она изо всех сил пыталась меня уговорить не делать глупостей.
Ночью то же самое по-своему пыталась сделать Айлин. И пусть они действовали по-разному. Одна – с учетом жизненной мудрости, вторая – искренне и задевая куда сильнее, ответ для обеих у меня один. Нет.
Но я пробил человека, чью фамилию Айлин назвала. Сходу не вспомнил, хотя материалы всех дел изучил вдоль и поперек много-много-много раз. Кое-что заучено на память. Многое лично доведено до совершенства. Потому что мне важно, чтобы в суде не развалилось.
Но никакого Виктора Ивановича я, хоть убей, не помню.
В итоге для меня так и я осталось загадкой, кто это, и кто его залил в уши моей жене. Такого просто нет. Ни в СИЗО, ни в материалах. И что это за цирк, только предстоит разобраться. Надеюсь, уже сегодня вечером.
Когда мы сядем спокойно. Когда я скажу ей, как есть: я ебу тебя, потому что я до невозможности тебя люблю.
Сильнее Дашки. Сильнее себя самого. Я о таком чувстве в себе не подозревал, но ты раскрыла. И слезы твои – разъедают мне душу. Улыбка – дарит силы. Сделка на тебя была самой удачной в моей жизни. И я чертовски рад, что заключил её с тобой в нашем доме. Договорившись о верности, договорившись о детях, получив доверие стать для тебя первым. Мы сделали это вдвоем, Айлин, а не с твоим отцом или при имаме в мечети.
Я не верю ни ему, ни твоему Аллаху. Только тебе, родная. Только тебе.
Я заканчиваю речь в голове и слышу стук. На моем «войдите» в дверь просовывается голова. Это Наум. Улыбается.
Открывает шире, ступает внутрь.
За ним заходит еще несколько человек. Я всё понимаю как-то сразу. Нельзя даже сказать, что удивляюсь.
– Добрый день, Айдар Муратович, – первый зам Виктора Семеновича здоровается, прижимая ладонь к груди и немного склоняясь. Я никак не реагирую. Жду и все. Слежу.
Биение сердца замедляется. Ток крови тоже. Она сама остывает. Это крайняя степень концентрации и ярости.
Блять, только не сейчас.
Мне чуть-чуть осталось, сука. Только не сейчас.
– Ребят, прошу, – не получив от меня ответа, Наум взмахивает рукой, приглашая «ребят» начать.
Они ступают кто-куда.
Кто к столу, кто к книжному шкафу.
Я не мешаю. Просто смотрю, хотя и хочется рывком встать и опрокинуть.
– Айдар Муратович, мы к вам с ордером, – Наум продолжает ёрничать. Я – молча расчленять его взглядом. Вот же сука, честно. Всегда своего добивается. Я тоже раньше так. Судя по всему, до сегодняшнего дня. – Ознакомитесь?
Киваю. Наум подходит и протягивает бумажку.
– Милая девушка, – бывший друг в это время выглядывает в приемную и кого-то зовет. В кабинет заходит моя ассистентка. – У вас же ключ от сейфа есть? Откроете?
Кивает.
На меня не смотрит. Семенит к сейфу. Я знаю, что у меня там ничего такого нет. Еще знаю, что сейчас откроют и найдут. Предала. Не знаю, как будет с этим жить. Но даже не интересно, за деньги или просто так.
Сейф открывается, к нему подходит один из участников группы.
– Шеф, тут бабло…
Наум присвистывает. Встречаемся взглядами, он улыбается.
Что будет дальше – оба знаем.
– Меченные доллары в сейфе, Салманов… Какая пошлость… – Он цокает языком и качает головой. Я никак не реагирую.
– Обыск только здесь? – Спрашиваю негромко, зная, что Наум точно разберет каждое мое слово.
Он переводит голову из стороны в сторону. Лицо становится более серьезным. Взгляд – даже с сожалением.
Черт. Не хочу знать.
Сука, не хочу.
Но не знать – еще хуже.
– Айлин в курсе или испугалась?
Полсекунды между моим вопросом и ответом человека, который, как и все, считает, что сейчас меня в какой-то мере даже спасает, растягиваются в вечность.
Видимо, ту, которую я планировал провести со своей женой.
– В курсе.
Киваю, закрываю глаза.
Всё ясно. Вечности не будет.
Не хочу открывать.
Глава 43
Айлин
Я уже две недели живу в маленьком городке, расположенном далеко от родного. Я впервые уехала так далеко и надолго одна. И впервые чувствую себя настолько одинокой. А еще предательницей.
Засыпаю с этим чувством и просыпаюсь с ним же.
Первые дни я, как сумасшедшая, читала новости. Делала себе все хуже и хуже. Уничтожала. Ненавидела себя. Рыдала.
Потом Наум позвонил и сказал, что Бекир на свободе. Это подарило облегчение, но ненадолго.
Я спросила: а Айдар?
Он усмехнулся и сказал: все по плану, красавица. Не переживай. Радуйся за брата.
В тот же день случилось кое-что еще. Меня приплюснуло к земле чередой новостей. Поток слез вдруг прекратился. Я как-то через щелку увидела свет. Нашла причину жить. И причину меня простить.
Мой старый телефон остался в доме Айдара. Как и вещи. Я уехала с рюкзаком, новым номером и документами.
Каждый день ко мне приходит хмурый мужчина и приносит продукты и вещи по списку. Наум говорит, что это программа защиты свидетелей, но я понимаю, что, как и с распиской, это всего лишь бесящий прокурорский юмор.
Шутки, над которыми полноценно посмеяться могут только они. Жесткие люди, готовые брать на себя ответственность.
Мне никто не запрещал выходить, не ограничивал в передвижении и даже не намекал на необходимость прекратить все контакты.
Но я поняла, что так будет лучше.
Мне не интересен новый город. В нем я сходила только в аптеку и к врачу, а еще часто и много гуляю в парке, чтобы уставать.
Я изучила его вдоль и поперек. Познакомилась с утками в местном пруду и парой живущих здесь собак.
Животные меня не пугают, а вот от людей я шарахаюсь.
Хочу двух вещей: навсегда забыть тот день, когда в наш дом пришли с обыском, и чтобы Айдар меня простил. Чтобы понял, что так всем будет лучше.
К черту схемы. Они будут всегда, Наум прав, а мы можем закончиться в любую секунду. А сейчас это пугает до невозможности. Видимо, всему виной обострившиеся инстинкты.
Сажусь на лавку возле пруда. Смотрю на уток. Мне кажется, они меня уже узнают. С разных концов водоема движутся ближе.
Сейчас я вас покормлю… Сейчас…
В сумке целый батон. Я отдам его полностью. Их кормить мне проще, чем себя. Да и я опять хочу верить, что мое добро к другим вернется к нам
