Мы остановились. Завладев моими руками в двойных пуховых варежках, Ксения с улыбкой заглянула мне в глаза. Снежинки цеплялись за её ресницы, пушисто дрожа.
— Пусть это вас не тяготит, Лёня. Если вы думаете, что я страдаю оттого, что не могу назвать вас своей девушкой, то ошибаетесь... Мне вовсе не нужно обладать любимым человеком, чтобы быть счастливой. Стремление обладать кем-то — это уже не любовь, а собственничество, оно закрепощает и причиняет мучения обеим сторонам. Меня делает счастливой уже просто факт вашего существования, возможности видеть вас, говорить с вами. Ваша улыбка, ваш смех. Вы вдохновляете меня на жизнь, на работу, на движение вперёд. И я хочу сказать вам за это спасибо.
Её лицо приблизилось, и губы легонько коснулись моих. Снег снова заскрипел под нашими шагами, шары фонарей поплыли мимо, а сахарные ветки заблестели, переплетаясь таинственной вязью.
— Вы просто очень самодостаточный человек, — проговорила я. — А я, наверно, не умею так... Мне важно ощущать любимого человека физически, иметь возможность быть рядом, заботиться... Делить крышу над головой и постель. Быть вместе во всех отношениях. Мне нужна половинка — та самая, единственная, моя, без которой я на этом свете — как отрезанный ломоть или порванная пополам фотография. Наверно, я приземлённая и примитивная в этом плане.
Ксения, рассеянно скользя взглядом по застывшим в зимнем сне деревьям, улыбнулась.
— Нет, Лёнечка, вы не примитивная... Вы — Прекрасная Женщина. — Два эти слова прозвучали из её уст именно так — с большой буквы. — И я вас люблю. Но не бойтесь этого и не напрягайтесь, это вас ни к чему не обязывает. Просто будьте собой. Но вот с чем не могу согласиться, так это с тем, что вы сама по себе — ноль целых пять десятых, и вам нужно ещё столько же, чтобы стать целой. Каждый человек — уже единица изначально, в нём есть всё.
— Интересная арифметика, — сказала я. — Тогда зачем единице другая единица? Чтобы стать двойкой?
— Думаю, чтобы чем-то обогатиться, — ответила Ксения. — Все, кого мы встречаем — друзья ли, враги ли, случайные попутчики — наши учителя. Все они что-то нам дают. Но больше, чем единица, человек стать не может.
Я не заметила, как мы оказались в окрестностях того самого кафе. Нашего... Сердце ёкнуло, вздрогнуло и утонуло в волнах кофейного аромата.
— Зайдём? — предложила Ксения.
— Да, было бы неплохо, — пробормотала я. — Устала, знаете ли... Присесть хочется.
После холодной зимней сказки кофейное тепло окутало меня почти домашним уютом. Клетчатая скатерть, рисунок в чашке на шапке из пены и шоколадно-сливочный десерт стали прекрасным завершением дня — как тихая гавань для усталого странника.
— Какие у вас планы на Новый год? — поинтересовалась Ксения. — Просто у меня соберётся небольшая компания, человек шесть-семь... Все в теме. Приходите, если надумаете, буду вам очень рада.
— Вообще-то, я пока не знаю... Я всегда проводила этот праздник в узком семейном кругу, с Сашей и Яной. — При мысли о тебе моего сердца снова коснулось холодное крыло тоски. — А что я буду делать в этот раз — понятия не имею.
— Ладно, когда определитесь — дайте знать, — улыбнулась Ксения, делая глоток кофе. — Но в любом случае вам не следует оставаться одной, не советую.
Придя домой, я почти сразу плюхнулась в постель и уснула так крепко и хорошо, как уже давно не спала. Помню даже, во сне мне очень хотелось торта со взбитыми сливками и шоколадным бисквитом.
На следующий вечер Ксения снова встречала меня с работы. По моей просьбе она в этот раз ничего не принесла в качестве подарка, но "подарочек" сделали мне другие люди.
Я как раз села в машину и ещё не успела закрыть дверцу со своей стороны, когда рядом притормозил, скрипя колёсами по снегу, джип Александры — подкрался из сумрака, как огромная чёрная пантера. Стекло опустилось, и я увидела её глаза с холодным стальным блеском.
— А, вот оно что, — проговорила твоя сестра. — Ну, не буду вам мешать.
— Саш, подожди...
Я не успела ничего сказать: джип укатил. Когда его габаритные огни исчезли за поворотом, я нагнулась вперёд, на бардачок.
— Лёнь, вас что-то расстроило? Я чего-то не знаю? — спросила Ксения обеспокоенно.
— Ничего, всё... нормально, — ответила я глухо, выпрямляясь и откидываясь на спинку сиденья.
Не знаю, что сподвигло Александру без предварительной договорённости приехать за мной: может, она хотела сделать сюрприз... Мда, сюрприз удался, только не очень весёлый. То, как она уехала — молча, стремительно и неотвратимо, было гораздо страшнее, чем та драка в мой день рождения. Честное слово, лучше бы снова произошла стычка — хоть какие-то понятные эмоции и определённость. Жуткое чувство чего-то непоправимого пронзило моё нутро, как раскалённый железный штырь.
Пару дней я ходила расстроенная и озадаченная — ни сна, ни покоя в душе. Холодно-стальной блеск глаз Александры ранил меня в самое сердце, и только теперь я оценила по-настоящему ту теплоту и грустную нежность, с которой она обычно на меня смотрела. Что имеем — не храним... Это было ужасно. И с этим следовало что-то делать.
В самом преддверии Нового года, двадцать девятого или тридцатого декабря, я решилась ей позвонить. Едва придя домой, даже не переодеваясь и не ужиная, я сразу же набрала номер Александры. Я собиралась сказать ей, что она — мой самый родной человек после тебя, и мне невыносимо видеть этот холод в её глазах...
Ответил мне чужой, но смутно знакомый женский голос:
— Да? Саша сейчас в ванной, не может подойти... Ей что-то передать?
— Н-нет, не надо, — пробормотала я и разъединилась.
Ну, похоже, с планами Александры на Новый год всё было ясно. В компании этой девицы скучать она не будет: увлекательный досуг ей обеспечен. Надо и мне как-то заполнить эту жуткую околопраздничную пустоту...
Я набрала другой номер.
— Слушаю, — ответил голос Ксении.
Слава Богу, хоть здесь никаких неприятных сюрпризов...
— Добрый вечер, — довольно бодро сказала я. — Помните, вы просили меня дать знать, когда я определюсь с новогодними планами? Я определилась. Ваше приглашение ещё в силе?
