но слышала, что вы свой район называете просто район.
— Да, есть такое. Раньше называли чёрный квадрат по деревне.
Роберт указал на восток, где выглядывались частные дома.
— Но потом перестали.
— Чёрный квадрат?
— Да, деревня называлась Чёрная поляна из-за чернозёма, и имела она квадратную форму. Ничего заумного.
— Интересно. Много знаешь об этом месте, если живёшь здесь всю жизнь?
— Типа того. Хочешь узнать, почему район?
— Удиви меня.
Ксюша пододвигалась ближе к Роберту, чтобы расслышать живую энциклопедию и гонзо-экскурсию. Роберт вырисовывал по воздуху фигуры.
— Ну смотри. Была раньше деревня Белоносово. Может, слышала? В области есть подобная.
— Может быть.
— Ну вот, — указывал он запад, где стояли дома с заказными граффити на всю стену, что вырисовывали личностей по названию улиц, — здесь тоже была деревня Белоносово. Она граничила с Чёрной Поляной соответственно и с Вечнозелёной, ну и с многими другими деревнями поменьше. Потом, когда Советы пришли, то начали расширять деревни заводами, станциями, трамваями. Вот наш микрорайон считается Чёрной Поляной, хоть и большая часть здесь от Белоносово.
— А почему перестали?
— Знаешь, были раньше с развалом криминальные элементы, да и деревни всегда враждовали между собой. Стрелки, убийства, заказы и вся эта чушь. Потом, когда правительство взяло в себя руки и начало чистку, то и эти все соревнования сошли на нет.
— То есть, больше нет такого фольклора?
— От старших ещё можешь услышать подобное. Но в основном нет такого.
— Что ж, спасибо за историю.
— Обращайся. Ты поступила куда-нибудь.
— Активно подаю документы.
— А, ну да, точно.
Роберт почесал голову, и заметил, как неприлично у него взъерошенные волосы, поэтому аккуратно решил пригладить их, чтобы у Ксюши не сложилось мнение раздолбая.
— Ты куда? — рассматривала Ксюша местные дома, чтобы не смутить парня.
— В экономический. Здесь филиал открыли недавно. Ну, как недавно.
— Ого. Я тоже туда подала.
— Отлично.
Они прошли по перекрёстку, чтобы оказаться у строящейся аллеи, где планировались фонтаны, но пока что они не работали, из-за чего вместо детей, что изнурены от летней жары, там ютились голуби с воробьями — откормленными и здоровыми, что могли бы из коляски вынести малыша. Роберт хотел указать на них, но боялся показаться придурком с такими шутками.
— Ты голодная? — решил позаботиться Роберт, — Там много фургонов со всяким. Может взять.
— Да, было бы неплохо.
Рядом с озером их встретила касса и забор с магнитом, а цена входа была в районе двухсот рублей для взрослого и ста — для детей младше двенадцати лет. Роберт услужливо оплатил за двоих и дверь отварилась, запищав о том, что они могут входить. Внутри пляжа было приятнее, чем когда-либо: пивные бутылки не были вкопаны в песок, а озеро стало чище. Не было компаний людей сомнительного характера, и ты мог не беспокоится за свой кошелёк. Резвились дети, группами играли в волейбол, а женщины лежали вдоль воды, принимая ультрафиолетовые ванны для загара. Ксюша удивилась цивильной обстановкой, как и Роберт не мог поверить, что такое может быть в их районе. Оба живота, что у Ксюши, что у Роберта, пробурчали, словно киты, чему они рассмеялись и прошли по доскам, которые оберегали их обувь от песка, к первому фургончику по пути, что продавал варёную кукурузу. Закупившись, они сели на скамейку рядом, смотря на сползающий жёлтый шар, отражаясь в воде неаккуратной линией.
— Здесь мило. — жуя проговорила Ксюша.
— Да, даже я удивлён. — Роберт откусил пару кукурузин, пытаясь начать какую-нибудь тему. — Тебе нравится здесь?
— Вполне. Но это всё равно не мой дом.
— Это пока.
— Откуда ты знаешь?
— Ну да. Может я не уезжал отсюда никогда и не планировал, но дом — дело наживное. Тебе просто пока что нужно привыкнуть к расписанию маршруток, местному быту, каким-то тюркским словечкам повсюду. Хотя, если ты жила в Сарай-Куарте, то к этому легко привыкнуть.
— Может и так.
— Тем более, я помогу тебе.
Роберт многозначительно посмотрел на Ксюшу, отчего сам словил стыд.
— Я думаю, что уеду отсюда после учёбы.
— Почему? Здесь не паханное поле. Можешь сделать что-то своё и получать за это деньги. Центризм ведь давно прошёл, а развивать провинцию сейчас модно и стильно.
Мимо них пролетели голуби, заслоняя собой всё пространство, размашисто хлопая крыльями, но некоторые остались у их ног, молчаливо выпрашивая еду. Ксюша начала выдёргивать кукурузу, кидая на землю, чему последовал и Роберт.
— Мне так кажется, пока моей семьи здесь нет. Пока брат в Сарай-Куарте — я не найду себе места.
— И как долго он там будет?
— В этом году заканчивает. У нас крепкая связь. Несмотря на то, что он чуть не пробил мне голову.
— Извини, что? — удивился Роберт, отчего рассмешил Ксюшу.
— Ну, блин. Мы играли в детстве, дрались понарошку, но, как это обычно бывает, мы заигрались и начали по-настоящему друг друга бить. Я попала ему по виску, а он взбесившись толкнул меня. И я ударилась об чугунную батарею.
Она повернулась затылком, попросив Роберта пошерстить в её волосах — за ними и оказался шов со шрамом.
— Ужас. Это такая любовь у сестёр и братьев?
— Да. Беспощадная и неразумная. Ты один в семье?
— Ни братьев, ни сестёр. Отец постоянно на вахте, поэтому времени на это нет.
— Ого. Не скучаешь по нему?
Роберт пожал плечами, выдёргивая кукурузу и кидая её на корм птицам.
— Когда как. В детстве было тяжело. Сейчас я понимаю, что если бы он так не ездил, то у меня бы не было всего, даже отдельной комнаты. Я благодарен ему.
— Это супер. Наверно, поэтому ты не хочешь уезжать? Постоянно ждёшь его, как чудо, а значит не стоит ехать в другое место.
— Кстати, очень даже возможно.
Он искренне улыбнулся девушке, наконец поняв свои стремления оставаться дома, и снова подметил отсутствие веснушек.
— Можно спросить?
— Да,
