он был со мной в этот момент.
Он устало улыбается. — Я тоже тебя люблю.
Но хотя его слова звучат искренне, я все равно не могу отделаться от страха. Потому что я знаю, какой страх у него в глазах. Тот, который он пытается от меня скрыть.
Он снова отстраняется.
Признаюсь, когда Лейкин сказала мне, что ушла, чтобы защитить меня, я подумал, что это полная чушь. Я знал, что она в это верила, но это было совсем не то, чего я хотел. Я хотел, чтобы она сказала мне. Чтобы мы не потеряли все то время, которое могли провести вместе. Чтобы она дала мне шанс что-то сделать, прежде чем просто встать и уйти.
Но сейчас, когда я стою здесь, я все понимаю.
Райли хочет, чтобы мы были несчастны. Она хочет разлучить нас, и я знаю без сомнения, что она сделает все возможное, чтобы это произошло. Она не остановится, пока мы не превратимся в две разбитые души с необратимыми повреждениями.
Жизнь без нее — это последнее, чего я хочу, но я также не сделаю ничего, что подвергнет ее опасности, в том числе и не буду с ней.
— Хейс. — зовет Райли. — Бочонок. Ты уже поменял его?
Я выныриваю из своих мыслей и киваю. — Да, сегодня утром.
Это так тяжело — стоять здесь с ней, знать, что она сделала, и не иметь возможности ничего с этим поделать. Кэм был прав. Мы должны быть расчетливыми, когда дело касается ее. Импульсивность не сработает в нашу пользу.
Я опускаю голову и потираю затылок, чувствуя, как на меня накапливается напряжение. Мали пристально наблюдает за мной, и если бы мне пришлось гадать, я бы сказал, что Райли тоже.
— Мне кажется, или он выглядит так, будто у него запор? — шутит Мали.
Я вижу, что и ее это убивает — невозможность что-то сделать с Райли. Но главное — не оставлять никого из нас с ней наедине. Пока мы не разберемся со всем этим.
И пока я не увезу Лейкин как можно дальше от нее.
Райли хихикает. — Я думаю, он выглядит мило.
Из горла Мали вырывается придушенный звук, но я слишком зациклен на открывающейся двери и входящей в нее Лейкин. Тот факт, что она сейчас находится в одной комнате с Райли, заставляет меня чувствовать, словно я собираюсь умереть. Это слишком близко. Она должна быть за тысячу миль от нее, а не в одной комнате.
С видом, будто она плакала, Лейкин подошла к барной стойке. — Мы можем поговорить?
Я делаю глубокий вдох, понимая, что это сломает меня… и ее. — Не сейчас.
Мой тон получился резким. Пренебрежительным. И я едва успеваю посмотреть ей в глаза, как она вздрагивает.
— Пожалуйста? Только на минутку? — умоляет она.
Я так расстроен, что это должно быть очевидно для всех присутствующих в комнате. — Я сказал «нет».
Я выхожу из-за барной стойки и иду убирать со стола, пытаясь оставить между нами хоть какую-то дистанцию, но она идет за мной.
— Хейс, — давит она. — Это всего лишь пара минут твоего времени. Разве я не заслуживаю хотя бы этого?
Я поворачиваюсь и смотрю на нее так, как не смотрел с того самого вечера, когда она появилась здесь. — Я, блядь, сказал «нет»! Я знаю, что ты не часто слышала это в своей жизни, принцесса, но это значит — оставь меня в покое, мать твою!
Она отшатывается, прижимая руку к груди, и глаза ее наполняются слезами. — Ты не это имеешь в виду.
— Вообще-то, это единственное, что я имею в виду.
Каждое слово, вылетающее изо рта, причиняет мне физическую боль, но я знаю, что должен сделать это правдоподобно. Больше всего на свете мне нужно убедить ее в том, что между нами все кончено.
— Но почему? — начинает всхлипывать она. — Я думала, что у нас все налаживается. Ты сказал, что все будет хорошо!
— Я солгал, — говорю я с досадой. — Ты была права. Я больше не люблю тебя. Как я могу любить тебя после того, что ты со мной сделала? Ты думаешь, я прощу тебя за это? Нет.
Ее нижняя губа дрожит, а слезы в глазах заставляют меня физически сдерживаться, чтобы не протянуть к ней руки.
— Давай, плачь, — говорю я ей. — Здесь ты не получишь сочувствия. Ты сама сделала это дерьмо.
Я собираюсь уйти, но она так настойчива, что пытается в последний раз. — Не делай этого. Мы можем все исправить!
Она хватает меня за руку, и я вырываю ее из ее хватки, зная, что если она дотронется до меня, то я упаду. Я сделаю так, что будет слишком очевидно, что я не имею в виду ни одного слова, вылетающего из моего рта.
— Ты, блядь, не слушаешь! — кричу я. — Я больше не люблю тебя! Единственное, чего я хочу, это чтобы ты убралась из моей жизни!
Она стоит и смотрит на меня, как на гребаное чудовище, и не двигается. А мне нужно, чтобы она двигалась.
Мне нужно, чтобы она убралась подальше от Райли.
— Уходи! — рычу я, указывая на дверь.
Она захлебывается рыданиями, разворачивается и бежит за дверь так быстро, как только может. Мали обходит бар и идет за ней, но сначала оборачивается, чтобы посмотреть на меня.
— Ты действительно долбаный мудак, — говорит она мне. — Мне все равно, сколько ты будешь умолять ее вернуть после этого. Я позабочусь о том, чтобы она даже не взглянула на тебя.
— Хорошо, — сплюнул я.
Она уходит с Лейкин, а я хватаюсь за стойку бара, пытаясь выдохнуть все свое разочарование. Лей находится именно там, где мне нужно — где угодно, только не здесь. Райли опасна, и после прошлой ночи неизвестно, что она может сделать.
— Ты в порядке? — спрашивает Райли. — Это было очень напряженно.
Я делаю глубокий вдох и выпускаю его в виде тяжелого выдоха. — Скажем так, брак не для всех.
— А может быть, ты просто женился не на той девушке.
Подняв голову, я вижу в ее глазах надежду, и от этого мне становится не по себе. Она провела последние пару месяцев, изводя меня и людей, которые мне наиболее дороги, и вот она смотрит на меня, как влюбленный щенок? Да пошла она на хрен отсюда с этим дерьмом.
— Может быть, вы оба хорошо смотритесь только на бумаге, — говорит она.
Да пошла ты. Она отлично мне подходит.
Проводя пальцами
