Макс вопросительно приподнимает бровь.
— У вас что-то с ним было?
— Угу… — Хмыкает Пашка. — И есть до сих пор. Он мой сводный брат.
Макс несколько секунд отходит от легкого шока и недоуменно произносит:
— Погоди, он же Фокин, а не Пашин…
— Это фамилия его отчима. Он живет с ним и со своей матерью, поэтому мы не так уж часто пересекаемся. Отец развелся и женился на моей маме, а через три месяца родилась я. — Пашка слегка театрально разводит руками в стороны. — Короче, по понятным причинам ни меня, ни мою маму он не любит. Хотя сколько помню, папик от него не отказывался и всегда хотел, чтобы Сергей в спорт пошел. Ну, знаешь, эти заморочки, типа старший сын по стопам отца. Меня-то не пускает. И тот вроде тоже очень хотел. Помню, папик тренировал его долго, к соревнованиям готовил, и нормально все было. Но потом там какой-то скандал был, после чего все эти тренировки прекратились. Я не знаю подробностей, да и не особо тогда в это все вникала. После этого он перестал общаться с отцом, а со мной то уж тем более.
— Ясно. — Слегка кивает Макс. — Он на тему семьи вообще никогда не говорил, поэтому я не знал этого…
— Оказывается, ты про меня еще не все знаешь. — Поддевает его Кристина и Макс хмыкает в ответ.
— А чего сигарету-то перевела?
— Рефлекс дурацкий. — Пожимает плечами. — Если папик узнает…
— … фиг ты несколько месяцев сядешь на байк, не говоря уже о том, чтобы выехать на трек. — Договаривает Макс и Кристина смеется, кивая в ответ. Похоже, Пашка так же помешана на байке, как и сам Максим и так же не представляет себе жизни без возможности гонять.
Они еще несколько часов наблюдают за понтующимися стантрайдерами, в желании перещеголять друг друга под оглушительно громкую музыку, звучащую из колонок авто. С Фоксом больше не пересекаются, хотя общаются с общими знакомыми. Далеко за полночь вызывают такси и разъезжаются по домам. Когда Макс переступает порог квартиры, на часах полчетвертого утра и в квартире мертвая тишина.
Он принимает душ и тихо забирается в кровать. Несколько минут лежит, уставившись в потолок и поворачивается на бок. Из-за огромной дозы впечатлений и информации за сегодняшний вечер, спать почему-то абсолютно не хочется, и он поднимает руку, касаясь теплой кожи спящего Евгения. Проводит подушечкой указательного пальца по спине вдоль его позвоночника, прослеживая это движение взглядом. Палец замирает на пояснице, там, где начинается край простыни, прикрывающий бедра. Макс придвигается ближе, запуская руку под ткань и мягко поглаживая ягодицы сквозь белье. Касается губами плеча, еще раз, но уже ниже. Кончики пальцев нащупывают широкую резинку и чуть проникают под нее. Максим на миг представляет то, о чем уже не раз думал и в паху все сильнее начинает пульсировать кровь.
— Еще немного в том же духе, и я обязательно проснусь. — Мягко и сипло предупреждает его сонный голос, но судя по всему никто не собирается Максима останавливать.
Макс непроизвольно улыбается и чуть толкается, сжимая ладонью бедро Евгения. Теплый и сонный, полностью расслабленный, он почему-то сейчас невыносимо его заводит. Еще одно покачивание. Он трется об него, рука соскальзывает с бедра, уверенно поглаживая и лаская Женю через тонкую ткань белья, пока Макс не чувствует под своими пальцами его эрекцию. Целует в шею, на миг обхватывает губами краешек уха.
— Дашь? — Чуть хрипло. Пальцы перемещаются вновь к ягодицам, скользят меж ними, проникая глубже, и у Макса уже практически срывает крышу от желания.
Женя, наконец, поворачивается к нему. Глаза обоих привыкли к темноте и лунного света из окна достаточно, чтобы разглядеть друг друга. Молча тянется к его губам и проводит языком, приоткрывая их, проскальзывает в рот Максима. Кладя ладонь на затылок, с силой прижимает ближе. Макс поспешно стягивает с себя белье, затем с Жени и ложится сверху, вынуждая его раздвинуть бедра.
