рак. Глеб совсем близко подошел, упираюсь в мокрый пресс ладонью. А сама смотрю на его губы, мечтая, чтобы поцеловал. Но он отстраняется.
− Погнали! С тебя шоколадка, Филатова! Потому что я буду первым!
Глава 10
Глеб
Я чуть не проиграл Яне. Как так у нее легко получается обработать этим странным инструментом каждый куст картофеля? Я уже упарился, а она, не торопясь, будто даже с удовольствием шла между рядов, оставляя за собой высокие валки земли, из которых торчали зеленые макушки.
Возможно она мне немного поддалась, чтобы сохранить мое достоинство. Шоколадку я сам купил в местном магазине, и с чаем вечером съели.
− Вкусная, − удивилась Филатова. – Где нашел такую в нашей глуши?
− В магазине, − пожимаю плечами. Чуть не ору, спина горит нещадно, будто на нее кипятка плеснули.
Просто стоит такая шоколадка здесь дороже, и не многие могут себе такую позволить.
К вечеру мне поплохело совсем, будто коньяка налакался, ведет из стороны в сторону.
− Ты чего? − спрашивает Яна и чуть приобнимает.
− Ай! – воплю, отшатываясь от нее. – Больно!
Заноза сразу принимается снимать с меня футболку. У меня игривое настроение, оглядываюсь, бабушки не видно нигде. Тяну девчонку к своему торсу, намереваясь потискать.
− Офигел? У тебя спина сгорела, а все туда же, − кладет прохладную ладонь на лоб, так хорошо сразу, приятно. – И жар уже… пойдем, лечить тебя буду.
Ведет в гостиную, укладывает на диван, животом вниз. Сует в рот какую−то таблетку и подает стакан с водой, даже помогает запить. А потом аккуратно мажет спину чем−то вонючим.
− Вот дурак−то… сказала же, не снимай футболку. Но нет, выпендриться надо было…
− Хотел тебе понравиться.
− Ты мне и так нравишься, − вдруг признается и опускается на пол у моей головы. – Но мутить с тобой все равно не буду.
− Почему? – чуть приподнимаюсь, но она укладывает обратно, слегка нажимая на плечи. Потом пробегается пальцем по скуле, убирает прядь волос.
− Лежи… сейчас полегчает. Уезжай завтра в город, а? Не место тебе здесь. Развлекать тебя некогда, работать нужно.
− Я же тоже работаю… ну, как могу, помогаю. Да и с бригадой мужиков вас не оставлю, мало ли… Так, почему со мной мутить не хочешь? Поломаться приспичило? Я знаю, что ты…
− Да ты задрал уже! Не ломаюсь я! – вскакивает с пола, а я жалею, что разозлил. Хочу, чтобы обратно села, и гладила лицо пальцем, как начала это делать. – Плевать мне, что я еще девственница, просто так получилось, а то давно бы стала женщиной. Не с кем было это сделать, ведь мужчина должен хотя бы нравиться, иначе как с ним в постель−то… Ты нравишься. Да ты и сам видишь это. Но ты… ненадежный. Я все больше влюбляюсь, а ты видишь только цель. Переспать со мной. А дальше что? Будет это «дальше» с тобой? Или мне обеспечено провести с тобой ночь и остаться с разбитым сердцем? Будь ты другим… не таким ветреным, мы бы давно были вместе… может быть.
Выпаливает все и выскакивает за дверь. В ее глазах я увидел слезы и закусил губу, чтобы не дать себе в глаз. Я делаю ей больно, тем, что кручусь рядом, заставляя все больше влюбляться, сквозь сомнения и страх быть тут же брошенной.
Вот только у меня такого нет. Не хочу ее бросать. Даже жениться собрался, на бабушку надеюсь, что поможет. Другие девчонки для меня сейчас будто выцветшие фотки на фоне Яны, яркой и веселой. Только с ней рядом есть кислород и дышится легко.
Кряхтя поднимаюсь, чтобы найти Яну и все объяснить. Нахожу ее возле бани, сидит на бревнах, слушает музыку с закрытыми глазами. В руках смартфон, в ушах наушники, белый проводок вьется по груди, которая тоже загорела сегодня.
Сажусь рядом, отбирая один наушник, мне интересно, какие песни любит. Ничего заунывного, мелодраматичного. Наоборот, ритм заставляет пуститься в пляс. Что−то такое, наподобие электронной музыки. Клубняк.
Яна открывает один глаз и снова закрывает, подергивая плечиками в такт ритму. Выдергиваю наушники из смартфона, забираю из ладошки гаджет, ставлю полный звук и тяну Филатову за руку. Мы танцуем, дурачась и копируя танцы в клубе.
У Яны хорошо получается, она очень гибкая. Отдается музыке и ничего не замечает вокруг. Извивается возле меня, трется. А потом музыка меняется, любовная лирика режет как ножом. Девушка хочет переключить трек, но я ловлю ее, прижимая к себе, заставляя двигаться вместе со мной.
− Я не такой, каким ты себе меня представляешь, − нахожу ее губы, пережидаю секундное сопротивление. – Далеко не все девушки удостоились моего внимания. Они вешаются на меня, зная, что у меня есть деньги. Но я не могу им запретить это делать. Уясни это, и не ревнуй. Лучше научись доверять мне, потому что я не отстану от тебя. И готовься к первой брачной ночи, раньше нее я до тебя не дотронусь. Или свадьба, или…
− Или что? – она снова проводит пальчиком по щеке, захватывая подбородок. – Вот тебе оно нужно? Зачем тебе я? Зачем такие кардинальные меры – свадьба?
- Люблю тебя, что тут непонятного?
В ответ мне звонкий смех. Не верит. Ни моим словам не верит, ни признанию.
Этой ночью я сплю на диване в сенях. Пробраться к девушке даже не пытаюсь. Буду слово держать. Она поверит мне!
Весь следующий день убираемся в доме. Помогаю снимать шторы и вытряхивать половики. Выбиваем подушки и сушим одеяла. Яна стирку затеяла, и я с ней. Она часто смеется, будто другая стала после признания.
