– Я тебя люблю, – прошептала она, прикасаясь к Костиным губам. – И теперь я хочу выпить за тебя, такого…
Лера задохнулась от подступивших к самому горлу слов, чувств, для которых не было слов. Она очень красивая была сейчас – с этим янтарным, любовным сиянием глаз, уголки которых были чуть приподняты к вискам. И тело ее светилось любовью, и ничто не мешало этому свету.
Наверное, мужчина поопытнее мог бы по-настоящему оценить всю дразнящую прелесть Лериного облика. Но Костя был неопытен, и он действительно стеснялся, отводил глаза от ее светящегося тела. Но ведь ей и не нужен был опытный, ей вообще не нужен был какой-то абстрактный мужчина – ей нужен был Костя, такой как есть!
Когда за окном совсем стемнело, Костя сказал вопросительно:
– Мне ведь пора идти, Лерочка?
– А мама сегодня у тети Киры будет ночевать, – ответила Лера. – Оставайся, Костя?
– Нет, – отказался он. – Ты извини, но я как-то… не могу. Ведь я незнаком с твоей мамой, я не могу ночевать в ее доме в ее отсутствие, как будто тайком.
– Ну что, Котенька, что ты? – расстроилась Лера. – Я ведь не хотела тебя обидеть! Хочешь, завтра и познакомишься, когда она придет?
– Нет, только не завтра! Она ведь сразу все поймет, я не смогу притворяться…
– Да кто тебе сказал, что надо притворяться? – удивилась Лера. – Думаешь, я стану что-то от нее скрывать теперь? Она чудесная, вот ты увидишь. Хорошо, хорошо, – поспешно добавила она, – не хочешь завтра – потом познакомишься, послезавтра. Мне просто так жаль, что ты уходишь…
– Ничего, я ведь буду думать о тебе, – прошептал Костя, целуя ее.
Лере дороги были его слова, но как мало было ей этого сейчас – думать… Ей хотелось видеть его перед собою, ощущать его прикосновения, ловить на себе его ясный взгляд. Но что ж, если он хочет, пусть уходит сегодня. Ведь и правда, они не расстанутся теперь, в этом Лера была уверена.
Ее уверенность не складывалась в какие-то стройные планы. Она, например, даже не думала о замужестве, ей оно казалось таким само собою разумеющимся, как будто уже произошло.
– Я тебя провожу немного, до метро, – сказала Лера, протягивая руку за юбкой.
– Ну, это уже слишком будет. – Костя даже остановился с поднятой ногой и брюками в руках. – Как это – ты меня проводишь?
Лера поняла, что невольно обидела его, и поспешила объяснить:
– Нет-нет, ты не думай!.. Почему же слишком? У нас ведь здесь местечко, знаешь, такое… специфическое. Бандитское вообще-то местечко, хоть и старинная, как ты сказал, Москва. Всякое может быть. А меня здесь все знают, и со мной здесь ничего быть не может, потому я и сказала. Это только пока, Костенька, только пока, а потом и тебя будут знать, ты не думай!
И, несмотря на его уверения, что он отлично дойдет до метро сам, Лера все-таки прошла с ним до самой Пушкинской площади.
Потом она вернулась домой и, присев на краешек стула, поставив локти на стол между пирогом и вином, подумала: «Господи, ну зачем же он ушел?» – и чуть не заплакала.
Тогда Лере казалось, что они уже и поженились с Костей. Но на самом деле это произошло почти через два года, как ни странно.
С Надеждой Сергеевной он познакомился через неделю. Принес цветы, торт в круглой коробке и просидел целый вечер, разговаривая с Лериной мамой – немного о своей биологии, немного о Калуге и немного о Москве.
Маму он совершенно очаровал, да Лера в этом и не сомневалась.
– Очень хороший мальчик Костя, – сказала Надежда Сергеевна, когда он ушел. – Такой воспитанный, милый. Он тебе нравится, Лерочка? – осторожно спросила она.
– Я его люблю, – ответила Лера, и мама замолчала.
А в общем-то – что тут можно было сказать? Ведь это очень хорошо, что ее Лерочка полюбила именно этого мальчика – умного, порядочного и доброго. От Кости веяло постоянством, Надежда Сергеевна сразу это почувствовала – и обрадовалась.
Она вообще боялась непостоянства, а особенно когда думала о Лере: дочка была слишком похожа на своего отца – по крайней мере, внешне; от мамы почти ничего не было в ее летящем, как рисунок пером, облике.
Хотя, к счастью, Надежда Сергеевна пока совсем не чувствовала в ней отцовского упорства, его непреклонной воли в странном сочетании с мимолетностью, – а все-таки лучше, чтобы жизнь и дальше не испытывала Лерочку…
Поэтому Надежда Сергеевна обрадовалась, увидев ясноглазого, спокойного Костю и услышав, что его любит ее восемнадцатилетняя дочь.
– Лерушка, – сказал Костя, вскоре после того, как начал бывать в их доме постоянно. – Я хотел спросить тебя…
– Почему же не спросишь? – улыбнулась Лера.
– Да, правда. Я хотел сказать тебе… Ты согласилась бы выйти за меня замуж?
– Конечно! – удивилась Лера: она только сейчас поняла, что они ведь еще и не говорили об этом. – А ты думал, нет?
– Я сомневался. Ты такая… непредсказуемая, необыкновенная. Тебе не скучно со мной?
– Ну что ты, Костенька! – расстроилась Лера. – О чем ты думаешь, вот ерунда какая!..
– Тогда… – Лицо у Кости снова просветлело. – Тогда я только хотел попросить тебя: может быть, мы поженимся не сейчас, то есть не прямо сейчас?
– Да, наверное. – Лера снова едва сдержала улыбку. – Сейчас мы с тобой сидим в буфете и едим сосиски.
– Нет, я вообще… Что ты скажешь, если мы подождем года два?
– Да ничего не скажу, – пожала плечами Лера. – Как хочешь, Котя.
Она говорила вполне искренне. Ей действительно было неважно, когда состоится свадьба, она уже сейчас считала себя Костиной женой, и штамп в паспорте был здесь совсем ни при чем. Она даже не спросила Костю, почему надо ждать именно два года. Он сам объяснил:
– Видишь ли… Может быть, это покажется тебе странным или даже смешным, но мне хотелось бы хоть немного определиться, прежде чем жениться.
– Что ты называешь – определиться? – заинтересовалась Лера. – Ты собираешься через два года закончить университет?
– Нет, но через два года я надеюсь достичь кое-каких результатов и, соответственно, обрести перспективу. Видишь ли, я ведь начал работать с Павлом Сергеевичем Жихаревым из Института высшей нервной деятельности. Он начинает интереснейшие исследования, связанные с улитками…
Услышав про улиток, Лера невольно улыбнулась.
– Да-да, очень серьезные исследования, Лерочка, не смейся! – горячо подтвердил Костя. – И он приглашает меня работать с ним – уже сейчас, а ведь я только на первом курсе! Ты понимаешь, какие это перспективы? Но это – время, силы, это значит, я должен буду полностью отдаться работе и учебе, правда?
– Правда, – согласилась Лера, которой неловко стало из-за того, что ее рассмешили улитки.
