Неизбежно, когда двое людей на столько близки, проводят вместе так много времени, — все труднее становиться представить себя по отдельности, допустить мысль о расставании. Я не совсем себя понимала, но незыблемая уверенность Жермена в том, что наша связь не может быть постоянной, меня уже раздражала и дразнила. Мне хотелось считать, что я не просто очередная любовница, и он подтверждал это каждым движением ресниц. Я видела, Жермен желает разрыва не более моего, но почему-то ждет его. К тому же, он продолжал отгораживать от меня некоторые стороны своей жизни.
— Почему ты никогда не берешь меня с собой? — поинтересовалась я, когда он вернулся после одной из своих отлучек.
— Зачем? — Жермен пожал плечами, — ты никогда не спрашивала. Тебе будет не интересно.
— Откуда ты знаешь? Ты тоже никогда не спрашивал.
Жермен рассмеялся.
— Делиз, ты говоришь, как ревнивая жена!
— Что плохого в том, что я хочу всегда быть с тобой? — обиделась я.
— Всегда — всегда? Так долго? — он по обыкновению шутил.
Правда веселость выглядела несколько наигранной.
— Всегда, — это была провокация, — И в горе и в радости…
Жермен прервал меня легким касанием руки. Мы стояли вплотную, и я ощущала его дыхание.
— Ты говоришь серьезно? — Жермен смотрел на меня со странной усмешкой, — Представь, не день, не месяц и даже не год — всю жизнь… Ты бы этого хотела?
— Пока не знаю, — я не могла понять, что именно он хочет услышать в ответ, — но не понимаю, почему ты воспринимаешь это как трагедию! Это так страшно — провести со мной всю жизнь?
— Дело не в тебе. Мы просто слишком разные люди.
— Слишком разные, но раньше мы прекрасно понимали друг друга!
Жермен молчал и отводил взгляд. Он как будто отстранился от меня. Я не могла понять почему, но знала его достаточно хорошо, что бы не заметить то, что он пытался скрыть.
— Тебе как будто нравится делать себе больно. Ты не веришь мне? Что ты для меня не просто прихоть?
— Делиз, нет, — я загнала его в угол, — Скорее себе.
— Отлично. Значит ли это, что я для тебя просто очередная любовница? Мне почему-то казалось иначе. Или это не так?!
— Делиз, разумеется, ты значишь для меня гораздо больше, несравненно больше, но тебе лучше не спрашивать объяснений дальше, я просто тебе не отвечу!
Спорить было бессмысленно. Жермен решительно поднялся, собираясь уйти.
— Ненавижу, когда ты так делаешь.
— Как? — он все-таки обернулся.
— Поворачиваешься ко мне спиной.
— Делиз, не обижайся, но я не хочу это обсуждать, — Жермен, конечно извинился, но тон по-прежнему был не преклонен.
Кажется, я поняла, в чем дело, и решила проверить.
— Хорошо. Знаешь, — между делом продолжила я, — твое досье…
— Да?
Его голос вдруг стал ка?ким-то выцветшим…
— Не бойся! Я не стала его открывать, — я не собиралась его мучить, — не думаю, что я была бы сильно потрясена. Мне кажется, ты не способен на низость.
Жермен улыбался, черт побери, — закусив губу, и не мог остановить взгляд на чем-нибудь одном. Справился он с собой довольно быстро.
— Ты слишком хорошо обо мне думаешь! Я не идеал, не совершенство, просто человек. Далеко не самый безупречный…
— Я тоже! Но я вывернулась перед тобой наизнанку. Нет ничего, чего бы ты не знал обо мне! А ты по-прежнему темная лошадка!
— И что же ты хочешь узнать обо мне?
— Все.
— Это не интересно!
— Жермен, для жиголо у тебя слишком много комплексов!
— Если бы у меня их не было, мы бы вряд ли были бы вместе!
Я была вынуждена согласиться с этим. Меня действительно привлекала в нем именно непоколебимая ясность мысли, необъяснимая чистота сердца. Ирония судьбы — последний рыцарь Грааля обслуживает богатеньких баб!
— Я не буду больше на тебя нападать. Но… ты мне дорог… и мне невыносимо думать, что ты не доверяешь мне… и… что однажды мы разойдемся в разные стороны.
Жермен уже обнимал меня, шепча:
— Делиз, у меня нет никого дороже тебя… что я говорю… у меня вообще нет никого кроме тебя! Что бы не случилось, это останется так!
Он не шутил больше. Не обещал. Но одна эта фраза стоила больше, чем самые пылкие признания.
И я смирилась со всеми его странностями и недомолвками, как раньше смирилась с его репутацией.
Разве не высшая ценность в том, что бы принимать человека таким, каким он есть?
* * *
Утро. Раннее-раннее, только птички поют. Этакая благодать. Я сидела в ванной комнате и остервенело комкала платочек.
Плюс — минус. Минус — плюс. Ну и что теперь делать? Как глупо, как безнадежно и безответственно глупо! Попасться, как пансионерка католической школы!
В принципе, ничего необычного не случилось, ведь мой организм никогда не напоминал часы, а в последнее-то время, благодаря расшатанным нервам, и вовсе выкидывал коленца. В общем, мой врач, говорил, что так бывает. Поэтому забеспокоилась я только тогда, когда пошла четвертая неделя задержки.
И вот результат. Что теперь делать?!
Мало по малу мне удалось выровнять пульс, в звенящую пустотой голову проникла мыслишка, что я сижу здесь уже довольно долго. Я вернулась в постель.
— Делиз? Что-то случилось? — Жермен поднял голову от подушки, сегодня он был у меня.
Его манера просыпаться внезапно и сразу сейчас заставила меня вздрогнуть.
— Нет, ничего. Спи, еще рано.
Дальнейшие несколько дней стали серьезным испытанием. Как скрыть очевидное от всегда чуткого к малейшим переменам Жермена?
— Делиз, с тобой все в порядке? — он смотрел на меня чересчур пристально.
— Да. А что?
— Ничего, — ответ получился не менее натянутым, — Ты ничего не хочешь рассказать?
— Нет.
В горле застрял кусок льда, но я умудрилась сказать это совершенно небрежно. Прежде, чем вываливать на него эту новость, надо было разобраться самой.
Жермен не стал настаивать, у него кружилась голова, и ломило виски.
Через неделю он уехал. Я сидела одна и обгрызала ногти, как в ранней тревожной юности. Я не знала, хочу ли я сама этого. Но главное, я прекрасно помнила, насколько серьезно Жермен относится к детям, и могла представить себе его реакцию на подобное известие. Точнее совсем не могла, только знала, что он вряд ли будет в восторге.
Визит к врачу в Тьерри не просто подтвердил то, что я уже и так знала, а припечатал мраморной плитой. Доктор был старенький, и очень чувствительный: он подробно описал пациентке сам процесс и возможных последствий аборта…
Я понемногу впадала в панику.
Возможно, решилась я, Жермен с присущим ему тактом найдет выход из ситуации.
