— Мне тоже, — шепчет мне в шею, а его губы улыбаются — я чувствую.
— А почему тогда ты с ней жил? — озвучиваю очередной идиотский вопрос.
Молчит. Почему молчит?
— Теперь я точно знаю, что нет, — он стягивает с меня майку.
— Главное, что я теперь это знаю, — он рисует на моём теле дорожку из поцелуев. — Я с тобой, моя Айка… И говорить, и думать хочу только о тебе.
А о чём ты будешь думать и говорить через год, Кир? А через пять? Как часто у вас, мужчин, наступает полная перезагрузка? У всех мужчин. У всех, кого я знаю.
24.6
Рождество
Тропическое Рождество — это что-то! Из нашего окна хорошо виден пляж, пестреющий красными колпаками, а в комплекте с трусами и купальниками колпаки выглядят особенно празднично! Санта-Клаус разгуливает по пляжу с зажатой под мышкой доской для сёрфинга, и хотя он тоже в плавках и красной шапке, но всё же отличается от остальных горожан — лишь у этого мужика длинная белая бородища по самые… по труселя. Веселуха!
— Что ты пялишься на этих дикарей? — ширяет меня Алекс. — Подарки доставай!
Сама она уже вцепилась зубами в бант на нарядно упакованной коробке.
— А ты чего? — я оглядываюсь на замершего в ожидании Кира.
— Сначала ты, — он кивает на пёстрый носок с заячьими ушками, и я повинуюсь.
Ох, что-то не нравится мне его напряжённый взгляд! А ещё больше Сашкин — алчно-любопытный. Запускаю руку в носок и извлекаю маленькую серебристую коробочку. «Пусть там будут серьги или кулон», — молюсь я, уже заранее зная, что меня ждёт. Открываю коробочку…
— А-ахренеть! — восторженно вопит Алекс, а я не понимаю, чему она радуется. — Кир, это же то, что я думаю? Ну скажи, это тот самый камень?
Но мой Кир не реагирует на восторженную Алекс и не сводит с меня вопросительного взгляда. Чего он ждёт? С нехорошим предчувствием я ощупываю пальцами изящное колечко с маленьким розовым камушком. Мне абсолютно всё равно, что это за самоцвет… Меня волнует другое…
— Зачем оно, Кир? — я держу коробочку на вытянутой руке и совсем не хочу примерять кольцо.
Алекс это явно очень бесит, а меня бесит она — за спиной у Кира она грозит мне кулаком, строит свирепые рожи и яростно крутит пальцами у обоих висков.
— Это рождественский подарок, — Кир растерянно дёргает плечами и хочет что-то добавить, но Алекс уже передислоцировалась и краем глаза я вижу, как она интенсивно трясёт головой, подавая ему сигналы.
Это что, заговор?
— То есть просто подарок? — уточняю я. — Как кулон или флакон духов…
— Не совсем, — Кир отворачивается от моей сестры, бьющейся в нервном припадке, и теперь смотрит мне прямо в глаза. — Это особенный подарок… это моё признание и подтверждение моих намерений.
Наверное, я всё же не уследила за глазами, и они выползли на лоб, а Кир судорожно вдохнул и торопливо заговорил:
— Айка, подожди, только не говори ничего… пожалуйста… Не пугайся, это не предложение выйти за меня замуж прямо сейчас… Это… — По его вискам катятся струйки пота, и он лупит ладонями себя по лицу, нервно стирая влагу. — Я знаю, что ты пока не готова… Просто, Айка… ты должна знать, что для себя я уже всё решил… Но я подожду… столько, сколько потребуется…
— Потребуется для чего, Кир? — моя улыбка не может обмануть ни его, ни Алекс, поэтому сестра торопится опередить Кирилла:
— Э, ребят, вы не забыли, что сегодня Рождество? Не время выяснять отношения…
— Выйди отсюда! — рявкаем мы с Киром в один голос.
— Придурки! — выкрикивает Алекс и, обиженно поджав губы, устремляется к выходу. Но у самой двери оглядывается и добавляет со всхлипом: — Ну и хрен с вами, эгоисты!
Но, глядя на сестру, мне лишь хочется поддать ей пенделя для ускорения.
Кирилл прикасается к моему подбородку и заставляет смотреть ему в глаза. Ух, как они штормят!
— Я хочу быть с тобой, — звучит как ультиматум, а сильные руки сжимают мои плечи.
Ну, Кир, было ведь всё так хорошо… На хрен тебе сдались эти намерения?!
— Но ты ведь сейчас со мной, Кир, и нам вроде неплохо вместе.
— Неплохо?!. Неплохо… — повторяет, взвешивая слово на языке, а в его серых глазах пляшут зелёные искры. Наверное, черти. — Я, вообще-то, надеялся, что нам очень хорошо…
— Нам очень хорошо, Кир, — покладисто подтверждаю и, отложив коробочку в сторону, обнимаю руками его торс. — Пусть так и будет, ладно? Ну… без всяких там… намерений.
Запрокинув голову, смотрю в беспокойные серо-зелёные глаза. А Кир зарывается пальцами в мои волосы и с силой оттягивает назад.
М-м… как же мне нравится!..
— Но мне мало только сейчас, Айка!.. Я хочу, чтобы ты всегда была рядом со мной.
«Рядом, Айка! Рядом!» — глумится моё чувство самосохранения.
— Всегда?! — я не удерживаюсь от смешка. — А всегда — это сколько по времени? Год, два?
Хватка Кира ослабла и, резко вывернувшись из его рук, я отступаю.
— Всегда — это всегда, — с тихим раздражением поясняет он, как неразумному ребёнку.
— Кирилл, да ничего не бывает всегда! Подкрадётся какой-нибудь трындец, когда его совсем не ждёшь, и кому-то обязательно будет больно. Ты, когда со своей Алёной сходился, то о чём думал? Типа поиграю пару лет с этой дурой белобрысой, а там, глядишь…
— Я не собирался с ней играть, — рявкает он, а кадык нервно дёргается.
Ух какой ты злой! Р-р-р!
— А что ты собирался, Кир? С ней ты тоже надеялся, что это навсегда? Тогда почему передумал?
— Мля-а… А что, третьего не дано? — рычит он и сжимает кулаки. — Мне нравилась она! Представь себе, это нормально для
