– Грустно, грустно, – Валевский покачал головой. – Что ж, посоветовать вам начать жить заново, можно, но будет звучать слишком напыщенно, да и поздновато, возраст не тот. Могу посоветовать другое. Если вдруг надумаете мириться с Лолитой, сначала увольтесь с работы. Мне неприятности не нужны.
– Да, конечно, – Борис выглядел жалко. – Хотя о перемирии с ней не может быть и речи. Знаете, ведь в последнее время отчим стал ей не только отчимом.
– Да он её любовник уже больше двадцати лет!
– Как?! Неужели?! – поразился он.
– Да. Но это тоже к делу не относится. Насчет того, что я перескажу вашу печальную историю коллегам, можете быть спокойны. Мне есть чем заняться, кроме перемывания костей ближнему. Кстати, и вам не советую рассказывать её всем подряд. Не все поймут.
– Спасибо.
– Может случиться так, что сюда заедет Дмитрий Амерханов, если у его жены на то будет необходимость. В своё время она работала в моей бригаде фельдшером. О ней были только хорошие отзывы. Так вот, если вы с Амерхановым столкнетесь, ведите себя не так, как в прошлый раз. А лучше всего сделайте вид, что не знаете его.
– Может быть, мне всё же стоит извиниться перед ним? – заискивающе спросил Борис.
– Не стоит, – Валевскому очень хотелось побыстрее отделаться от него. – Я думаю, что он и без ваших извинений живет прекрасно. Сейчас извините, я должен идти. График вы уже узнали?
– Да.
– Тогда до встречи.
Валевский, не дожидаясь ответа, скрылся за дверью. Он поднялся в кабинет главврача. Тот, по всей видимости, ждал его.
– Садись, – пригласил главврач. – Что скажешь?
– А что тебе сказать? – Валевский сел. – Откуда он взялся?
– Десятая больница взяла на поруки, а Здравотдел перебросил к нам на работу, да ещё и так, что я отказаться не мог. Такое впечатление, что у нас здесь ссылка или колония для всяких придурков. Ну, а общее впечатление как?
– Знаешь, Миша, он мне напоминает паршивого провинциального актера, который всю жизнь играет лакея на сцене и сердцееда в жизни, чересчур сладкий трагик. Он какой-то весь фальшивый, искусственный, как манекен в витрине. Только ручку отставить осталось.
– Смешно сказать, но мне то же сравнение пришло на ум. Даже с ручкой отставленной. Ладно, понадеемся, что будет вести себя тихо и смирно.
– Впервые мне хочется, чтобы фельдшер в моей бригаде долго не задерживался.
– Гена, а, может быть, у тебя не только на женщин рука легкая? Может быть, и не задержится?
– Женщины уходили в декрет. Людмила Федоровна, правда, на пенсию ушла. Но это ещё до Вики было. А этого куда?
– Мало ли? Нагрузка большая. А не потянет?
– Ладно, будем посмотреть.
– Вику давно видел? – изменил тему разговора главврач.
– Неделю назад. Гуляли с детишками.
– Как у них дела?
– Вроде бы нормально. Сессия у неё. Амерханова я вообще таким счастливым и довольным уже сто лет не видел. Когда Вика появилась он оживать начал, а сейчас – парит. Главное, чтобы сердце у него не сдало. Сам понимаешь, не обязательно, чтобы инфаркт был очень обширным.
– Да, другой раз и после пустячного такие последствия, – согласился главврач. – Насколько я понимаю что-то в сердечных делах, там такая мина замедленного действия!
– Вот и я о том же. Ну, будем надеяться, что всё обойдется.
– Вика не обещала в гости нагрянуть? То она как-то приезжала, что-то ей нужно было.
– Сказала, что если будет рядом, то обязательно заедет.
– Генка, вот скажи, почему такие чудесные девочки появляются, когда мы становимся старыми, седыми, давно благополучно женатыми мужиками и нам остается на них только смотреть и вздыхать? – главврач улыбнулся.
– Ну, не всем. Находится какой-нибудь Димка Амерханов, тоже не молодой, тоже седой, но неблагополучно женатый, и его вздохи и взгляды имеют успех. Притом какой!
– Да, жаль, что Вика к нам больше не вернется, хоть и институт закончит. Не знаю, как ты, но я за ней скучаю.
– Нам, Миша, теперь только и останется, что скучать. А, насчет вернется – не вернется, я вообще сомневаюсь, что Димка её на работу пустит.
Вика уложила детей спать, а сама удобно устроилась в гостиной в кресле перед телевизором. На часах было начало десятого. Дмитрий с Николаем в очередной раз уехали по делам и вот-вот должны были вернуться. Оставалось только терпеливо ждать. Вика поискала передачу поинтересней. В комнату вошел разжиревший до очень внушительных размеров Нафаня и развалился посреди ковра. Через несколько минут щелкнул замок входной двери. Это приехал Дмитрий. Вика стремительно поднялась и вышла ему навстречу в прихожую.
– Почему не спишь? – спросил Дмитрий, обнимая и целуя её.
– Тебя жду, знаешь же, – Вика тоже поцеловала его. – Привет!
– Привет! Как дела?
– Всё нормально. Лиза и Гриша спят, Нафаня валяется посреди комнаты.
– А ты как?
– И я нормально. Как съездили?
– Всё в порядке.
– Тогда иди, приводи себя в порядок и за стол. У меня уже всё готово.
– Сейчас, только к Лизоньке и Грише загляну.
Дмитрий прошел в детскую. Ночник заливал комнату слабым светом. Мальчик и девочка спали в своих кроватках. Дмитрий подошел поближе и несколько минут стоял, глядя на детей. Девочка обнимала во сне медвежонка, мальчик лежал на боку, подложив сложенные лодочкой ладошки под щечку. У Гриши на носу была сравнительно свежая царапина. Дмитрий улыбнулся и вышел из комнаты.
Через некоторое время они сидели за столом в кухне. Стенные часы в виде кота стреляли глазами и размахивали хвостом, отсчитывая минуты. Было тихо и уютно. Дмитрий ужинал. Вика сидела, подперев подбородок руками, смотрела на него и улыбалась.
– Вик, ты что так смотришь? – спросил Дмитрий.
– Димка, я без тебя так скучаю, – вздохнула Вика. – Ты уезжаешь – дождаться не могу.
– Я уже приехал. Я тоже за тобой скучаю.
– Догадываюсь. Звонишь каждый час. Хорошо, хоть на лекциях я телефон отключаю.
– Можем звонить по очереди каждые полчаса, чтобы наверстать упущенное.
– Тогда тебе не останется времени, чтобы заняться делами, мне учебой, а Гриша и Лиза научаться по телефону говорить слишком рано.
– Кстати, пока ехал домой, пришла мне в темную голову светлая мысль. Если сваришь кофе и расскажешь, как у тебя дела в институте и что сегодня вытворяли наши разбойники, обязательно поделюсь.
Пока Вика варила кофе, Дмитрий достал сигарету. Стоило ему щелкнуть зажигалкой, как Вика, не поворачиваясь, сказала:
– Дима, сигарету брось.
– Честное слово, это всего лишь третья за сегодня.
– А, если очень хорошо подумать? – Вика повернулась и взглянула на него с легким укором.
