«Скорее, скорее, скорее! Шевели задницей, Мендоса!»
Я бегу в конец улицы, огибая утренних пассажиров, направляющихся к станции метро, все болтают и смеются друг с другом, как будто небо не пытается их утопить. Еще метров тридцать, и я у входной двери, вожусь с ключами и ругаясь, когда чуть не роняю один из стаканчиков на крыльцо. Испытывая адское облегчение, я открываю эту чертову штуку и врываюсь внутрь.
«Ах, сладкое, благословенное тепло».
Наше здание старое — георгианское строение с террасами, выкрашенное в белый цвет, которое когда-то было одним большим домом. Такое место можно увидеть в классической драме на канале «Би-би-си». Теперь каждый этаж здания — это отдельная квартира, или апартаменты, если вы хотите быть британцем. Место потрясающее, солидное и с высокими потолками. На самом деле я никогда не жила в таком прекрасном месте. Верхний этаж дома 71 по Саут-Одли-стрит огромен — на самом деле, здесь гораздо больше места, чем нам с Дэшем нужно, — и я уже чувствую себя как дома.
Лифта нет, но я привыкла преодолевать лестничные пролеты. Пребывание на четвертом этаже Вульф-Холла хорошо меня подготовило. Я даже не запыхалась, когда добираюсь до нашей входной двери. Вставляю ключ в верхний замок, зажимая один из стаканчиков между рукой и ребрами — это работа для двух рук. Древний механизм требует некоторого убеждения, но, к счастью, тяжелая резная дверь распахивается, и с другой стороны стоит Дэш.
Дэшил Ловетт.
Владыка королевства.
Серые спортивные штаны.
Потрепанная футболка.
Босые ноги.
Кусочек тоста с маслом в руке.
Он ухмыляется, и мое глупое сердце сжимается.
— Опять стояла рядом с лужами? — спрашивает он.
Ха. Уже дважды я ждала, чтобы перейти дорогу, и водитель подъехал вплотную к обочине, чтобы проехать через лужу и облить меня. Намеренно. По-видимому, англичане большую часть времени чертовски вежливы, но вылей огромное озеро воды в канаву на обочине дороги, и они ничего не могут с собой поделать. Чистое зло.
— О боже, возьми это. Я промокла насквозь. — Протягиваю ему оба наших напитка, входя в коридор, мои замерзшие пальцы отказываются повиноваться, когда я вырываюсь из куртки. Как только снимаю эту чертову штуку и вешаю на вешалку в прихожей, бегу в гостиную и стою перед камином, подпрыгивая — левая нога, правая нога, левая нога, правая нога.
Дэш следует за мной, наблюдая, как я размораживаюсь с кривой улыбкой на лице. Ловлю его взгляд и выгибаю бровь.
— И почему тебя это так забавляет?
Он откидывает крышку с одного из стаканчиков, чтобы проверить, в котором из них его чай, а затем передает мне мой латте.
— Просто задумался. — Дэш делает глоток. — Мы оба пережили нашу первую неделю в колледже. Ты выжила в Лондонском университете без того, чтобы один из уборщиков оказался ученым и узурпировал твою должность самого умного математика в стране…
— Разве это не сюжет «Умница Уилл Хантинг»?
Дэш подмигивает.
— А я выдержал целых пять дней изнурительных прослушиваний, и у меня не отвалились пальцы. Я бы сказал, что сейчас мы выигрываем в жизни.
— Знаешь что? Я бы сказала, что мы справились.
— Кроме того, наши друзья простили нас за то, что мы бросили их и покинули страну. — Он отталкивается от стены и подходит ко мне, обнимая меня. — Рэн и Элоди уже получили приглашение на Рождество. Пакс… ну, это Пакс. Он может явиться без предупреждения.
В последнее время Пакс ведет себя странно. Понятно, учитывая все, что произошло сразу после окончания школы, но все же…
Странно для Пакса — это сверхъестественно по всем остальным стандартам.
Дэш обнимает меня и смотрит с выражением, похожим на ленивое возбуждение на лице.
— Пресли уже перезвонила тебе?
Я пожимаю плечами.
— Вроде того? Не совсем? Ты же знаешь, как все сложно…
Он прерывает меня, осыпая поцелуями мою щеку.
