Смеюсь сквозь слезы.
А какая разница, что хочет девочка Яна? Кому вообще до этого есть дело? Никогда дедушка Мороз не дарил ей того, что хочется. И сейчас тоже чуда не случилось. А ведь девочка-то поверила, всем своим сердечком и душой, от того, наверное, так больно теперь.
«Мама тебе разве не говорила, чтобы ты не верила взрослым дядям, когда они тебе предлагают конфетку?»
Говорила, Олеженька. Да только я вот непробиваемая. Но думаю, у тебя получится донести истину. У тебя непременно получится! Научится девочка Яна не верить, не надеяться, ни ждать!- вела я мысленный диалог.
Постепенно немного успокоилась; слез больше не было, не было ни надежд, ни каких-то планов. Разом как-то опустились руки и внутри поселилась пустота. Кое –как подняла себя и направилась на кухню за очередной бутылкой. Проходя мимо зеркала, остановилась и с ужасом уставилась на свое зареванное лицо с потекшим, размазанным макияжем. Такая уродливая гримаса. Мне стало жутко. В душе зажегся протест.
Неужели я буду вот так сидеть и жалеть себя? Какой вообще в этом смысл? Не хочу я так. Слишком больно, слишком свежо, чтобы по живому колупаться в ранах. Хочется забыться, утопить свою боль в наигранном веселье.
Подумав немного, решила, что поеду на вечеринку. На часах было уже десять, поэтому я поспешила привести себя в порядок. Умывшись, припудрилась, накрасила губы красной помадой и подвела неярко глаза. Остервенело, без сожаления распустила элегантную прическу, которую мне делали около двух часов, и отправила волосы в свободный полет. Из одежды выбрала короткую, кожаную юбку с завышенной талией, в которую заправила простую белую майку. Платье же, которое я так долго выбирала и с таким волнением примеряла перед зеркалом, зашвырнула подальше в шкаф, поджав задрожавшие губы. Перед тем, как выйти из квартиры, обвела ее опустошенным взглядом и в очередной раз чуть не заплакала.
Как бы сложилась жизнь, если бы Гладышев приехал?- проскользнула вдруг мысль, словно сегодняшний вечер имеет какое-то особое значение.
Имеет, конечно, имеет, но исключительно для меня-в этом вся соль. Проглотив в очередной раз слезы, взяла себя в руки и решительно настроилась забываться, и черт возьми, веселится!
С таким настроем я пребыла по указанному Стасом адресу, который ждал меня у ворот довольно внушительного коттеджа. Стасик, как обычно рассыпался в комплементах, что заставило меня улыбнуться. И хоть атмосфера праздника ощущалась на все сто, в душе у меня царил холод и пустота.
В доме было не протолкнуться, музыка гремела так, что казалось, стены сотрясаются. Мы со Стасом подошли к компании парней и девушек, где меня сразу же всем представили и представились в ответ. Я никого не запомнила и лишь с улыбкой кивала, принимая из чьих –то рук бокал. Через полчаса я расслабилась, выпив достаточное количество шампанского, которое быстро ударило мне в голову. Немного погодя, я неровным шагом отправилась на поиски туалета и своей сумочки, чтобы припудрить лицо. Искала я ее довольно долго среди кучи вещей, но когда нашла, не поняла, для чего мне понадобилось пудрить лицо. Рассмеявшись над собственным идиотизмом, чуть опять не впала в истерику, но тут в комнату кто-то вошел, и каково же было мое удивление, когда это оказалась Лера.
-Токарева?- удивленно воскликнула она.
Я закатила глаза, и отбросив сумочку, с царственным видом прошла мимо, оставляя Леру в полнейшем недоумение. Но у меня не было ни желания, ни сил на Гельмс.
Посетив уборную, пошла на поиски Стаса и Ани, но на прежнем месте уже сидели какие-то парни с девушками. Я раздраженно втянула воздух, и резко обернувшись, чтобы уйти врезалась в чью-то каменную грудь. В нос ударил резкий аромат парфюма, который показался мне смутно знакомым. Поднимаю голову и встречаюсь с самоуверенным взглядом прищуренных глаз Максима. И тут что-то у меня оборвалось внутри, когда он лениво улыбнулся, словно зверь, словивший, наконец-то, свою добычу.
-Яна?-пророкотал он, наклонившись, обжигая кожу горячим дыханием. У меня по телу пробежала дрожь, но я не подала виду и усмехнувшись, произнесла иронично;
-Максим, кажется?
Макс засмеялся, и вновь наклонившись, насмешливо прошептал, нагло касаясь моего ушка губами;
-А так, тоже кажется?
И провел языком, я дернулась, словно ошпаренная, отшатнулась и резанула бешеным взглядом. На что Макс ответил пьяной ухмылкой, и отсалютовал бокалом.
-С Новым годом! –прогремел он вместе со всеми в следующее мгновение и выпив, притянул все еще ошарашенную меня к себе, грубо впиваясь в мои губы, заставляя раскрыться, заполняя мой рот холодным шампанский и своим горячим языком.
