И теперь вот стою перед Кирюхиным зверюгой, обвешенная пакетами, как рождественская пальма. Кир сегодня уехал на работу на нашем прокатном авто, а мне свой оставил — он для меня привычнее. Если б ещё не дурацкое левостороннее движение, я бы тут дала жару! Но меня всё время так и тянет вылезти на встречку.
Фу-ух! Всё — разложила. Что ж так жарко-то! А дома у нас снег лежит… И двор мой никто не чистит.
Лью себе в ладонь холодную воду из бутылки и умываю лицо. Сашка бы меня сейчас убила. Но я ж не при параде — шорты, майка, шлёпанцы. Местные, кстати, вообще насчёт шмоток не парятся — ходят, как бродяги. Стряхиваю капли с намокшей чёлки и осматриваюсь… Вот чёрт!
Ну так и знала, что какое-нибудь дерьмо прибьёт сегодня к моему берегу. И прямо сейчас оно стремительно гребёт прямо на меня. Вернее, она — ЕГО блистательная блондинка. Эх, где ж моя Алекс? Она бы сейчас хоть сиськами с ней померилась! Но здесь только я — полтора метра в прыжке, с первым размером, тонкими ножками и рыжим хвостиком. И эта секс-бомба… уж забыла, как там её зовут. Как бы сейчас сказала Алекс, смотреть на неё — одно удовольствие, а не смотреть — совсем другое. По мне — век бы не видеть! И вообще, почему она идёт ко мне? Она ж меня не знает… Или знает? Или… А-а, наверное, Кирюхину тачку узнала!
Цок-цок-цок каблучками — вот сразу видно, что не местная. Вся, как с подиума! Ноздри подрагивают, как у нервной кобылы, губки писей, из глаз — фонтан презрения. Цок-цок-цок… Цок! Пришла.
И вот на этой породистой кобыле скакал мой Кир. Мой! Целовал её… за сиськи щупал… Не хочу так! А что делать?
— Здравствуйте, — приветствую спокойно и культурно. Я ж её типа не знаю! — Добрий вечір!
Всё, другими языками не владею.
— How old are you? — произносит она, скривив губы.
Ага, вот оно что — будет строить из себя иностранку. Но даже моего незнания английского хватает, чтобы понять, о чём она спрашивает. Только какое ей дело до моего возраста? Уже собираюсь ответить, что мне восемнадцать, но белобрысая меня опережает:
— Fourteen?
— Как Вы догадались? Да, скоро мне будет четырнадцать, — я принимаю её игру. — А Вам сколько? Знаете, Вы немного на мою маму похожи… Почти такая же симпатичная, как она, да и возраст у Вас примерно одинаковый.
Ну а что… она как раз посерединке между мной и мамой. Алекс уже давно разнюхала, что эта блонди на два года старше Кира. Хотя и не выглядит… На сорок она выглядит!
Блондинка окинула меня ледяным презрением и погнала шпарить на непонятном мне языке.
— Извините, женщина, но я Вас совсем не понимаю, я не местная, — мяукаю тоненьким голоском.
— Деревня, — пренебрежительно цедит она. — Ты что, английский не знаешь?
— А Вы что, тётенька, русский забыли?
— Послушай меня, соплячка, — она переплела руки на груди. — Прижми свой глупый язычок. Кирилл где?
Я игнорирую оскорбления и озираюсь по сторонам, заглядываю в машину и снова поворачиваюсь к своей собеседнице.
— Не знаю, — пожимаю плечами. — А что, в это время он всегда здесь стоит?
— Хватит ломать комедию! — рявкает она. — Здесь без него никогда не стоит его машина!
— А, так ведь она теперь наша общая, — добродушно поясняю. — А зачем Вам нужен мой Кирилл?
— Твой?! Деточка, ты на себя в зеркало давно смотрела? — блондинка усмехается и поясняет: — Ты ещё маленькая дурочка и наверняка многого не понимаешь. Со взрослыми такое случается — иногда они ссорятся. И Кирилл от меня не уходил. Просто пар выпускает. А все свои вещи и деньги он оставил дома…
— Деньги? Это Вам на чёрный день, наверное…
— Язык придержи, пигалица! Эти деньги на нашу свадьбу.
— Ну… а я так и сказала, — я улыбаюсь, но чувствую, как подрагивают мои руки, и сжимаю их в кулаки.
Блондинка тоже нервничает — я это вижу, но она неплохо держит лицо. Да ей и не по статусу, наверное, отвечать на мои провокации.
— Так, ну ладно, девочка… ты передай Кирюше, чтобы он срочно связался со мной. Я не собираюсь за ним бегать, — выдаёт эта деловая колбаса.
— Это правильное решение, — я одобрительно киваю и разворачиваюсь к кабине пикапа.
— Я уверена, Кирилл захочет знать, что скоро станет отцом, — её слова падают тяжело, бьют меня по затылку и больно царапают сердце. Но я цепляю на лицо улыбку и оглядываюсь.
— Прямо как в паршивом кино. Но я обязательно всё передам Киру… Только, знаете… конечно, он может стать отцом вашего ребёнка, но он никогда не станет Вашим. Уверена, Вам стоит об этом знать.
Усаживаясь за руль и заводя двигатель, я не слушаю, о чем трещит мне блондинка. Все мои силы уходят на то, чтобы удержать на лице ухмылку, пока я не свалила отсюда. И выезжать надо тоже медленно и спокойно. Мне плевать на неё. И я не соплячка. И не плебейка! И этот долбанный английский я выучу! От зубов будет отскакивать!
Хоть бы Кир уже оказался дома!
* * *
— Алёна? — он смотрит на меня расширившимися глазами.
Точно! Вот как её зовут — Алёна!
Меня хватило и на дорогу домой, и на скорый нервный перепих, и даже на долгий ужин. И только поздно вечером, когда мы вдвоём остались в спальне Кира, я ему всё рассказала.
— Айка… но это неправда, — он растерянно разводит руками. — То есть у Алёны, может, и будет ребёнок, но он точно не от меня.
— Да я так и подумала, — смеюсь, чувствуя облегчение и крепко обнимаю его за шею.
Конечно, я тебе верю! Тебе невозможно не верить.
— Кир, а почему вы расстались? — А оно мне надо?
— Я не люблю её, — он зарывается пальцами в мои волосы, целует их, вдыхает.
Не любит… Он не любит эту ледяную сосульку!
— Знаешь, она мне
