сегодня я тебе не нужна была в больнице, потому что ты знал, что она туда приедет. Папа-то оказывается был прав. Ну давай, посмотри мне в глаза и скажи, что был вчера дома. Скажи правду.
— Правда в том, что твой отец, несмотря, на симпатию ко мне, меня недолюбливает, просто потому что ему не нравятся слишком быстрые перемены не только в жизни его дочери, но и в ней самой. То есть в тебе, Полина. А источник перемен — это я. Он специально якобы выгнал тебя из дома, чтобы мы столкнулись лбами, просто потому что он знает, что ты далеко не со всеми уживешься, тем более с таким неожиданным переездом.
— Черт, как ловко ты уходишь от ответа, не расколешься просто так. Браво.
— Я был вчера не дома, Полина, — не раздумывая произношу я, смотря ей прямо в глаза. — Не дома, — повторяю по слогам. — Да я туда и не собирался сразу после тебя. Я пытался оставить тебя с родителями не только для того, чтобы ты продемонстрировала папочке свою любовь, но и для того, чтобы заняться теми делами, которые не могу сделать в твоем присутствии. Ты же как будто с цепи сорвалась, пристала как банный лист к заднице. Я не был у Сони вчера и знать не знал, что она собирается к нам в больницу. Я вообще не знал, что она планирует что-то там проверять, просто потому что не знал, что у нее в принципе болит голова. Об этом вообще никто не знал. О ее приходе в больницу я узнал только по факту, когда получил от нее смс. А вечером я был занят, и ты мне действительно вчера мешала.
Резко встаю с дивана и подхожу к комоду. Открываю первый ящик и достаю оттуда маленький бумажный пакет. Небрежно бросаю Полине в руки, но та никак не реагирует. Достаю из пакета коробку и так же зло вынимаю кольцо. Еще более небрежно хватаю Полину за руку и надеваю кольцо на безымянной палец. Все сделано настолько зло, что самому стало не по себе. Чего все через задницу?!
— Это помолвочное кольцо куплено для тебя, Полина. Не для Сони, как ты подумаешь через несколько минут, а для тебя. У нее, для справки, пальцы гораздо худее. На них даже кольцо не подберешь. И купил я его, Полиночка, вчера вечером, а не год назад или еще когда-нибудь, как ты снова подумаешь спустя несколько минут. А для Полины-Шерлока есть чек в пакете. И ты удивишься, но там есть дата и время покупки. Не находишь, что слишком много заморочек, для того, кому ты по словам своего папочки возможно не нужна? Да, мне не нравятся его условия про три дня в неделю, мы взрослые люди, и я не хочу всех этих ограничений, а он бы не дал нам нормально встречаться. Вот и решил сделать тебе предложение, чтобы и твой отец отстал, и ты поняла, что я серьезен. Это не означает, что надо сразу же пожениться, чему ты так сильно противишься. Хотелось, чтобы ты хотя бы морально не отвергала такую возможность. А знаешь, как это все должно было быть? — беру Полину за подбородок, заставляя смотреть мне в глаза. — Море, ты, я и воздушный шар. Ты как-то сказала, что обделаться от страха можешь и дома. На это и был расчет, — усмехаюсь в голос. — На твой страх в смысле. Ты бы думала не о том, что тебе надели какое-то там, о Боги, это страшное слово — помолвочное кольцо, а о том, как бы не обделаться от страха в этом воздушном шаре. Одно событие перекрывает другое. Одно событие перекрывает другое. А потом — кольцо, это уже как само собой разумеющееся, так же, как и встречаться не три раза в неделю, а по факту каждый день, — замолкаю, рассматривая обескураженную во всех смыслах Полину. — На самом деле, твоя проблема не только в языке. Ты просто не умеешь слушать. Я тебе четко говорил, что между мной и Соней не было и нет никаких отношений. Говорил? — молчит, уткнувшись в меня взглядом. — Говорил, Полина. Даже в машине сказал почему произошел конфликт с тем мужиком. Я тебе ни разу не давал повода сомневаться в моих намерениях по отношению к тебе. Ни разу. Я не провидец и понятия не имел, что ты там увидела в моем телефоне. Знаешь, у меня был один пациент несколько лет назад, молодой мужчина сорока лет, благо, с деньгами. Этим он немного упростил себе жизнь. Так вот, однажды он узнал, что у него рак поджелудочной железы. А он был таким прошаренным мужиком и понимал, что никакие деньги и связи от этого не избавят. Я тогда в упор не понимал, зачем он скрывает свой диагноз от жены и детей. А оказалось все просто — он хотел, чтобы отведенные ему полгода его семья не мучилась от осознания, что он умирает. Это был не вопрос недоверия, это было сделано, потому что он хотел, чтобы им было лучше. Чтобы они как можно меньше из отведенного ему времени, знали о его диагнозе и жили обычной жизнью. Просто потому что от их переживаний никому бы не стало легче. Ты же умная девочка, понимаешь к чему я веду. Зачем я должен говорить тебе о том, что Соня ко мне неравнодушна? Тебе это будет приятно слышать? Да, неравнодушна. Давно. Хотя нет, не так. Очень давно. И по сути, если бы не я — всего этого с ней бы не случилось. Если бы четыре года назад, в ответ на ее поцелуй, я бы ответил, как надо, то есть осадил ее, то все бы, возможно, было по-другому. А я не осадил. Да, я урод, Полина. Думал отвязаться от влюбленной девчонки, сказав, что ей надо немного подрасти. И вроде как не сказал, что она мне на хрен не сдалась, а типа дал шанс. Хотелось побыть в белом пальто, что я такой весь хороший, просто не трогаю только-только достигшую восемнадцатилетия девочку. У нее было до хрена возможностей и куча поклонников, по таким странам разъезжала, будучи вполне известной моделью. Кто ж знал, что так все повернется и у нее ничего не пройдет. И да, Полина, косвенно, но я все же виноват в том, что она напилась и села за руль. Я мог за ней приехать, о чем
