-Ну, просто ты ставишь себя таким образом, что волей не волей на каждое свое слово и действие люди ждут твоего одобрение. А ребенок он острее всего чувствует вот эту авторитетность и пытается изо всех сил заработать у тебя очки, просто потому что ты главный в его мире. Мои отношения с матерью всегда строились по такому же принципу. Я делала все, чтобы заслужить ее похвалу и одобрение. Но еще были и мои желание, а поскольку они не всегда соотносились с мамиными, то мне приходилось врать. А когда я вызвала недовольство, то сорвалась и меня понесло. – попыталась я объяснить, правда, получалось как-то не очень хорошо, но я продолжила;
-Просто нужно быть другом для ребенка, а не авторитетом. Друг этот не тот человек, который все дозволяет, а человек, которому можно довериться.
-Я старался быть ей именно другом, мы достаточно общались, - раздраженно парирует он в попытке оправдаться. Я улыбнулась и покачала головой. Гладышев оправдывается?! То ли еще будет.
-Не сомневаюсь, что много общались, но не о том, что болит и тревожит. Вряд ли она когда-нибудь признавалась тебе в своих слабостях, переживаниях и сомнениях.
Гладышев ухмыльнулся невесело, а я продолжила;
-Потому что перед тобой всегда нужно быть на коне, ведь ты сам такой; успешный, уверенный, несгибаемый. Но знаешь, как говорят; дети никогда не слушаются взрослых, но всегда им подражают. Ты достойный пример для подражания, но ты не друг, потому что нет обратной связи. Очень не просто быть откровенным с человеком, который всегда в броне. Это взрослые люди понимают, что за ней что-то скрывается, а ребенок пока видит только авторитетного дядю, перед которым нужно выслуживаться,–высказалась я и со смешком подвела итог, - Не знаю, как донести свои мысли.
-У тебя все получилось, малыш. Я понял.- успокоил он меня с одобрительной улыбкой, а потом сам же рассмеялся и спросил, - Для тебя я тоже «авторитетный дядя, перед которым нужно выслуживаться»?
-По временам. – призналась я с улыбкой и мягко попросила, - Просто будь хотя бы иногда более открытым с теми, кто тебя искренни любит, будь мягче. Особенно с дочерью. Мне кажется, отношения папы и дочки самые нежные, трогательные. Постарайся не просто интересоваться ее делами, а участвовать в них, вникать, но не нагло влезая, а создавая нужную атмосферу для доверия. Олеся не должна подстраиваться под тебя все время. Это ты должен быть более пластичным, чтобы с наименьшими потерями пережить этот непростой период. Начни сразу, как приедешь. Открыто поговори, признайся, что и тебе не просто. Позволь ей увидеть, что ты тоже человек, а не машина, которой все под силу.
-Я бы с радостью, но она уехала к матери, -сухо сообщил Олег. И вот тут я поняла, что все действительно плохо. Мне было известно, что у Олеси натянутые отношения с матерью, поэтому она всегда предпочитала общество отца. Причин я не знала, но видимо, достаточно веские. И сейчас новость меня поразила и в тоже время возмутила. Мне вдруг стало жаль эту девочку, которую словно мячик пинали из одного угла в другой. Поэтому, не разобравшись, я накинулась на Олега ;
-Отправил ее к матери в воспитательных целях, чтобы знала, как себя вести?
-Нет, она сама изъявила желание.
-И ты, конечно же, пожелал ей доброго пути, врубив гордость и наверняка про себя думая «ну, ничего, прибежишь, когда мамаша устроит тебе сладкую жизнь», верно?- взорвалась я и по взгляду Гладышева поняла, что так оно и есть. Все что я смогла, это ошарашенно покачать головой.
-Ты поступаешь в точности, как моя мать! Это неправильно. Слишком жестоко пускать все на самотек, чтобы твоего ребенка учила жизнь. Зачем тогда ты нужен? Такими методами учатся детдомовцы, и как известно, мало, что доброго выходит. Зачем вообще тогда нужны родители, если жизнь научит?-возмущалась я.
-Ты права, я сам это все понимаю, просто вспылил и не знал, что делать.
-Ты должен был схватить ее и не отпускать. Потерпеть, заткнуть свою гордость и все остальное. Взрослый –ТЫ! Она маленькая девочка, которая ничего не знает в этой жизни! Вы же; ты и эта горе-мамаша толкаете ее в эту жизнь, отпинывая каждый раз от себя, когда девочка делает что-то вопреки вашим желаниям . А еще говорят, у детей потребительское отношение к родителям! Да что вы?! Если родители сами не хотят заниматься своими детьми, а хотят, чтобы те просто выполняли их указания, вот отсюда и идет потребительство!- я бушевала не в силах держать в себе все, что накопилось за время ссоры с матерью. Я столько об этом думала, что сейчас из меня лилось, как из рога изобилия.
