вперёд и зарядил желанием не сдаваться.
— Всё это как-то неправильно! — ворчит отец, немного нервно расхаживая по моей комнате. Так сошлось, что мой отъезд практически совпал с завершением его медового месяца. Он только утром пересёк порог родного дома, а уже через пару часов вынужден снова проститься со мной. — Тебе обязательно сегодня уезжать? Я же только вернулся, дочь!
— Пап, — закидываю в чемодан пару новых кислотно-зелёных носков: я задолжала их Дани за его поддержку. А потом подхожу к отцу и, взяв того за руку, сажусь на диван. Моя учёба и его чрезмерная занятость слишком редко позволяли нам говорить по душам, а теперь неизвестно, когда мы увидимся вновь. — Учебный год в Аргентине начинается уже в понедельник. Ты же знаешь!
— Знаю, — кивает отец и с неподдельной грустью и тревогой скользит взглядом по моему лицу. — Просто до последнего надеялся, что ты одумаешься!
— Ты так говоришь, будто я в монастырь ухожу! — смеюсь и упираюсь лбом в отцовское плечо. — Всё будет хорошо, пап!
— Ну не знаю, Рита! — Винсенто гладит меня по спине и старается звучать уверенно, но чувствую, что ему больно снова со мной расставаться. — Правда! Не по душе мне твоя затея!
— Па-а-ап! — тяну недовольно и задираю голову, чтобы встретиться с отцом взглядом. После возвращения из Тревелина я смотрю на Винсенто иначе и знаю, он это чувствует.
— Что «пап»? — шумно вздыхает и улыбается. Правда, улыбка выходит с налетом грусти. — Одна в огромном городе… Я волнуюсь, понимаешь? И не надо мне тут вспоминать прошлое! Тогда я тебя доверил Анхелю, а теперь что?
— А теперь я и сама стала взрослой.
— Взрослой она стала, — смеётся отец и сильнее прижимает к своей груди. Растворяюсь в родном тепле и терпком аромате туалетной воды. Хочу это мгновение сберечь в памяти надолго: одному Богу известно, когда мы теперь увидимся вновь.
— Ну что там такого, Рита? — спрашивает тихо, зарываясь ладонью в моих волосах. Папа прекрасно понимает, что еду я не к Вику. Я даже не знаю, где он. Со слов Анхеля, Сальваторе исчез с радаров видимости практически сразу после нашего расставания. Всё, что ждёт меня в Буэнос-Айресе, это небольшая квартира с видом на залив да место на факультете социологии. Ну и, конечно, надежда, что рядом будут Тео и Дани. В прошлом декабре ребята на пару окончили старшую школу и уже год, как учатся в Буэнос-Айресе. Тео, как и мечтал, на медицинском, ну а Дани выбрал экономическое направление.
— Не знаю пап, просто сердце туда зовёт, — отвечаю отцу честно. — Не могу здесь. Да и вам с Адрианой мешать не хочу.
— Скажешь тоже! — голос отца немного хриплый, но такой любимый и дорогой. — Ты же помнишь, что всегда можешь вернуться домой?
— Помню, — получается тихо: горло щиплет от подступающих слёз.
— И обещаешь звонить своему старику по любому поводу?
— Обязательно!
— Я люблю тебя дочка!
— Я тебя тоже, пап!
— Куда сегодня, Толедо?
Закидываю ключи от квартиры в рюкзак и вопросительно смотрю на Дани. Наши субботние разговоры по телефону сменились воскресными прогулками по Буэнос-Айресу. Каждый уик-энд мы с Толедо исследуем город и его окрестности, зачастую привлекая к нашим вылазкам Тео. Полтора месяца в Аргентине пролетели незаметно. Я без проблем втянулась в учёбу, завела немало новых знакомств, да и жизнь в мегаполисе мне кажется привычной и весьма комфортной.
— Меньше разговоров — больше дела, Егоза! — Толедо бесцеремонно натягивает мотоциклетный шлем мне на голову и ладонью зазывно стучит по кожаной сидушке байка. — Чем больше времени мы потратим на болтовню, тем быстрее мне потом придётся гнать, чтобы успеть!
— Успеть? — по привычке цепляюсь за кожаную куртку парня и взвизгиваю, стоит тому резко сорваться с места.
— Ненавижу тайны! — ворчу себе под нос, понимая, что Дани всё равно не услышит.
Наслаждаюсь бешеным потоком ветра и смотрю по сторонам. Осень в Аргентине это настоящее чудо! Улицы пестрят всеми оттенками жёлтого, красного, зелёного, а нежное солнце ласково щекочет своими тёплыми лучами. Середина апреля в Буэнос-Айресе разительно отличается от того же времени в Тревелине. Здесь практически нет дождей и, разумеется, грязи, а ещё тепло, как летом.
Под грозный рёв мотора минуем несколько кварталов и останавливаемся возле огромного спорткомплекса. Толедо паркует байк, а я, стащив шлем, пытаюсь привести в порядок волосы, что так старательно укладывала всё утро. Никогда бы не подумала, что каре до плеч так сложно уговорить лежать ровно, а не торчать в разные стороны.
— Футбол? — кручусь на одном месте, поражаясь масштабам сооружения. Помешательство местных жителей на футболе — притча во языцех. Поэтому и парковка забита до предела, и очереди на входе растянулись на добрые сотни метров.
— Обижаешь! — хохочет Дани и, запросто закинув мне руку на плечо, ведёт по направлению к входу. — Гандбол. Сегодня, Рита, знаменательный матч! Наши играют против бразильцев!
— Круто, да? — пренебрежительно фыркаю, ничего не смысля в гандболе. Единственный матч в своей жизни я провела, будучи запертой в кладовке. Да и сейчас, глядя на сумасшедшую толчею возле касс, не испытываю ни малейшего желания погружаться в спортивную атмосферу. Впрочем, из уважения к Толедо всё же заставляю себя смириться с его выбором. Гандбол так гандбол!
— Тебе понравится! — уверенно произносит Дани и свободной рукой игриво взлохмачивает волосы на голове. — Обещаю!
Как ни странно, мы проходим мимо основной очереди и под завистливые взгляды зевак устремляемся к входу с надписью VIP.
— Ты ограбил банк? — смеюсь, когда нас без вопросов пропускают в здание спорткомплекса.
— Что? — Дани растерянно крутит головой, соображая, в какую сторону нам идти дальше. — Нет! Просто друг билеты подогнал. Мы с тобой сегодня важные гости.
— Супер! — продолжаю смеяться, отчаянно не понимая, что забыла среди этих длинных невзрачных коридоров, насквозь пропитанных запахом пота и тяжёлых побед.
Спустя пару минут мы останавливаемся возле массивной металлической двери.
— Сектор С. Наши места, — не без гордости заявляет Толедо и пропускает меня вперёд.
Я ожидала попасть на обычную трибуну, занять место среди кучи одинаковых пластиковых сидений и созерцать, как перед моим носом будут орать фанаты, размахивая флагами и транспарантами. Но Дани привёл
