— Один костюмчик есть — и порядок. Я человек неприхотливый.
— Сан Саныч, а вы к своей Зинаиде Степановне заходить будете? — спросил Женя.
— Зайду, а как же! Только после Алешкиной свадьбы. А то ведь моя красота и обидеться может.
Говоря это, Сан Саныч закончил глажку пиджака и взялся за брюки.
— Скажет: несколько месяцев был в плавании, вернулся — и только на пять минут забежал. Вот после торжества мы с ней посидим, чайку попьем, поговорим по душам.
— А сколько лет вы с Зинаидой Степановной знакомы? — спросил Женя.
— Нас с Зиной связывает почти 35 лет нежнейшей дружбы. Она — редкая женщина. Я бы даже сказал — исключительная, — с теплотой произнес стармех.
— Саныч, а чего вы на ней не женитесь? — в Женином голосе звучало лукавство.
— А тебе что, не терпится еще на одной свадьбе погулять? — сурово спросил Сан Саныч. — Давай сначала Лешку женим, а потом уже своей личной жизнью займемся!
Но когда Сан Саныч и Женя подошли к ресторану, навстречу им начали медленно выходить нарядно одетые гости с растерянными лицами. Все чего-то ждали, топтались на месте, провожали взглядами проходящие мимо машины, словно надеясь, что произойдет какое-то чудо и те, кого ждут, приедут.
Женя и Сан Саныч остановились в растерянности. Говорят, что гонца, который приносил плохую весть, в древности могли за это убить, но даже если его оставляли в живых, то все равно эта роль была настолько тяжелой, что, вероятно, ему самому хотелось умереть.
Григорий Буряк ехал к ресторану, где гости ждали молодоженов, с тяжелым чувством. Праздника уже не будет. Но как бросить людей из праздничного состояния в большую беду?
Он прошел в ресторан мимо гостей на улице, даже не взглянув на них, а тем, кто с ним здоровался, просто кивал головой. Весь его вид контрастировал с нарядной публикой и состоянием праздничного ожидания.
Навстречу мрачному следователю вышел радостный Самойлов. Но, всмотревшись следователю в лицо, Самойлов понял: что-то случилось. И это что-то явно нехорошее.
Он подошел к Буряку и спросил:
— Гриша, что с тобой?
Говори, вестник, такова твоя судьба, сказать — и все изменить в жизни близких тебе людей!
— Боря… Отойдем… У меня плохая новость…
В это время к ним подошел Буравин.
Буряк сглотнул и уточнил:
— …очень плохая!
— Что случилось?
— Лешка… Разбился!
— Что?
— Он жив?
— Да. Жив.
— А Катя? — забеспокоился о дочке Буравин.
— Он был один, ехал к ней в ЗАГС, — успокоил Бориса Буряк.
— Как это случилось?
— Не знаю. Машину на полной скорости почему-то занесло. Лобовой удар в дерево. Лешу выбросило из салона…
— Боже… Гриша, он точно жив? — на Самойлове лица не было.
— Состояние было критическое, но твоего сына все-таки откачали и на скорой повезли в больницу.
В банкетном зале наступила гробовая тишина.
Так же тихо было в салоне скорой помощи, где Маша, врач и медбрат продолжали бороться за Алешину жизнь. Вдруг в этой тишине прозвучал умоляющий Машин голос:
— Ну, давай, миленький, прошу тебя, дыши!
Но все усилия были напрасны, и у врача опустились руки.
— Все! Это конец, — сказал он обреченно.
* * *
Но в это время Маша взяла в руки лицо Алексея, и он, судорожно вобрав в себя воздух задышал.
Врач посмотрел на Машу, как на волшебницу:
— Что происходит? Ничего не понимаю?!
— А вы говорили, что вы не Бог! — улыбнулась ему Маша.
— Скорее, вы — ангел-хранитель этого парня, — удивленно произнес врач.