-Не кипи, Чайка! Я сам все это понимаю. Давай, уже тему сменим. – устало отозвался Олег. И я знала, что понимает. Гладышев умный человек, но излишне требовательный, поэтому ему не просто подстраиваться и юлить, чтобы найти ключик к сердцу дочери, но ему придется это сделать. Таков родительский долг; сделать все, чтобы ребенок был счастливым, чтобы не наступил на кучу граблей и не расшиб лоб.
Мы замолчали и некоторое время просто лежали, понемногу успокаиваясь. Но все же я не могла не спросить;
-Поедешь к ней?
-После Нового года. Пусть успокоится и немножко все же прочувствует, как оно! – ответил он в своей излюбленной, занудной манере. Я засмеялась.
-Упрямец. Хотя ты тоже прав, иначе на шею сядет. Но смотри мне, я прослежу! – пригрозила я. Гладышев улыбнулся, и резко подхватив меня, усадил на себя верхом, отчего у меня перехватило дыхание. Сглатываю тяжело, утопая в его горящем взгляде.
-Янка, Яна, Яночка…- произнес он задумчиво, нежно скользя тыльной стороной кисти. Мои глаза защипало от слез, губы задрожали в попытки сдержать слезы от нахлынувших чувств. –Иногда я забываю, что тебе всего лишь восемнадцать. Ты еще такая юная, но столько всего знаешь . Моя умненькая девочка. Откуда в тебе столько мудрости? –прошептал, покрывая мое лицо поцелуями.
-Я быстро учусь и взрослею, -выдавила из себя, поскольку в горле стоял комок слез. Так тронула его нежность, что я растерялась.
-Ну, пока ты совсем не стала взрослой теткой, заказывай дедушке Морозу подарок. Что хочет девочка Яна? -чмокнув меня в кончик носа, отстранился он и откинулся на бортик ванны.
-Дедушка Мороз никогда не приносил, что Яночка хочет, только лишь то, что нужно. И сейчас вроде возможности позволяют разгуляться на широкую ногу, а по-настоящему хочется, чтобы мама взяла да позвонила мне, – поделилась я своим сокровенным желанием. Олег нахмурился, поэтому я поспешила развеять гнетущую атмосферу.
-Пусть будет сюрпризом. Что-нибудь от души, на твой вкус.
-Ладно, только потом не жалуйся.
-А когда я жаловалась? –пробормотала, целуя его.
Вообще-то в качестве подарка я хотела попросить его помочь Кристине и ее мужу. Наверняка, у Олега есть связи. Но поскольку у Гладышева у самого проблем хватало, то это было не слишком уместным. Да и вряд ли бы он согласился. Но все же удочку закинула.
Когда мы оторвались друг от друга, я рассказала о том, как провела вечер с Кристиной, о ее судьбе, которая Гладышева не слишком-то и тронула; кроме «бедная баба» он никак более не отреагировал на мой рассказ, что окончательно убедило не лезть к нему пока с просьбами помочь подруге. Я не была удивлена такой реакции. Олег, он не равнодушный, но и не филантроп. Переживать за каждого мимо-проходящего человека не станет. Я в принципе такая же. Но Кристина мне не была чужой, поэтому я решила, что отложу просьбу для более подходящего момента. А пока весело рассказывала о неожиданной встрече с Мишей, которая Олега крайне удивила. А Мишины рыцарские порывы и вовсе позабавили. Поскольку Крис я не дозвонилась и сама она не перезвонила, я попросила Олега узнать у Миши, как они добрались. Но Гладышев наотрез отказался, пояснив это тем, что у Миша чокнутая жена, которая сживет всех со свету, если хоть кто-то приблизится к ее мужу, не говоря уж о том, чтобы доехать с ним до дома. Поскольку женой Миши оказалась та рыжая стерва, которую я имела «счастье» видеть, то все мои сомнения отпали. Такая может, проглотит не подавиться. Бедные Миша и Кристина; повезло с супругами. Вот хорошо бы их свети, может, обрели бы счастье. Этими шутливыми мыслями я поделилась с Олегом и он, конечно же, долго смеялся над моими сводническими идеями, которые ему очень даже понравились. Ибо он был не прочь избавить друга от его мегеры-жены, но скорее небо упадет на землю, чем Вика отпустит Анторопова.
Мы еще немного повалялись в ванной, болтая на разные отвлеченные темы, пока я не решила немного пошалить. Благо, появилась возможность; как только Олег чуть-чуть расслабился, я резко окунула его в воду. От неожиданности он наглотался мыльной воды и отплевавшись, матерился так, что у меня уши в трубочку завернулись. Я поспешила прочь из ванной, но Гладышев перехватил меня за талию и затащил в душевую кабину, где окатил ледянющей водой. После горячей ванны даже закаливание не помогало достойно пережить этот ад. Я визжала, брыкалась, умоляла, но Олег был беспощаден, направляя струю холодной воды на меня. Когда у меня начали трястись губы, Гладышев сжалился . Закутав мое дрожащее тело в полотенце, отнес в постель, где, как и обещал «обожал» медленно, нежно и долго, ибо на ветер слов не бросает.
