От внезапно нахлынувших эмоций на глазах Джона выступили слезы, и поднос в его руках опасно наклонился. Бетти испуганно подхватила его.
— Что случилось, отче?
— О, сразу несколько вещей, которые, боюсь, нужно было сделать уже очень давно.
— Это все он, так ведь? — Она мотнула головой, указывая на комнату Джона. — Он расстроил вас. Я это сразу поняла, как только поднялась к вам.
— Не стоит винить его, Бетти. Он серьезно болен и просто запоздал с визитом. Я оставил его поспать. Когда он проснется, проследите, пожалуйста, чтобы он выпил чашку бульона, запах которого я чувствую, хорошо? Трей так и не смог съесть ваш ленч, несмотря на то что он был очень вкусным.
Выливая из их тарелок оставшийся суп, Бетти заметила:
— Я смотрю, вы тоже съели совсем немного, хотя и говорите, что все было очень вкусно. Вы уезжаете? — Только сейчас она обратила внимание, что Джон переоделся в свою одежду священника, хотя на службу его не вызывали.
— Да, — сказал он, — и вернусь домой поздно.
Она встревоженно всматривалась в его лицо.
— Что случилось, отче?
— Бетти… — начал Джон, но слова, которые ему хотелось сказать, так и не сорвались с его губ. Они все равно не будут иметь для нее никакого значения, если то, чего он боялся, произойдет. Вместо этого он только поправил очки у нее на носу, которые запотели от работы над кипящими кастрюлями.
— Что, отче?
— Я только хотел сказать, что Трей уедет от нас завтра утром. В полдень у него самолет.
Бетти осталась стоять за кухонной стойкой и после того, как Джон ушел. Теперь уже у нее не было никаких сомнений: явно приближались какие-то события, и принес их в этот дом Трей Дон Холл. Будь Бетти азартной женщиной, она побилась бы об заклад, что надвигалось что-то очень нехорошее. Конечно, это, возможно, как-то связано с болезнью Трея, но, когда она принесла им наверх ленч, ей показалось, что выглядел он нормально и даже не слишком изменился с тех пор, когда много лет назад появился перед ее дверью, такой надменный, красивый и при этом явно недовольный, что Мейбл послала его к ней за яйцами и овощами, — как будто он не был обязан всем своей тете, которая поставила его на ноги и которую он, сделавшись богатым и знаменитым, просто выбросил из своей жизни, как засохшие листья салата.
Поэтому Бетти очень удивилась, когда Трей справился у них с Лу, как идут дела без Донни, но, несмотря на его сочувствие, она все равно не стала лучше относиться к нему. В те немногие разы, когда они пересекались с Донни в их доме, Трей вел себя по отношению к нему очень высокомерно и смотрел на него свысока.
Интуиция редко подводила ее, и сейчас внутренний голос говорил Бетти, что отца Джона что-то очень серьезно тревожит. Лу тоже почувствовал это.
— Рассеянный и отрешенный, — так описал он состояние Джона, когда тот сегодня утром зашел в гараж за своим пикапом.
Бетти подумала, что точнее было бы сказать озабоченный и в смятении; он был похож на фермера, который вот-вот может потерять свою землю.
Раскалывая косточки, которые она собиралась использовать для приготовления желатина, Бетти бросила недобрый взгляд в сторону спальни наверху. Больной он или не больной, но будет лучше, если Трей Дон Холл хорошенько подумает, прежде чем доставит неприятности отцу Джону. Они с Лу этого просто не допустят.
Кэти стояла перед окном и ожидала, когда к ее дому подъедет «сильверадо» Джона. Наконец она расцепила нервно переплетенные пальцы и опустила руки. Что Джон хотел рассказать ей такого, о чем нельзя было сообщить по телефону? И почему он даже не намекнул ей о планах Трея? Похоже, что Джон был очень озадачен, и поэтому она не стала, как обычно в таких случаях, забрасывать его вопросами, поскольку он ясно дал понять, что должен поговорить с ней лично. Впрочем, она все-таки пожалела, что не спросила у него, приедет ли с ним Трей. Но, тем не менее, злясь на себя за это, Кэти на всякий случай поправила прическу и подвела помадой губы.
«Сильверадо» наконец свернул на дорожку к ее дому, и она увидела, что в кабине сидит только Джон. Ее секундное разочарование тут же прошло при виде Джона, который с гибкой грацией хорошего спортсмена вышел из машины; его черная рубашка священника с короткими рукавами и стоячим воротничком необъяснимым образом подчеркивала его сексуальную привлекательность, и у Кэти мелькнула мысль, что этот наряд создает очарование недоступности. Как в ней могла сохраниться хоть капля чувства к Трею Дону Холлу, если она с каждым годом все больше любила Джона Колдуэлла?
Когда она открыла ему дверь, ее внезапно охватило ощущение дежавю. Ей уже приходилось пережить точно такой же незабываемый момент. Это было в тот день, когда, открыв дверь, она обнаружила у себя на пороге подавленного и унылого Трея Дона Холла, на лице которого застыло такое же выражение, какое сейчас было у Джона: этот взгляд умолял простить его и пустить в свои объятия. Это был тот самый день, когда был зачат Уилл. Мощный порыв с привкусом пороха на губах охватил ее, но Кэти остановила себя, не повторив той ошибки, которую совершила в прошлый раз.
— Привет, отец Джон, — сказала она привычно спокойным тоном. — Я понимаю, что еще очень рано, но у меня такое впечатление, что вам сейчас не помешал бы хороший глоток виски.
— Думаю, что не откажусь, — согласился он.
Приготовив им напитки, она села рядом с ним на диван. Похоже, наступил решительный момент. Джон опустил голову, пристально глядя на свой стакан.
— Я помню, как мы с тобой однажды уже пили вместе виски в это время дня, — сказал он.
— Неужели?
— Уффф. Это было очень давно, когда наши молодые сердца были полны печали.
— Ах да, — произнесла Кэти с легкой улыбкой. — Когда Трей бросил меня. Я смутно припоминаю, что здорово напилась и заснула на твоей кровати.
— Между прочим, это было как раз в этом месяце двадцать два года назад.
У нее были свои причины вспоминать тот жаркий июнь.
— Есть вещи, которые мы помним даже через столько времени, — заметила она.
Джон пригубил свой стакан.
— Трей говорит, что Уилл не его ребенок, Кэти. И это первое из признаний, ради которых он приехал домой.
От внезапно охватившей ее ярости у нее закружилась голова.
— Бессовестный мерзавец! Ты хочешь сказать, что Трей по-прежнему отрицает, что он отец Уилла?
— Ты помнишь тот припадок, который случился с Треем в шестнадцать, когда он заболел свинкой? — спросил Джон.
В ее сознании начало постепенно вырисовываться что-то пугающее и зловещее.
— Да… — ответила она. — Я помню. Он тогда… был очень болен.
