— Посмотрим на дело с той точки зрения, — убеждала аудиторию Флер, — что успех, который мы хотим найти при сбыте нашей продукции, сродни успеху, в котором нуждаются американские женщины на более интимном уровне. Как и нам, им необходимо разделаться с беспощадными соперницами, прежде чем праздновать победу. Как и мы, они желают выйти на поле боя, вооруженные по последнему слову техники. Позвольте вам представить, — она кивнула художественному директору, — «Флерс дю маль»!
Эдди с ловкостью фокусника стянул занавес с огромного макета. Эффект оказался ошеломительным. Макет как бы сразу заполнил собою зал, утопавший в облаках сизого дыма. Обнаженные мужчина и женщина лежали на скомканных простынях, их тела переплелись в бешеном порыве. Голова женщины запрокинута в экстазе, длинные пряди волос метут пол. Она была смуглая, как сама Флер. На заднем плане, огромный и расплывчатый, угадывался облик другой женщины. Ясно можно было различить лишь глаза, горевшие ревностью, и прядь белокурых волос.
— «Флерс дю маль», — повторила Флер. — Выбранное мною название родилось в борделе. Оно означает «цветы дьявола», но нет никакой необходимости знать французский, чтобы понять его смысл. А он, конечно, гласит: «Зачем тебе драться честно?»
Та женщина, что на кровати, — поясняла она, — увела мужчину у своей соперницы… — Тут Флер осеклась. Что-то подсказало ей помолчать.
Ибо Льюиса Джея Джиббса наконец-то проняло.
Он глядел и глядел без конца. Но вот на его широком мрачном лице расцвела улыбка шириной с Атлантический океан. Улыбка-откровение. Что бы он ни разглядел в этом макете, каким бы смыслом ни была наполнена для него картинка, его явно прошибло до самых печенок. Все как один не спускали с него глаз. Затаив дыхание, с замирающим сердцем ждали его слова.
— Этот парень на картинке. — Он взмахнул сигарой в сторону макета. — Он трахает обеих давалок. Верно?
У Флер отвисла челюсть. Он все поставил с ног на голову. Она и в мыслях не имела ничего подобного, лишь хотела воплотить в образах мечту об Алексе, о победе над Розмари. А вместо этого Джиббс воспринял картинку чисто по-мужски: парень, который имеет двух красоток.
«Вы ошиблись, — хотелось возразить ей. — Вы все извратили, Льюис Джей!» Но так ли? Ибо неожиданно до нее дошло, что Джиббс воспринял все верно, уловив то, что упустила она сама. Ведь именно в этом заключалась суть ситуации: именно этим занимался Алекс с самого начала. А они с Розмари обе оказались круглыми дурами.
— Здесь можно подобрать, конечно, не одну интерпретацию, — забормотала было она и умолкла. В любом случае ее никто бы не расслышал, так как за столом для заседаний поднимался громкий ропот. Плакальщицы старались перекричать одна другую, подобострастно выражая свой восторг.
— Мне нравится, — заявил Джиббс. — Как там его? «Флер да мейл»?
Флер поперхнулась и кивнула.
— А что думают остальные? — И он осмотрел зал, все еще продолжая радостно ухмыляться. — Валяйте, валяйте! У кого-то есть замечания? Мне нужно искреннее мнение!
М-м-м-м-м-м-м. Аудитория уже визжала от восторга.
— Ага, вот и я так думаю. Черт бы меня побрал, — он от избытка чувств поскреб в затылке, — сразу две чувихи! Представляю! Ну, милашка! — Он покосился на Флер и поднял руку, требуя тишины. — Ты нам показала отличную работу. Интересную. Хотя, позвольте вам заметить, юная леди, — хотя я ни в коей мере не осуждаю — у вас не очень-то чистые помыслы, а? Ну, во всяком случае, мне ясно, что ребята из «Марсден-Бейкер» кое-что умеют… — Прежде чем он успел продолжить, Флер подскочила, пробежала через весь зал и смачно чмокнула его прямо в блестящую лысину, оставив следы яркой губной помады.
— Мистер Джиббс, — с чувством сказала она. — Вы классный парень!
В понедельник утром к ним позвонили с самого верха. Флер должна явиться в святая святых — кабинет Роя Марсдена на сороковом этаже.
Если бы у какого-нибудь обойщика спросили, как выглядят рай и небеса, он нарисовал бы примерно такую картинку, которую увидела Флер. Кабинет пропах бешеными баксами: ковры с дюймовым ворсом, тонкая мягкая кожа диванов и целые ярды крокодиловой кожи. Пусть реклама является туманом и миражами — деньги она приносила вполне реальные.
Флер опустилась в мягкие объятия огромного кресла и замерла в ожидании. По крайней мере вице-президентства. С соответствующими правами и возможностями.
— Итак, Флер, — начал глава агентства, наливая ей и себе по бокалу двадцатилетнего солодового виски, — как вы себя чувствуете в качестве нашего рыцаря в сияющих доспехах? Не могу передать, как нас порадовало представление, устроенное в Питсбурге. Ослепительно! Скотт Мэттьюз считает, что вам удалось поймать удачу за хвост, но, честно говоря, больше похоже на то, что вы разгадали характер самого Лью Джиббса. Он звонил всего час назад и пел вам дифирамбы. Вы произвели там фурор.
— Удивительно, что он вообще запомнил мое имя!
— Ну, он его и не запомнил, — заметил Марсден. — Он упомянул вас как милашку в коротком синем платьице и с мозгами набекрень. И явно и то, и другое произвело на него впечатление.
Флер постаралась пробормотать нечто соответственное.
— Итак, вы не прочь стать вице-президентом, моя милая?
— С удовольствием! — засияла Флер.
— И творческим директором за счет «Сарабанд»?
— С удовольствием.
— И перебраться в Питсбург, чтобы открыть там новое отделение «Марсден-Бейкер»?
— Я перееду… в Питсбург? — взвизгнула она. — Я правильно расслышала? Вы сказали…
— Питсбург, — повторил он. — Золотой треугольник, где сливаются Огайо, Олегхени и Мононгахила…
— Безусловно!
— …иногда именуемый самым оживленным из больших городов Америки…
— Невероятно!
— …с его старинными знаменитыми оркестрами, музеями и спортивными клубами…
— Не может быть!
— …и где женщина с окладом в сто двадцать пять тысяч баксов в год может жить, как королева!
Они обменялись быстрыми понимающими взглядами.
— Плюс подъемные? — уточнила она.
— Конечно.
— И проценты от прибыли?
— Натурально.
— И пакет акций?
— Что-нибудь сделаем и в этом плане.
— Мне дадут время подумать?
— Конечно. — И он посмотрел на часы. — Ровно пять минут.
И Марсден углубился в лежавшие на столе бумаги.
В течение последнего года Флер довольно часто пыталась представить ждавшее ее будущее. Сделавшая карьеру в Нью-Йорке дама. Домохозяйка с Шот-Хиллз. А иногда — прекрасное тело на катафалке: рано ушедшая из жизни от несчастной любви.