— Это значит да? — Все так же хрипло. Чуть отстраняется и начинает дерзко покачиваться, толкаясь и трясь о Женю своим уже каменным стояком.
— Это значит, только после тебя, Макс. — Тихо смеется Женя, подстраиваясь под его движения и с силой сжимая ягодицы Макса, чуть раздвигает их. Затем резко переворачивается, подминая Максима под себя и придавливая его к кровати. Дыхание становится шумным, темп ускоряется, Макс, как и всегда, в конце концов, уступает этой животной агрессии Жени и больше к этому вопросу они не возвращаются.
Когда Макс просыпается утром, Евгения уже нет. Он сонно нащупывает будильник на тумбочке и отмечает, что утро для него сегодня началось почти в полдень. Щурится от яркого солнечного света, потягиваясь и зевая. Спускает ноги с кровати, ерошит волосы и трет лицо. Через два часа он должен быть на треке, Пашка взяла с него слово, что он сегодня будет.
Пока принимает душ, в голове вертится Женина фраза, сказанная ночью. Условие? Женя даст ему, если он сначала сделает то же самое? Макс пытается понять, что его до сих пор останавливает, если он действительно хочет Женю и ему нравится все, что они делают в постели. Но ни одного подходящего ответа нет, кроме того, что вся проблема только в его голове. Он все еще опасается перешагнуть эту грань. Опасается того, что ему не понравится, что это не то, чего он хочет (а хочет он как раз все наоборот), что это что-то изменит в нем окончательно и вернуть все назад уже не будет возможности. Так похоже на замкнутый круг.
Максим курит, завтракает и одевается. Когда добирается до автодрома и замечает на треке Кристину, все эти мысли сразу выбрасываются из головы, вытесняясь совершенно другими. Приветственно салютует ей и идет переодеваться. Стоит колесам байка Макса коснуться покрытия трассы, как уже ничто другое не имеет значения в данный момент. После пары «разогревочных» кругов Макс тормозит, касаясь ногой трассы, и Пашка тут же останавливается рядом.
— Хочу реванш. Ставлю сотню, сегодня ты меня ни за что не сделаешь. — Вызывающе произносит она.
— Принимается. — Макс хмыкает в ответ и опускает визор, переводя взгляд на трек.
Спустя несколько секунд они срываются с места. Максим прижимается к мотоциклу, сидя на хвосте Кристины. Вскоре замечает, что сегодня она выкладывается по полной и ее манера управления байком достаточно агрессивна. Она действительно нацелена на победу. Из принципа? Решила, что хватит жалеть его мужское самолюбие? Макс внимательно следит за ней на поворотах, пытаясь определить ее слабые места на треке, но пока не рвется вперед. Он сделает Пашку на последнем круге, как и вчера.
Пока под колесами с молниеносной скоростью исчезает трасса, а сам Макс то и дело меняет положение тела, смещаясь с сидения то влево, то вправо, наклоняя байк на каждом повороте и «скользя» по нему, вдруг понимает, что изменилось в его езде. Раньше достаточно было выжать сцепление и просто гнать по дороге, скорость решала все. Теперь же он ловит себя на мысли, что на треке этого мало, приходится думать и просчитывать. И это почему-то добавляет больше азарта.
Когда они начинают третий круг, Макс уверенно сокращает между ними расстояние, но все еще не обгоняет — Пашка на полкорпуса впереди. Они бросают друг на друга быстрый взгляд, и Максим равняется с ней. Какое-то время, едут практически рядом, но вдруг он выжимает максимум, обходя по внешнему краю поворота и слегка смещаясь к внутреннему краю, не давая Пашке сделать его ее излюбленным способом. Разрыв всего две секунды, но Макс приходит первым. Внутри по венам несется кровь с той же скоростью, с которой он только что ехал сам. Оглушительно быстро.
Кристина тормозит рядом и когда стягивает шлем, Макс готов биться об заклад, что услышит от нее нечто едкое в стиле «не обольщайся, я тебе поддалась», но она почему-то довольно улыбается.
— Как ощущения? — Интересуется Кристина. — Как раньше?
— Лучше. — Хмыкает Макс и замечает, как она кивает кому-то за его плечом. Машинально оборачивается, замечая, как облокотившись на поручни заграждения, за ними наблюдает невысокий мужчина в черной бейсболке и тенниске с каким-то логотипом.
