– Послушай, – говорит она. – Все, кто здесь собрались, тебя любят. И ты выживешь. А если выживешь сегодня – значит, уже ничто тебе не страшно! Ты добьешься всего, чего хочешь. И станешь той, кем хочешь быть. И папа в конце концов с тобой примирится, – помолчав, добавляет она.
– Нет, вряд ли, – возражаю я. – Он никогда не примет меня такой, какая я есть. Но, знаешь, теперь это неважно. Я больше не нуждаюсь в его одобрении.
– Завидую твоей смелости.
– А что бы ты сделала, имей ты мою смелость? – с любопытством спрашиваю я.
– Прежде всего – бросила бы работу!
– И чем бы занялась?
– Организацией свадеб, – улыбнувшись дрожащими губами, отвечает Надин. – Я с детства знала, что в этом мое призвание. Но всякий раз, как заговаривала об этом с папой, он просто отмахивался. Говорил, что это слишком рискованно, что на цветах и фате карьеры не сделаешь.
– Я и не знала…
– Ну, ты же знаешь, что он за человек. Унижал и высмеивал мою мечту, пока я наконец не бросила об этом думать. Или, по крайней мере, говорить вслух. Кто знает, может быть, когда-нибудь…
– Обязательно, Надин. Ты это сделаешь. Я в тебя верю, – поддерживаю я ее, сама изумленная тем, как страстно хочу, чтобы мечта сестры исполнилась.
В первый раз в жизни мы с Надин разговариваем, как две подруги. Сколько еще нового мне предстоит узнать о своих близких? Я всегда полагала, что папа несправедливо суров ко мне и снисходителен к Надин – но, похоже, ей от его нрава приходится куда хуже моего. И, быть может, это происходит из-за меня. Как может она бросить работу, если постоянно слышит, как папа возмущается моими, «поисками себя», прибавляя через слово: «Вот ты, Надин, не, такая, ты у меня разумная девочка!» Как можно проиграть если самый близкий человек назначил тебя вечным фаворитом?
– Подумать только ничего, кроме «Перье», не пью – и пускаюсь в такие откровенности! – замечает Надин, поднимаясь на ноги. – Знаешь, как тяжело, когда вокруг льется шампанское, а ты не можешь себе позволить ни глоточка?
– А мама знает?
– Пока нет. Может быть, расскажу ей сегодня вечером.
– Не тяни. Пусть вся правда откроется в один день, – советую я.
– Да, так я и сделаю, – отвечает она и смешивается с толпой.
Стремясь отвести всеобщее внимание подальше от опасных тем, Аманда увлеченно рассказывает о моей работе и в конце концов сообщает, что художественный редактор требует мою фотографию для августовской тематической статьи.
– Речь пойдет об отпускных фотоснимках. Я предложила поместить твою фотографию с… А, неважно!
– С мужем?
– Э-э… ну, в общем, да, – смущается она.
– Ничего страшного. Предложи вместо нее снимок с Томом Джонсом!
– Точно! Гениально! Даже лучше подойдет!
Я улыбаюсь в ответ.
– Учитывая обстоятельства, ты что-то быстро развеселилась, – замечает Колин.
– Извини, – отвечаю я. – С удовольствием носила бы похоронную рожу до вечера – но дело в том, что со мной случилось что-то вроде просветления.
– Ух ты! А вот у меня никогда просветлений не бывало! – немедленно преисполняется завистью Аманда. – На что это похоже, а?
– Сейчас я чувствую невероятное облегчение. Словно долго-долго изо всех сил за что-то цеплялась, а теперь разжала руки.
Теперь, глядя на Кристиана, я понимаю, что он и Си Джей – разные люди с разной судьбой. Место Си Джея – там, где хранятся милые воспоминания юности, место Кристиана – рядом с Надин. Если, конечно, она этого хочет. С удивлением я понимаю, что от многолетней ненависти не осталось и следа: меня по-настоящему волнует судьба сестры.
– У вас ручки не найдется? – спрашиваю я бармена.
Он протягивает мне ручку. Я хватаю салфетку и говорю Аманде, что сейчас вернусь. Она не слышит – в бар как раз входит Дэнни-трубач.
Я присаживаюсь за пустой столик и задумываюсь. Надо попрощаться с Кристианом красиво, чтобы он вспоминал обо мне с той же светлой грустью, что и я о нем… И я написала:
Придет пора – и мы расстанемся.
И вот – я больше не твоя.
Я радуюсь, я даже радуюсь,
Что от тебя освободилась я.
Давай обеты отзовем и клятвы,
Забудем все и будем дальше жить,
И никому на светене откроем,
Что продолжаем мы любить.
Я ставлю точку, и на меня нисходит блаженное спокойствие. Сжимая в руке салфетку, я пробираюсь сквозь толпу гостей. Джимми, танцор с туристического лайнера, крепко обнимает меня и говорит:
– Хочешь, сяду на шпагат? Может, это тебя развеселит? – Я отвечаю «спасибо, не надо» и иду дальше. Надин стоит рядом с Иззи: проходя мимо, я ожидаю услышать шипение и скрежет зубовный, однако, к своему удивлению, вижу, что они хохочут, держась за бока и не сводя глаз с Ларса, по-прежнему пристающего к Синди. Подобравшись к Кристиану, я ловлю Лейлу и прошу оказать мне услугу. С немалым удовольствием она «случайно» опрокидывает ему на штаны бокал вина.
– Ч-черт! – восклицает он.
– Надо же, как неприятно! – сочувственно вздыхаю я. – Промокни вот этим! – И протягиваю ему исписанную салфетку.
– Что это? – хмурится он – начинает читать и умолкает.
Я оглядываюсь кругом. Колин гладит по коленке кого-то из приятелей Скотта. Сам Скотт танцует со своей мамой. Моя мама флиртует со священником. Дядя Сэм (а его-то кто пригласил?), зажатый в угол мистером Сакамото, бросает тоскливые взгляды на окрестных девушек. Зейн и Миа угощают друг друга свадебным тортом. Аманда и Дэнни тянут шампанское из одного бокала. Эл объясняет Риду, что, когда копируешь Элвиса, главное – художественно вращать бедрами.
Ко мне подходит Зейн с куском торта.
– У меня для тебя кое-что есть.
– Спасибо, не хочется.
– Да нет, не пирог. Я принес тебе подарок.
Он достает из кармана коробочку и протягивает мне. Я открываю – на мягкой фланели свернулась крошечная русалочка с перламутровой чешуей и стрижеными волосами – точная копия русалки Финна.
– Я сделал ее уже некоторое время назад, – объясняет Зейн. – Сейчас не слишком приятно в этом признаваться, но я был убежден, что вы с Финном созданы друг для друга. В первую же нашу встречу я заметил, что ты – точь-в-точь его русалка…
– Правда? – поднимаю я удивленные глаза.
– Ну да. Знаешь… Финн вечно твердит, что сват из меня никудышный. Но что делать? Не могу видеть, как люди мучаются в одиночестве.
– Бедный Финн, – вздыхаю я. – В следующий раз постарайся свести его с кем-нибудь, кто ему действительно нравится.:
Зейн непонимающе смотрит на меня.
– Как, Джейми, разве ты не знаешь…
– Что?
– Что чувствует к тебе Финн? Почему, как ты думаешь, он не пришел на свадьбу?
– У него работа… – хмурюсь я.
