«Господи, что пьют в таких случаях? Валокордин? Валидол? Корвалол? Нитроглицерин?» – названия всплывали в мозгу один за другим, Эмма знала их, ведь была тренером, а в зале может случиться всё, что угодно. Но никогда, ни разу ещё этого не случалось с ней – здоровой жизнерадостной чистокровной кобылицей!
Она с трудом поднялась и по стене добралась до раковины. Включила холодную воду и подставила голову под струю. Черная тушь потекла на белый фаянс, Эмма умывалась раз за разом, пытаясь без тоника смыть косметику, получалось с трудом. Она плюнула – пусть видит её темные разводы под глазами. «Он говорил, что не виноват. А теперь что же получается – виноват?» – она, наконец, смогла вдохнуть полной грудью. Закинула назад влажные волосы и пошла в зал. Гости, увидев её, притихли. Борис, казалось, стал чуть меньше ростом. Глаза его были колючими и невероятно виноватыми. Отрицательно мотнул головой, взглядом упрашивая Эмму не устраивать скандала здесь и сейчас. Но это было тем самым запалом, после которого пушка выстрелила. Эмма не такая, которая будет терпеть! Он прекрасно знает её нрав. Она …
Подошла к нему. Он не как вкопанный стоял рядом. Все заворожёно смотрели на них. Даже дочка замерла в удивлении. Эмма достала телефон. Молча показала ему фотографию. Подняла руку, погладила гладко выбритую щёку и тихо произнесла: «Ты всё разрушил», и со всей силы влепила пощечину. Женщины в зале вскрикнули. Мужчины привстали с мест. Мама Бориса зажала рот рукой. Тут к Эмме подскочила Лилия.
– Мамочка, ты что? Не бей папу.
Эмма присела на корточки, взяла в ладони розовые щёчки дочери.
– Ты поедешь со мной?
Слезы градом полились из глаз. Она знала, как дочь обожает и боготворит папу. Понимала, что та, особенно после удара, может отказаться и остаться с отцом. И Эмма ничего не сможет изменить, потому что невозможно заставить ребенка сделать выбор не по душе. Она просто будет завоевывать и упрашивать дочку, чтобы та жила с ней. Она надеялась…
Но Лиля, увидев мамины слезы, которые были страшнее пощечины, о той малышка уже, казалось, забыла, ответила:
– Конечно, мамочка! Не плачь! – она обняла маму, и та подняла Лилю на руки.
Эмма встала и посмотрела на десятки глаз, шокировано смотрящих на неё. Конечно, это позор. Но она – за правду.
– Дорогие друзья. Не надо соболезнований и сочувствий. Мы разводимся. Всем большое спасибо, что пришли на мой день рождения. Извините, если что не так, – с этими словами она вышла из ресторана. Следом за ней выбежала Надя, единственная, которая была в курсе событий и первая оправилась от шока.
– Эмма, стой. Сейчас возьмем такси и поедем ко мне.
Эмма непонимающе, как в тумане, посмотрела на неё.
– Спасибо. Я домой, – и она направилась к метро.
Глава 7. Бить или не бить?
Эмма с дочкой на руках спустилась в метро. Благо, взяла с собой карту, так что проблем с возвращением домой не будет. Главное, успеть доехать туда первой. Она оглянулась, следом никто не бежал. А значит ему наплевать. Ну и хорошо, опираясь на обиду, легче будет расстаться.
Они добрались домой. Эмма раздела, искупала и уложила дочку, всеми силами стараясь сдержать накатывающую истерику. Нарочито весело разговаривала с Лилей и расспрашивала о неделе, проведенной у бабушки. Только бы дочь не думала о папе, а самое главное – не спрашивала о нём.
Послышался скрежет ключа в двери. Она тихо закрылась. Тяжелые, но мягкие, шаги мужа остановились в дверях детской.
– Папочка, – вскрикнула Лиля и выбралась из-под одеяла. Вопросительно посмотрев на маму, слезла с кровати и босиком прошлёпала к отцу.
– Малышка, ложись спать, – он поцеловал её и уложил обратно, плотно укутав одеялом. Протянул Эмме руку.
Она молча встала и удалилась из комнаты в кухню. Борис присоединился к ней через десять минут:
– Нам надо поговорить.
– Не о чем.
– Эмма, я не собирался этого делать.
– Да? А зачем тогда сделал?
– Ты сама виновата. Устроила скандал из ничего.