Маша осталась в коридоре больницы ждать известий об Алексее. Она готова было ждать столько, сколько нужно. Но врач скорой помощи вышел довольно быстро.
— Доктор, ну как он?! — бросилась к нему Маша.
— Теперь лучше, — успокоил ее врач.
— Правда?! — не поверила Маша.
— Будем надеяться.
— Да. Обязательно будем.
Уж что-что а надеяться Маша умеет.
— Ему сегодня очень повезло, — задумчиво сказал врач.
— Повезло? Вы смеетесь? Оказаться в больнице в день своей свадьбы! — Маша искренне не понимала, в чем заключается Лешино везение.
— Все могло быть хуже. Вы — его везение.
— Я?
— Встанет на ноги — скажет вам спасибо.
Маша смутилась:
— Ну что вы…
— А вы молодец! Так помогли! Вам надо врачом становиться, — заверил девушку врач.
— Я мечтаю об этом, — ответила Маша.
— Желаю удачи. Одну жизнь вы уже спасли.
— А вы уверены? — спросила Маша тревожно.
— То, что случилось, похоже на чудо. Он жив. Ну а что будет дальше — не знаю.
— Да… я понимаю.
— Вот станете врачом и поймете, как трудно отвечать на такие вопросы.
Маша тяжело вздохнула.
— Возьмите вот это, — сказал врач и передал ей коробочку с обручальными кольцами, принадлежащую Алеше.
Маша открыла ее.
— Это, наверно, принадлежит его невесте.
— Ее здесь нет. Значит, нужно передать членам его семьи.
— Но я же не его родственница!
— Тогда, пожалуйста, дождитесь родственников и передайте это им, — попросил врач.
— Хорошо, — согласилась Маша.
* * *
Сев в лимузин и отъехав от ЗАГСа, Катя немного успокоилась и стала смотреть в окно машины. У нее появилась идея. Она взяла бутылку шампанского и неумело открыла ее. Пенистое шампанские залило ей платье, но ей было уже все равно. Она налила себе в фужер шампанского и залпом выпила.
Водитель, довольно долго молчавший, решился задать вопрос:
— Куда едем?
Катя услышала его, но отвечать ей совсем не хотелось, потому что она сама не знала куда.
— Понятно… — протянул водитель.
— Что вам понятно?.. — возмутилась Катя. — Знаете, где маяк? Только быстрее!
Водитель пожал плечами. Клиент всегда прав. К маяку так к маяку.
Маяк никогда не подводит. В любую погоду он подает сигналы всем, кто заблудился в море, кто ищет гавань… Поможет ли он тем, кто на земле, а не в море?
Красавец-лимузин подъехал к маяку, Катя вышла, отправила машину обратно и направилась к обрыву, за которым открывалось море.
Катя как раз подошла к обрыву, когда у нее зазвонил мобильный телефон. Она посмотрела на монитор и поняла, что звонит Зося. Катя остановилась и прокричала в трубку:
— Зося, я ничего не хочу слышать! Он так и не нашел времени мне позвонить!!! Такое не прощают! Во всяком случае, я его никогда не прощу!!! — И Катя резко отключила телефон.
Она пошла к обрыву, страшно нависающему над морем. Мобильник вызывал Катю на связь веселой мелодией… Эта мелодия рвала ей сердце на части. Катя в последний раз взглянула на дисплей и, увидев, что звонит не Алеша, а Зося, размахнулась и швырнула телефон в море. Она подошла к краю обрыва и остановилась у самой кромки. Из-под ее ног вниз покатились камни. И некому было удержать сейчас Катю, которую боль и горечь толкнули на край обрыва. Камни постепенно набирали скорость. Их грохот сливался с рокотом волн. Катя завороженно смотрела на волны, бьющиеся у подножия скалы. Такая же соленая волна застилала ей глаза. Не в силах сдерживать рыдания, Катя замерла на краю обрыва. Закрыв лицо руками, она плакала. И ослепленная своим горем, не замечала, что до падения остаются считанные сантиметры.
