Небо над Джерси казалось необъятным. Огромные кучевые облака плыли по нему на запад, вслед за машиной, над небольшими речушками и городками, похожими друг на друга, как две капли воды.
Через час с небольшим они подъехали к главному городу округа. Дорога расширилась; огромные вязы по обе ее стороны, сплетясь ветвями, образовали над головой темно-зеленый свод. На смену фермам пришли частные поместья; за чугунной решеткой ворот и рядами аккуратно подстриженных кустов виднелись дворы и конюшни, теплицы и оранжереи.
Лия продолжала вертеть головой.
– Этот, справа от нас, был задуман как маленький Хэмптон-Корт.[51] Пол говорил нам, я. помню. И… дядя Альфи, вон тот, на холме, он ведь принадлежит Роуэллу Эвансу, не так ли?
Бен повернулся на сиденьи, чтобы посмотреть.
– Эвансу? Железнодорожному магнату? Альфи кивнул.
– Да. Он выращивает здесь элитных коров гернзейской породы.
В центре города находилась квадратная площадь восемнадцатого века; вокруг нее располагались небольшие процветающие магазинчики, в которых, как они могли видеть проезжая мимо, шла бойкая послеполуденная торговля.
На полпути к вершине крутого холма им встретился пустой автомобиль. Владелец ушел, оставив на подножке открытый ящик с инструментами; рядом на траве валялись куски рваной покрышки, обод и складная лопатка.
– «Уинстон», – заметила Лия. Альфи ее услышал.
– Откуда, черт возьми, это тебе известно? Ты знаешь эту модель, Бен?
– Я не разбираюсь в машинах, – ответил Бен. – Когда живешь в Нью-Йорке, они тебе, по существу, не нужны.
– Да, конечно, но мне они нравятся, – заявила Лия.
– Не повезло бедняге, кто бы он ни был, – вздохнул Альфи. – Четыре спустивших колеса! На таком крутом подъеме и одного было бы более чем достаточно!
– Он спускался, – подала голос Анжелика.
– Нет, – возразила Лия, – он ехал наверх. Вы же видите, это настоящий антиквариат. В этих старых моделях бензин поступает в карбюратор самотеком, он не потечет на таком крутом подъеме. Поэтому-то водитель и поднимался задом.
Бен не мог скрыть своего удивления.
– Откуда вам известны подобные вещи?
– Мой кузен Пол как-то говорил мне об этом.
– Черт возьми! – воскликнул Альфи. – Да у тебя память, как у слона, Лия. – И повернувшись к Бену, он добавил: – Как тебе наша малышка? Вот это женщина!
Праздничное уличное шествие оказалось именно таким, как обещал им Альфи. Здесь был не только весь город, но и жители окрестностей. Мимо них проплыли влекомые лошадьми низкие платформы с минитменами[52] и Джорджем Вашингтоном, Бетси Росс[53] и Патриком Генри.[54] Прошли маршем около десятка крепких еще стариков в форме северян. Проехал украшенный флажками и лентами автомобиль, в котором сидел Дядя Сэм с седыми бакенбардами и в цилиндре; мисс Свобода в красно-бело-синем одеянии держала в высоко поднятых руках плакат с призывом покупать облигации Свободы. Спицы колес украшали маргаритки, маки и подсолнухи, а сверху на участников парада и зрителей лился поток золотого света. Вокруг царила праздничная атмосфера всеобщего ликования.
Как же все это далеко от того, что происходит в окопах, подумала Хенни, и на мгновение внутри у нее похолодело, словно она глотнула ледяной воды.
Рядом с ней на плечах Бена Маркуса восседал Хэнк. Мужчина и маленький мальчик потянулись друг к другу с первой же встречи. Ну, конечно же! Ребенку нужен был отец, он скучал по нему; интересно, удивляло ли его, что с ним рядом не было больше Дэна, обычно читавшего ему перед сном книжку или составлявшего ему компанию по утрам, когда он ел кашу?
– Вы думаете о своем сыне?
Мягкий голос принадлежал Хью Тейеру, который стоял по другую сторону от нее.
– Да, в какой-то степени, – ответила она.
– Блеск и сверкание, грохот барабанов и гип-гип-ура. И все же, полагаю, это нужно.
– Да, согласна.
– У вас только один сын?
– К моему сожалению.
– У меня вообще нет детей и моя жена умерла. Иногда мне кажется, что одиночество – это болезнь.
– Ну, что же, такое определение ничем не хуже остальных.
– Вы расстались с мужем? Эмили упомянула что-то вскользь об этом.
В этом была вся Эмили.
– Да, – ответила Хенни коротко, – мы расстались.
Она не почувствовала себя оскорбленной его замечанием, что несомненно бы произошло, задай ей такой личный вопрос кто-нибудь другой. Вероятно потому, мелькнула у нее мысль, что он необычайно учтив и тактичен, истинный кузен Эмили. При первом же взгляде на него она, внутренне усмехнувшись, подумала, что этот худой и слегка сутулящийся человек в добротном твидовом пиджаке полностью соответствует общепринятому мнению о том, каким должен быть профессор. Его густые волосы, слегка посеребренные сединой и явно нуждающиеся в стрижке, обрамляли лицо, такое же спокойное и невозмутимое, как у Эмили.
– Вас это шокировало? – спросила она. Тейер улыбнулся.
– Нет-нет, нисколько. Все это мораль средних классов.
Хенни внутренне улыбнулась. Он был слишком воспитан, чтобы дойти дальше намека и заявить вслух: я… мы все принадлежим к высшему классу. Дэну он несомненно не понравился бы, подумала она, однако сама она находила его симпатичным.
– Вы не хотели бы пройтись обратно пешком? – спросил он ее, когда последние участники парада миновали здание пожарного депо и начали расходиться. – В такой чудесный день хорошо прогуляться.
– С удовольствием, – ответила она, и тут же Мег заявила, что она тоже пойдет с ними.
– К вечеру несомненно польет дождь, – предупредил их Альфи. – Посмотрите только на эти черные тучи.
– До грозы еще несколько часов, мы будем дома задолго до того, как она разразится, – уверил его Тейер.
Итак, во главе с Мег они отправились домой пешком, тогда как остальные поехали на машине.
– Мы перейдем на другую сторону центральной улицы и пойдем вон по той тропе, – сказала Мег. – Так мы выйдем к нашему дому сзади и я смогу показать вам тот участок в сто акров, который папа только что купил.
Следуя за Мег, дававшей объяснения, они прошли через поля и вступили на территорию сада. Аккуратные ряды цветущей клубники соседствовали с изящными молодыми побегами спаржи; слева рос виноград, справа малина.
Хенни остановилась; ей внезапно показалось, что воздух стал совершенно неподвижен.
– Вы чувствуете, как тихо вдруг стало? – прошептала она.
Тейер поднял глаза к небу.
– Боюсь, это затишье перед грозой. Похоже, я ошибся в своих предположениях.
Небо стало свинцовым. Неизвестно откуда наплыли огромные тучи; с каждой минутой еще остающийся чистым кусок яркого голубого неба становился все меньше и меньше.