– Ничего?! – Эмма готова была сорваться на крик. – Ты вообще соображаешь что говоришь?
– Эм, подумай о ребёнке. Нам надо простить друг друга и как-то жить дальше. Лиля ни в чём не виновата.
– А ты! Ты о ком думал, когда спал с этой дрянью? О Лиле? Или обо мне? – не выдержала Эмма
– Перестань орать! Ребёнок проснется!
– Да пошёл ты! Хочешь тишины – просто уйди! Свали отсюда!
– Ну нет. Почему я должен уходить из своего дома?! Это моя квартира. Сама вали.
– Что? Квартира общая! А я, как мать, имею больше прав остаться здесь вдвоём с Лилей, чем ты!
– Квартира куплена моими родителями. Ты не забывай, что восемьдесят процентов заплатили они. А с Лилей я и сам прекрасно справлюсь.
– Да, еще скажи, что заберёшь её у меня! А больше тебе ничего не завернуть?
– Эмма, ты нарываешься!
– Иди к своей Насте! Спи с ней хоть до тошноты! А здесь ноги твоей больше не будет, – кричала она, срываясь на хрипоту.
Тут слезы хлынули из глаз, как тропический ливень. Опять сжалось и засосало в сердце, Эмма не выдержала и с кулаками налетела на Бориса. Тот закрывался руками. Отступил к двери и увидел маленькую Лилю, во все глаза смотрящую на родителей и зажимающую уши ладошками.
– Посмотри, что ты сделала с ребёнком? – процедил он сквозь зубы.
В глазах Эммы была агония, казалось, дай сейчас нож в руку, и ей придется надолго удалиться из гражданского общества.
– Уходи!
– Эмма, возьми себя в руки. Ребенок смотрит.
– Уходи!
– Ладно. Я уйду. Но обратно будет вернуться очень тяжело.
– Я сказала. Уходи!
– В этом есть и твоя вина, – не успокаивался мужчина.
– Да вали ты нафиг из нашей жизни! – закричала взбешенная жена и набросилась на мужа, толкая его к выходу.
Лиля закричала и заплакала:
– Мама, мама!
Оба обернулись на ребёнка, слезы градом катились по щекам девочки. Она стояла и, широко раскрыв маленький ротик, безудержно рыдала.
– Что ты наделала? – Борис кинулся к ребенку и, прижав его к себе, понёс в спальню.
Эмме ужасно хотелось закурить, или выпить, или просто перерезать себе вены, чтобы только этот кошмар закончился. Она подумала рвануть за мужем в детскую, но где-то в глубинах подсознания всплыла спасительная мысль, что дальнейший скандал может только усугубить ситуацию и плохо отразиться на дочери.
Она вернулась в кухню. Достала бутылку коньяка и отпила несколько глотков. Блаженное тепло разлилось по телу. Мозг прояснился. Стало легче.
– Да пусть валит! Я работаю. Суд на стороне матери. Мы справимся. И квартиру я отсужу. Мы справимся! – она смотрела в окно. Темнота за стеклом отражалась в душе. Черная неизвестность поглощала её нутро полностью. Что будет дальше?
Она повернулась и услышала звук закрывающейся входной двери. Кинулась в спальню, испугавшись, что Борис забрал девочку с собой. Но Лиля тихо посапывала в своей кроватке. Ни записки, ничего Борис не оставил, просто ушёл. Отлично. Пусть уходит. Пусть. Она справится.
Эмма снова вернулась в кухню. Села за стол. Глубоко вдохнула и разрыдалась. Сил не было. Хотелось спрятаться от всего мира. Разрушенная жизнь. И ради чего? Ради кого? Насти? Нет! Эта дрянь не могла увести её мужа. Она слишком никчёмна для этого.
Эмма встала и сходила за телефоном. Опустилась на пол и залезла под стол. Тут было надёжно, как в детстве, когда вместе с мамой они набрасывали на обеденный стол покрывало и включали фонарик, делая уютную палатку. Пили там чай и рассказывали друг другу сказки. Эмме захотелось воссоздать ту атмосферу, но времени и сил не было.
Она открыла «ВКонтакте». Нашла Настю. Та была онлайн. Отлично.
«Дрянь! Забирай своего придурка и делай с ним все, что хочешь! Надеюсь, что и тебя он бросит так же, как и меня!»… Она стёрла сообщение.
– Нет. Не то.
«Дрянь! Подавись. Ты добилась своего. Желаю вам счастья…»