Глава 15.1
«Happy new year! Happy new year! May we all have a vision now and then.»- подвывала на заднем фоне АВВА, вызывая у меня раздражение и досаду. Этого самого « happy» не было ни в одном глазу. Я обводил задумчивым взглядом банкетный зал, декорированный к празднику новогодней атрибутикой, и все больше раздражался. Не прошло и получаса, как меня начало бесить монотонное мерцание гирлянд, суетливость баб и слишком громкий хохот мужиков. Всеобщее веселье казалось каким-то наносным, искусственным. Ощущение, будто у всех в раз отключились проблемы, и жизнь заиграла всеми цветами радуги. Только у меня в этот вечер кнопка «выкл» не работала, и праздничного настроения не наблюдалось, напротив, с каждой проведенной здесь минутой оно становилось все хуже. Потому что я сидел и не понимал, какого хрена насилую себя, спокойно попивая шампанское в компании друзей, когда мысленно нахожусь с дочерью и Чайкой? Но вариантов было не много, учитывая ,что дочь сторонилась меня, а Чайку держал на расстояние я сам. Причина? А хрен ее знает. Внутренний голос, конечно, гаденько посмеивается, увещевая меня, что безбожно вру, но честно, у меня не было времени в этом разбираться. Хотя в чем тут собственно разбираться? Достаточно оглянуться вокруг и представить Чайку среди вот этой кучки разряженных мартышек, мило щебечущих друг другу комплименты, хотя глаза горят завистью и еще кучей нелицеприятных эмоций. И вот не представляю я ее здесь. Не потому, что она бы так не смогла или не вписалась в эту элитную тусовку, а просто потому, что не хочу ее такой видеть. Таких у меня за плечами столько, что уже и не вспомнишь. Нажрался на три жизни вперед. Она же другая, настолько другая, что у меня дух захватывает, голова кругом идет. С ее появлением в моей жизни, внутри что-то зашевелилось, ожило. Я с ней ожил, задышал полной грудью. И все будто в первый раз. Каждую минуту что-то новое до сумасшедшего, детского восторга, тупой улыбки и дикого голода; чувствовать это снова и снова. Я как пересушенная земля пью жадными глотками ее кипучую энергию, безграничное жизнелюбие, ошеломляющую искренность и дикую страсть. Она огонь, согревающий мою душу, сжигающий разум и воспламеняющий тело. Что это? Любовь?- ну так навскидку, хотя даже думать об этом смешно. Какая на хрен любовь?! Бешенная, животная страсть, интерес, тяга, но не любовь!
Вспомнился последний разговор с Чайкой на данную тему;
«-Ты вообще когда-нибудь любил?
-Все зависит от того, что ты в это понятие вкладываешь.
-В понятие любовь я вкладываю полное растворение в другом человеке. Когда тебя в тиски сжимает это чувство, наизнанку выворачивает, по венам течет, вертит тобой, как хочет. Когда теряешь все; разум, контроль, покой, себя…Когда невозможно надышаться любимым человеком. Сколько бы часов не проводили вместе, а все равно мало, все равно голодный.»
Пожалуй, это самое пронзительное признание женщины в чувствах ко мне. Такое же отчаянное, страстное, дикое, как моя дерзкая девочка. Оно с привкусом горьких слез и сладких мечтаний, которые обернутся для нее дикой болью. Потому что я могу привести тысячу причин, почему нам не светит общее будущее. Даже ту же разницу в возрасте. И все эти любви все возрасты покорны-полная туфта. Взять хотя бы те же биологические часы, как бы это не звучало, но надо смотреть на вещи реально. Что я должен буду делать, когда в плане секса моя песенка будет спета? А это наступит уже лет, может, через пятнадцать. У нее же самый рассвет. И тут вот хоть любовь, хоть обосрись, а плоть будет свое требовать и однажды Чайка сорвется. Ну, и даже если будет покорно терпеть. Мне оно надо эти жертвы?
Хотя, это все пустые размышления. Не в причинах вовсе дело. Если бы хотел, ни что бы не остановило. Я истинное дитя девяностых, а эти годы беспредела научили брать без разрешения и согласия, нагло отбирать, вырывать зубами, подчинять себе, присваивать, подавлять. Да, жизнь изменилась, изменились методы, но не суть. Я все та же эгоистичная тварюга. Мне чисто по-человечески жаль бедную девчонку; не такой должна быть первая любовь, не такой первый мужик. Я изо всех сил, как могу, берегу ее от самого себя-соблюдаю дистанцию, чтобы впоследствии не превратилась в очередную дуру с установкой « все мужики козлы». Отпустить бы, пока не поздно, пока не сломал. Но себя все же я люблю больше, чем жалею ее. А я не наигрался, мне она еще не надоела. Но надоест. Я себя знаю. Я по жизни волк-одиночка, всегда сам по себе и ориентируюсь в своих решениях, прежде всего, на себя и дочь-и даже это обязательство, порой, тяготит. Но в моем возрасте надо продумывать свои ходы на десять шагов вперед, мне не восемнадцать, чтобы жить одними чувствами и желаниями. А в жизни, как в шахматах; один неверный ход пешкой и вся партия пошла по одному месту. Связавшись с этой девчонкой, я уже совершил ошибку, и надо бы остановиться, но не хватает у меня сил. Это тот случай, когда разум схлестнулся в борьбе с желаниями. А я привык им потакать, ибо никогда раньше они не шли вразрез со здравым смыслом.