— Ты права. Это сложно. Все всегда сложно, так что к черту всех их. Рождество может подождать, и они тоже. Сейчас здесь только ты... и я. Именно так, как я хочу. — Дэш ударяется кончиком своего носа о мой, тихо напевая. — Кстати, ты слишком долго ходила за чаем. Я чуть не потерял утренний стояк. — Он прижимается бедрами к моим и доказывает, что он грязный лжец высшего порядка. Его стояк жив и здоров и с энтузиазмом вдавливается мне в живот, что подразумевает, что Дэш, возможно, поддерживал его с помощью руки, пока меня не было.
Парень одаривает меня чертовски сексуальной улыбкой, когда меня охватывает дрожь рядом с ним.
— Ты еще не согрелась? — шепчет Дэшил.
— Вроде того. Может быть. Я... — Я теряю ход своих мыслей, когда парень начинает целовать мою шею.
— Хорошо. Потому что я хочу, чтобы ты была голой и подо мной в ближайшие пять секунд, Хан. Думаешь, что сможешь сделать это для меня?
Хан.
Ханна.
Мое настоящее имя. Палиндром11. Технически, это все еще мое законное имя. Олдермен зарегистрировал меня под вымышленным именем, когда я поступила в Вульф-Холл, и... думаю, что Карины Мендоса на самом деле даже не существует. Ни в коем случае оно не выдержит тщательной судебной проверки. Хотя у Карины есть номер социального страхования. А теперь еще и паспорт. Я нахожусь на перепутье в своей жизни, которое требует глубоких размышлений с моей стороны. Повернуть налево и продолжать оставаться Кариной? Достаточно просто. Я была ею уже много лет. Достаточно долго, чтобы мне было комфортно в ее коже. Но… Я могла бы повернуть направо. Могла бы снова стать Ханной. Я понятия не имею, как будет выглядеть эта жизнь. Понятия не имею, буду ли я когда-нибудь счастлива, надев кожу Ханны Роуз Эшфорд. Хотя мне очень нравится, как это сокращенное имя исходит из уст лорда Дэшила Ловетта Четвертого.
Я нежно кусаю его за грудь через футболку, чувствуя, как его сердце начинает биться быстрее от ощущения удовольствия и боли.
— Непослушная, — выдыхает он. — Очень, очень плохая.
— Насколько плохая? — шепчу я. — Плохая, что никаких шлепков в течение недели?
— Хуже. — Он собирает в пригоршню мои кудри, откидывая мою голову назад. — Плохая, что никаких оргазмов в течение недели.
Боже, это действительно плохо. Я хнычу от такой перспективы. Потому что отсутствие оргазма не означает, что Дэш не доведет меня до грани безумия, прежде чем отступит и оставит страдать. Я не могу справиться с отсутствием оргазмов. Издаю жалобный звук, от которого мои щеки становятся ярко-красными. Я такая чертовски нуждающаяся, что даже не узнаю себя в этот момент.
— Нееет. Я буду вести себя хорошо, обещаю.
Ухмыляясь, Дэш откидывается назад и изучает меня.
— Честно говоря, не думаю, что ты способна быть хорошей в этом вопросе, Стелла. Понятия не имею, как ты собираешься загладить вину…
Это единственная игра, в которую мы сейчас играем. Никаких секретов. Никакой лжи. Мы дразним друг друга, заставляя подчиниться в спальне, и на этом наши игры заканчиваются. Мы открыты и честны во всем.
— Я всегда могу… — Я киваю головой в сторону нашей спальни, и глаза Дэша светятся — прекрасный калейдоскоп коричневого, зеленого и синего.
Он втягивает нижнюю губу в рот и медленно выпускает ее сквозь сжатые зубы.
— По-моему, это многообещающая идея. Почему бы тебе не пойти и не подготовиться? Я отправлю только что законченную пьесу на портал? И мы сможем поиграть.
У нас больше нет неуклюжего, неловкого, неопытного секса. Я имею в виду, что Дэш никогда не был таким, но я определенно была. Я не знала, как прикасаться к нему, или гладить, или сосать, когда мы только начали заниматься сексом. Я быстро научилась за те два месяца, что мы провели вместе до катастрофы с обсерваторией, но все еще была немного застенчива с ним. Осторожна. Все изменилось, когда мы снова сошлись после того, как я чуть не умерла. Теперь я не волнуюсь, не стесняюсь и не стыжусь. Я храбрая, напористая и такая же требовательная, как и Дэш.
Теперь мы дикие в постели.
Я встаю на цыпочки, целую его в губы, провожу кончиком языка по припухлости его верхней губы.
